— Э! Э! Кто там идет⁈ — Вдруг услышал я чей-то моложавый голос, — мы здесь!

— Нашлись, — выдохнул Иванов на бегу, — Наташа! Наташа, ты там⁈ Это папа!

Пальма, тянущая Нарыва, стала вдруг подгавкивать, а потом и вовсе залаяла куда-то под дерево.

— Пальма, тихо! Тихо, я тебе говорю! — Ругался на свою непослушную собаку Нарыв.

Большое, с толстым стволом дерево, черной громадой высилось впереди. Оно нависало своей кроной над худенькими березками, ивушками и молодняком ясеня, которым не посчастливилось прорасти в тени векового гиганта.

Уже после того, как мы услышали голоса, я заметил движение, и на самом дереве, и под ним. Немедленно осветил крону.

— Мы тут! Тут мы! — Кричал парень, верхом оседлавший толстую дубовую ветвь и заслоняющий глаза от света.

— Да не ори ты, нашли нас, — послышался недовольный голос другого мужчины.

— Там под деревом, шакалье! — Не слушая своего товарища, предупредил нас парень.

Я тут же переместил световой столб своего следового фонаря на корни дерева. Увидел, как там забеспокоились шакалы. Было их не меньше десятка. Звери, смирно ждавшие под деревом, забеспокоились, когда мы подошли, повскакивали на лапы. Потом забегали туда-сюда, затявкали, зарычали.

— Сучье племя, — Кричал Нарыв, стараясь удержать Пальму, чтобы та с ходу на них не кинулась — еще и не бояться!

Я не растерялся, задрал дуло автомата и дал короткую очередь в воздух. Громыхнуло так, что с деревьев вокруг спорхнули ночевавшие там птицы. Напуганные шакалы немедленно прыснули в разные стороны.

Семипалов было наставил на них автомат и передернул затвор, но Нарыв его остановил:

— Хватит палить! Не видишь? Сашка их распугал! Нечего патроны тратить!

Стая поспешно разбежалась. Еще несколько мгновений отсвет моего фонаря выцеживал из тьмы светящиеся точки их глаз, но потом и они исчезли. Животные благоразумно решили отступить перед вооруженным нарядом.

— Говорил же, найдут нас, — сказал один из пропавших мужчин, спускаясь на ветку ниже, — а ты нюни распустил.

— Да ничего я не распускал! — Возразил парень дерзко, стараясь перекинуть ногу через ветку и усесться так, что б удобней было спрыгнуть ниже.

— Ну как знаешь. Только я тебя больше с собой брать не буду, Дениска. Ну тебя в баню.

Мужчина спрыгнул на землю. За ним слез и парень. К этому моменту я уже понял: что-то не так. Наташи на дереве не было.

— Мужики! — Кинулся к ним Иванов, — целые!

Он обнял бородатого, и тот в ответ тоже охватил крепкую спину Иванова, похлопал его по лопаткам.

— Да ладно тебе, Вовка, — сказал бородатый спокойно, — эти суки хвостатые нас все равно бы не сожрали. А если б и сожрали — подавились бы. Но все равно спасибо, мужики, что выручили. Уж если б не вы, точно пришлось бы сидеть до самого рассвета.

— Ага, как же, не сожрали бы, — пробурчал второй парень, — а сами вы скорее меня на дерево лезли.

Геолог ничего не сказал, а только отмахнулся.

— Так, а Наташа? — Отпрянул Иванов, — Гриша, Наташа где?

— А вы че, ее не нашли еще? — Удивился бородатый, которого назвали Гришей.

— Когда она отделилась от вашей группы— Выступил я вперед?

— Что? Отделались? — Не понял Иванов.

Бородатый удивленно посмотрел на меня, смерил взглядом.

— Мы когда побежали, — вмешался молодой парень, — она была впереди, а потом к-а-а-а-а-к юркнет на какую-то большую ветку, и ну по ней вверх, точно кошка. А мы с Григорий Петровичем влезть не успели. Шакалье нагоняло. Только потом, сюда кое-как вскарабкались.

С этими словами он кивнул на могучий дуб, стоящий за его спиной.

— Так, — сказал я, быстро прикинув два и два, а потом обратился к Нарыву: — Слава, нам надо возвращаться. Я знаю, что произошло с Наташей.

Малюга размахнулся и запустил палкой вверх, в крону ивы, чтобы сбить подсумок от противогаза. Палка ударила по его донцу, и подсумок пошатнулся на обломанном сучке, но не упал. Палка, забарабанив по толстым ветвям ивы, полетела обратно.

— Ай, сука! — Крикнул Малюга и отскочил, закрыв голову руками.

Палка же грохнулась прямо ему под ноги.

