— Но я же уже надел сержантский китель, — развел руками Сорокин в притворном удивлении.

Таран молчал.

— Скажите, — нарушили тишину Сорокин, — товарищ старший лейтенант, вам же знаком некий Сергей Сергеевич Таран?

Услышав такое знакомое имя, Таран нахмурился. Черты его лица ожесточились. Видя реакцию старлея, Сорокин довольно улыбнулся.

— Да-да, ваш родной брат, товарищ старший лейтенант.

И вновь Таран не проронил ни слова. Он только угрюмо смотрел на Сорокина.

— Ведь из-за этого человека вы так рьяно рвались в СБО? До сих пор шлете рапорты. Не так ли, Анатолий Сергеич? А по нашим данным, Сергей Таран принял ислам и сейчас носит имя Ахмад. Помнится, у вас были серьезные проблемы, после случившегося с ним неприятного происшествия. Только отличная характеристика Давыдова спасла вас от увольнения со службы.

— Вы перегибаете, — не выдержав, процедил сквозь зубы Таран.

— А что, если я вам скажу, что Ахмед будет сегодня в группе? Что он, под командой Аллах-Дада пересечет границу и придет за Курбаном? — Ухмыльнулся Сорокин.

Таран побледнел. Быстро-быстро заморгал.

— Откуда такая информация? — Спросил он хрипловато.

— Из проверенных источников, — быстро ответил Сорокин.

Таран погрузился в мрачные раздумья. Он опустил глаза, и особист заметил, как остекленел взгляд старлея.

Сорокин приблизился к Тарану, взял стул у стены, сел перед начальником заставы. Потом подался вперед, положив локти ему на стол.

— Мы возьмем Ахмеда живым, — проговорил Сорокин вполголоса. — Это я вам обещаю.

— Дальше пойдем пешком, — сказал Сорокин, и надел автомат на плечо. Потом выпрыгнул из Уазика.

Мы с Канджиевым выбрались следом.

Шел проливной дождь. Шумело так, что гул Пянджа утопал в монотонном реве дождя. Капюшон моей плащ-палатки быстро потяжелел от скопившейся на нем воды, она ручьем полилась перед лицом, и пришлось поправить, чтобы не текло за шиворот.

Уазик, с выключенными фарами отъехал в сторону, застыл под черными в темноте деревьями.

КСП превратилась в какое-то месиво из грязи. Вода ручьями стекала по пограничной тропе и хлюпала под сапогами.

— Граница в ярости, — сказал мне Алим, уставившись куда-то во тьму.

Я глянул на Алима. Его лицо под капюшоном было черным, словно у покойника.

— Сегодня кто-то умрет, — сказал он мрачно.

— Значь так, бойцы, — крикнул особист, обращаясь к нам, — все, что вы увидите — строжайшая военная тайна. Будете болтать лишнего — попадете под трибунал, ясно?

— Так точно.

— Так точно.

— Отлично, за мной бегом…

— Товарищ капитан, — перебил я Сорокина, — какова наша задача?

— Ты больно любопытный, Селихов? — зло уставился на меня Сорокин.

— Нет поставленной боевой задачи. Нет приказа на охрану Границы, — сказал я холодно, — по сути, мы тут по просьбе товарища старшего лейтенанта Тарана.

— Вы в дозоре, — возразил Сорокин, — ясно вам, ефрейтор?

— Мне никто приказ на заступление в дозор не ставил.

— Неподчинение приказу старшего по званию? — Надавил особист. — Вы в дозоре!

— Отлично, — хмыкнул я и потянулся за трубкой для связи. — В таком случае я свяжусь с заставой и проясню, чего это у нас за дозор такой интересный. Видимо, Черепанов проспал. Не выпустил нас на Границу, как полагается по правилам.

С этими словами я распутал провод и направился прямо к столбу связи.

— Слехиов, стойте, — выдохнул Сорокин. Я обернулся.

Он обреченно глянул на Алиева, потом приблизился ко мне.

— Задача важная. Согласована с начотряда и вашим командиром. Но секретная. Надлежит сопроводить информатора к месту встречи.

— Информатора? — Нахмурился я.

— Курбан Маджидов. Вы задержали его на прошлой неделе. Он оказался перебежчиком. Хотел перейти границу, встретиться с Душманами и отправиться на ту сторону. Вот эту сценку мы сегодня и разыгрываем.

Мы с Алимом переглянулись. Сорокин посерьезнел так, будто попал на похороны. Добавил:

— И по нашей легенде вы вдвоем дезертируете вместе с ним.