— Тихо! — Резко бросила Наташа, — слышите?

Тем временем слух снова пронзил протяжный вой шакала.

— Совсем близко воют, — испуганно прошептала она.

После отбоя заставу подняли по тревоге. Всех свободных от нарядов пограничников выстроили перед расположением.

— Чего случилось-то? — Спросил Уткин, стоявший рядом со мной, — в чем опять беда?

— Это Граница, — произнес Стас горько, — тут может случиться что угодно.

Я украдкой глянул на закрытые ворота заставы. Там, у распахнутой калитки, стояли Таран и дежурный по заставе. Перед ними эмоционально жестикулировал Наташин папа Владимир Ефимович. В проеме калитки я видел, как стоит за забором и светит фарами его многострадальный уазик.

Таран кратко кивнул. Что-то сказал Володе, а потом направился к строю.

— Ровняйсь! Смирно! — Крикнул тут же прапорщик Черепанов.

— Бойцы, у нас ЧП, — начал начзаставы, — группа геологов пропала на своем маршруте несколько часов назад. Будем собирать поисковую группу. Добровольцы?

*Примечание автора: Сцена с прокаженным является отсылкой к рассказу «Испытание» из сборника рассказов 1965 года «Дозоры слушают тишину» Сергея Мартьянова. Этот рассказ в свое время произвел на меня серьезное впечатление. Сборник в целом послужил одним из источников вдохновения перед написанием «Пограничника».

Это очень душевные рассказы о нелегких буднях пограничников, но прежде всего о самих людях, которым выпала честь нести такую почетную и опасную службу. Рекомендую ознакомиться с «Дозорами», а еще надеюсь, что «Пограничнику» получится хоть на сотую долю приблизиться по душевности к этим чудесным произведениям.

— Предпочтительно второго года службы, — добавил Таран, оглядывая строй.

— Я! — крикнул я и вышел из строя.

Я хорошо знал Владимира Ефимовича. Когда мы с Наташей были вместе, еще по молодости, не раз и не два помогали мы с Владимиром друг другу. Выручали один другого в житейских невзгодах и проблемах. Что Володя ко мне, что я к Володе — всегда относились отзывчиво. Особенно в девяностых, когда всем стало ой как несладко жить.

Я помню, каким непростым, характерным человеком я был по молодости. Тут много что сыграло: и смерть брата, и война, и опасная служба. И проблемы, которые начались в жизни и в стране с развалом союза.

Однако Владимир Ефимович всегда мог расположить меня к себе. Его простой, добрый нрав и позитивное отношение к жизни, хоть и казались мне поначалу смешными, но стоило мне пообщаться с ним минут пять, как я чудесным образом и сам проникался этим его настроением.

Пусть, в моей новой жизни он и не успел еще сделать мне тех добрых дел, которыми отличился в прошлом, я все равно был ему душевно благодарен. И хотел помочь, несмотря ни на что.

После моего ответа, Таран глянул на меня очень внимательно. Мне показалось, сейчас он возразит, что я «молодой», первого года службы. Что не пустит в группу. Однако старший лейтенант промолчал.

Если до меня, еще немного сонные солдаты колебались, как же им поступить, то после, тоже стали вызываться.

— Я! — Сказал Стас, стоящий за моей спиной.

К нему присоединился и Семипалов. За ним вызвались еще несколько погранцов. Таран же велел выйти и присоединиться к вновь сформированной поисковой группе сержанта Нарыва с его Пальмой. Также взял он маленького рыженького паренька по фамилии Тимощук, ефрейтора из отделения связи. Командовать группой Таран вызвался сам.

Когда всем остальным дали команду разойтись, наш наряд отправился готовиться на выход и получать оружие. Моторист Хмелев побежал прогревать шишигу, чтобы доставить группу к месту пропажи геологов.

