Медленно потягивая скотч, Эйден провел пальцем по краю стакана.

— Как ее зовут?

Этот вопрос не должен был стать для него шоком. Эйден был в его жизни с того момента, как Зверь попал к Этти Тревлав. Хотя никто из них точно не знал, когда они родились, их мама смогла определить, основываясь на том, когда у них появились первые зубы, что их разделяло всего несколько месяцев. Он подумал о том, чтобы проигнорировать этот вопрос, но никому не доверял больше, чем членам своей семьи.

— Алтея.

— Полагаю, он причинил ей вред.

— Не в том смысле, в каком ты думаешь.

Его братья и он вставали на защиту многих женщин, перед которыми мужчины пользовались своим физическим преимуществом. Их собственная мама была первой. Бет, швея, была еще одной.

— Но он все же причинил ей боль.

Эйден кивнул.

— Сообщение будет отправлено.

Зверь почувствовал, как тугая лента, которая, хоть он этого и не осознавал, была вокруг его груди, ослабла, даже если рука, не держащая стакан, начала сжиматься, готовясь нанести удар.

— Я не люблю ее.

Он не знал, почему ляпнул это. Если бы он мог вернуться назад во времени на три секунды, он бы прикусил язык.

— Я не говорил, что любишь.

— Она просто та, кому я помогаю.

— Лена была той, кому я просто помогал, так что поберегись, брат, или вскоре начнешь писать стихи вместо романов..

Бет была разговорчивой, чрезвычайно искусной в ведении разговора в перерывах между измерениями, показывая выбор ткани и предлагая изменения в выкройках. За время разговора с ней Алтея узнала гораздо больше не только о Бенедикте, но и о семье Тревлав в целом. Она с нетерпением ждала возможности поделиться своими новообретенными знаниями по дороге домой… Не домой. Резиденция не была ее домом, несмотря на то, что она чувствовала себя невероятно комфортно в ее стенах. Это было всего лишь временное пристанище. Никто из его обитателей не задержится в ее жизни, Бенедикт не останется в ее жизни. В конце концов, он станет просто воспоминанием.

Ей не очень понравилась радость, охватившая ее, когда он вошел в дверь. Ее так захватили эти эмоции, что она не заметила женщину, которая зашла перед ним с молодой служанкой, пока та не заговорила.

— Бет, я не знала, что вы обслуживаете предателей. Мне придется обратиться в другое место, если эта девчонка действительно одна из ваших клиенток.

Леди Джоселин стояла перед ней, выглядя оскорбленной и праведной одновременно, ее нос был задран так высоко, что Алтея не удивилась бы, обнаружив, что это вызвало у нее судорогу в шее.

Прежде чем Бет успела ответить, Алтея сказала:

— Ты хорошо выглядишь, леди Джоселин.

Каким бы невозможным это ни казалось, нос поднялся чуть выше.

— Как правило, я не общаюсь с предателями, но я уверена, что причина в моей недавней помолвке и предстоящей свадьбе. Возможно, ты слышала об этом. Я выхожу замуж за Чедборна.

Она этого не знала. Хотя она ожидала, что в конце концов он женится, хотя бы для того, чтобы обзавестись наследником, и что ей будет больно, когда она узнает об этом. Удивительно, но удар оказался не таким сильным, как она ожидала. И все же она знала, что ее чувства не отразились на ее лице.

— Мои соболезнования. Нелегко, должно быть, выходить за мужчину, у которого недостаточно силы характера, чтобы сдержать свое слово или свои обязательства. Когда жизнь бросает ему вызов, он просто сбегает.

Леди Джоселин не так искусно скрывала свои эмоции. Если огонь в ее глазах был каким-то признаком, она была в ярости.

— Он быстро осознал, что заслуживает женщину высочайшего уровня, а не ту, которая происходит из рода предателей.

— Ты всегда была склонна преувеличивать. Рода? Предатель был только один.

— Кто даст гарантию, что ты не произведешь на свет еще одного?

Она подняла руку с такой скоростью, что поднялся ветерок.

— Достаточно. Я больше не буду с тобой говорить. Это ниже моего достоинства — разговаривать с человеком такого низкого происхождения. Бет, если вы собираетесь обслуживать ее, приданое, которое вы создаете для меня, не будет оплачено.