Когда поисковую группу построили во дворе, Таран принялся быстро доводить до нас основные сведения о пропавших:

— Значит, на маршруте пропали три человека. Георгий Петрович Земской — геолог. Денис Сергеевич Мамлин — разнорабочий. Наталия Владимировна Иванова…

При звуке имени моей жены я почувствовал удивление. Чего она, еще даже не студентка, а девчонка, вот-вот закончившая школу, забыла на таком опасном маршруте? Вот Наташка… Всегда у нее шило было в одном месте…

Конечно же, удивления своего я никому не выдал. Очень быстро взял себя в руки, и оно сменилось на чувство мрачной решимости. Я найду Наташу. Просто найду и все. Об ином исходе дела не может быть и речи.

— Мы уже пробовали ходить там, — жаловался нервный и обеспокоенный Владимир Ефимович, — отправили две группы по маршруту, но никого найти так и не удалось! Только вещи ихние отыскали.

Таран задумался, отошел и пошептался с Черепановым.

Насколько я понял, маршрут, где они пропали, проходил в полутора километрах от границы. Времени сейчас было около часу ночи. Сработок сегодня еще не произошло, и связать пропажу группы с провокацией нарушителей было нельзя. Значит, тут дело в другом.

— Приказ ясен? — Крикнул Таран, когда мы зарядились и спрятали магазины в подсумки.

— Так точно, товарищ старший лейтенант! — Хором отозвалась группа.

— Наряд, к машине! — Крикнул Таран, и все кинулись в Шишигу.

Первым бежал Семипалов, и я заметил, как непослушная Пальма тут же стала прицеливаться к его заднице, чтобы куснуть. Заметив это, Нарыв легонько пнул ее саму по заднице, отбив любое желание схватить солдата за мягкое место.

Не успели мы погрузиться в Шишигу, как по внутренней системе оповещение раздался голос дежурного по связи и сигнализации:

— Тревога! Сработал пятнадцатый участок правого фланга. Застава, в ружье!

Следом бьющее по ушам высоковатое «К-у-к, к-у-к, к-у-к, к-у-к» заставской сирены заглушило суетливый шум во дворе. Собаки, предчувствующие, что за ними сейчас прибудут их хозяева, заволновались в своих вольерах, стали гавкать, беспокойно метаться, прыгать на решетки. Двор наполнился новым шумом — топотом многочисленных сапог пограничников.

Слыша все это, Таран, застывший у борта машины, мрачно выдохнул.

— Вечно все не вовремя. Как всегда, — проговорил он.

— Умом не блещут эти «яшки», — проговорил Сержант Мартынов, под фонарем осматривая четкие следы на КСП.

Тревожная группа выдвинулась на границу одновременно с поисковой. Прибыв на сработавший участок, быстро нашла и стала осматривать место, где засигналила тревога.

А набезобразничали там как надо. Неловкая, будто бы искусственная линия следов тащилась от системы носками вперед и на первый взгляд уходила в сторону сопредельной территории. Нити «Скалы» порезали кусачками, проделав в системе дыру высотой примерно в метр.

— Их пара шла, — сказал ефрейтор Маркелов, осматривая следы, — Причем один нес другого. Двигались спиной к нашей территории. Выдумщики, блин.

— Ага, вижу, — Задумался прапорщик Черепанов, руководивший тревожной группой, — следы слишком глубокие для одного человека. Расположены слишком неестественно. Искусственно как-то. Будто специально пытались их оставить именно таким образом. Да и под системой, с этой стороны, вообще месиво. Хреново. Гонгадзе! Сообщить на заставу! У нас нарушители, предположительно двое. Ушли в тыл.

— Слушаюсь!

— Наряд, начать пограничный поиск! — Скомандовал прапорщик.

Шишига неслась вслед за тарахтящим по кривой дороге уазиком. Пыль выбивалась из-под колес впередиидущей машины, клубилась в свете автомобильных фар нашего грузовика. Наряд, сидящий в кузове, трясло и подбрасывало на дорожных ухабах.

— Пальма, место! — Кричал своей беспокойной собаке сержант Нарыв.

— Товарищ, старший лейтенант! — Вдруг сказал Тимощук, перекрикивая шум дороги, ветра и подвески автомобиля, — с заставы докладывают! Нарушители перешли Государственную границу и направляются в тыл. Застава выставила заслон на участках, работает поисковая группа.

Таран помрачнел. Потом тихо проговорил что-то себе под нос. Видать, ругался. Мы со Стасом переглянулись.