Алтея была знакома со стоимостью приданого. Она планировала приобретение своего, пока ее отец все не испортил. Она не могла допустить, чтобы Бет пожертвовала такой суммой.

— Нет, на самом деле—

— Да, — перебила ее Бет.

— Я создаю для нее великолепные платья и наряды.

Она повернулась к Алтее.

— У вас будет примерка в пятницу, и все будет готово на следующей неделе.

— Бет…

— Все решено.

Она снова обратила свое внимание на леди Джоселин.

— Не беспокойтесь понапрасну о своем прекрасном приданом, леди Джоселин. Я пожертвую его в организацию для бедных. Я уверена, что есть много женщин, которые будут рады воспользоваться вещами, которые мы с моими сотрудницами шили часами. Я желаю вам всего наилучшего. Хорошего дня.

Ошеломленной. Именно такой выглядела леди Джоселин, и Алтея была более чем уверена, что ее некогда дорогая подруга никогда не позволяла кому-то, кто был ниже ее по положению, говорить с ней так, как будто она была выше ее по положению. Ей хотелось обнять Бет.

— Я уверена, что герцогиня Торнли будет совсем не рада услышать об этом событии, поскольку я пришла к вам по ее рекомендации.

Леди Джоселин развернулась и направилась к двери, но обнаружила, что путь ей преграждает Бенедикт, скрестивший руки на груди. Алтее была хорошо знакома эта неумолимая поза.

— Вы должны извиниться перед мисс Стэнвик. Ее отец был предателем, а не она.

— Я не понимаю, как это вас касается.

— Касается.

Хотя она не могла видеть лица леди Джоселин, Алтея была почти уверена, что та одарила Бенедикта жестким взглядом, способным пронзить насквозь, потому что она видела его много раз в прошлом. Этой женщине не нравилось, когда ей бросали вызов.

— Ты выглядишь знакомо.

Она подняла палец и погрозила ему.

— Ты один из этих ублюдков Тревлавов.

Она выплюнула слово "ублюдок", как будто оно оставляло неприятный привкус у нее во рту и могло заставить ее вырвать. По-видимому, до нее еще не дошло, что герцогиня Торнли, чье имя она произнесла властно, как будто она была родственницей королевы, тоже была Тревлав и считала этого человека своим братом. Но Алтея вышла вперед не по этой причине. Она сделала это, потому что не хотела видеть, как он страдает из-за доброты, которую он ей оказал. Хотя ей потребовалось все ее силы, чтобы не схватить ее за волосы и не дернуть за них.

— Джоселин, у тебя нет права оскорблять его.

— Для тебя я леди Джоселин.

— Никаких обид, — спокойно сказал он.

— Это правда. Я незаконнорожденный, родился вне супружеского ложа, понятия не имею, кем могут быть мои родители, но мои манеры намного превосходят ваши, леди Джоселин. Извинитесь.

— Или что?

Он прислонился спиной к двери.

— Я могу стоять здесь хоть весь день, преграждая вам путь. А ведь вам нужно поспешить к другой портнихе, чтобы начать работу над вашим новым приданым. Простого ”Мне жаль" будет достаточно.

Леди Джоселин оглянулась через плечо. Ярость, исказившая ее прекрасные черты, должна была воспламенить Алтею на месте. Ее рот искривился, стал плоским, напряженным, сжатым. Она зажмурилась, затем открыла глаза.

— Я прошу прощения.

— Как и я. Я желаю тебе только счастья с Чедборном.

На мгновение женщина заморгала так часто, что Алтея подумала, что она борется со слезами. Но когда Бенедикт открыл дверь, она исчезла в ней как в тумане, а ее верная служанка быстро последовала за ней.

Не обращая внимания на взгляды немногих оставшихся в магазине покупателей и персонала, Алтея повернулась к Бет.

— Мне так жаль. Дайте мне знать стоимость ее приданого, и когда у меня будут средства через три месяца, я заплачу вам за него.

Она была уверена, что на это уйдет по крайней мере четверть дополнительной суммы, которую она собиралась заработать, уложившись в срок.