Нужно было взять след Наташи. Нарыв не рисковал нарядом, почему-то не хотел давать приказа, чтобы кто-то по темноте взобрался на дерево, за вещмешком. Вместо этого он некоторое время раздумывал над тем, чтобы дать Пальме понюхать банку от завтрака туриста. Вертел ее в руках, смотрел на свою собаку, ждавшую у его ног.

— Она, скорее всего, возьмет шакалий след, — сказал я, освещая висевший на дереве подсумок своим фонарем, — может повести нас совсем не туда, куда надо.

Нарыв задумался. Вздохнул.

— Владимир Ефимович, у вас точно нету при себе ничего из Наташиных вещей? — спросил он.

Наряд и все геологи собрались под ивой. Действовать надо было быстро, но я понимал, что происходит заминка. А каждая минута у нас на вес золота. Нужно решать эту проблему немедленно.

— Ну… Платок есть, — неуверенно сказал геолог и достал тот самый белый платочек, которым утирал лоб, — Наташин это. Но я с собой давно ношу.

— Попытка не пытка, — вздохнул Нарыв, — давайте его сюда.

— На, подержи-ка, — сказал я Стасу и протянул ему фонарь.

— А ты чего задумал, Саша?

— Полезу наверх, — ответил я, снимая автомат, вещмешок и подсумок с патронами, — попробую руками достать.

— Э! Селихов, отставить! — Вмешался Нарыв, — я ж сказал, никто никуда лезть не будет! Ива высокая! Подсумок весить хрен знает где. Если ты упадешь-расшибешься, больше проблем будет! Мы возьмем след иначе!

— Не возьмете, — настоял я, — укладывая все свое добро под деревом.

— Вот! Платок! — Нарыв потрусил кулаком, с зажатым в нем платком.

— Попробуй поставить собаку на след, Слава. Но думаю, с этим у тебя не выйдет.

— Ты все равно никуда не полезешь, Селихов! Я запрещаю!

— А может, на тропе остались какие-нибудь вещи гражданки Ивановой? — Скромно спросил Малюга.

— Да нету там ее вещей, — пожал плечами Дениска, — Она шла налегке, с подсумком. Там только наши с Григорием Петровичем рюкзаки да ружье.

— Которое бы очень пригодилось, не забудь кое-кто патроны, — добавил бородатый геолог язвительно.

— Ты свети-свети, — сказал я Стасу, который, под напором Нарыва хотел было уже убрать свет со ствола дерева.

— Ну Селихов… — Прошипел Нарыв злобно, давая Пальме нюхать платок. — Я про тебя доложу начзаставы. Доложу, за неподчинение приказу!

— А может, пусть лезет? — Буркнул Малюга.

— Гена, — выдохнул Нарыв, — начерта рисковать, когда у нас есть, чем поставить собаку на след? Он просто красуется! Вот и все!

Я глянул на Нарыва. Проговорил холодно:

— Пусть нюхает. Но результата это не даст. А вон то, — я кивнул на подсумок, — даст. Выход очевиден.

Пальма, тем временем, торопливо зарылась носом в платок, гавкнула.

— Ну вот! Я же сказал! — Торжествующе провозгласил нарыв, — Собака…

Сержант осекся, потому что Пальма тотчас же ринулась к Иванову. Стала на него прыгать, а потом и вовсе поставила изумленному геологу лапы на грудь.

— Фу! Фу, Пальма! — Тут же кинулся успокаивать ее Нарыв.

— Много чужого запаха, — сказал я, приноравливаясь к стволу и рассматривая, как на него лучше забраться.

Нарыв засопел. Он, видимо, и сам это прекрасно понимал. Да только хотел пойти по более простому пути, мол, «а вдруг сработает»? К сожалению, другого пути тут не было. Придется кому-то рискнуть и самому забраться на высокое дерево, да еще и в темень. Туда, куда легкая девчонка залезла на чистом адреналине.

— Товарищ сержант, — пожал плечами Стас, — ну вот скажи мне, чего ты нервничаешь? Туда ж девчонка залезла, а Сашка и подавно вскарабкается.

— Ты Серегу Спицына таскал⁈ — Вдруг сорвался на него Нарыв.

Стас удивленно округлил глаза.

— Какого Серегу?..

— Вот! Даже не знаешь его! Потому что он в моем призыве был! А я его таскал! Молодым еще тогда был! Полез Серега тогда на вершину ореха. В колхозе попросили подрезать! Ну и что ты думаешь⁈ Упал! Переломался так, что комиссовали! Так командиру отделения, дай ему бог здоровья, Федору Двинятину, что вот, недавно дембельнулся, такое устроили… Чуть не посадили! Особисты его крутили, мол послал бойца из-за личной неприязни. Да, цапались они с Двинятиным, но так, ничего особенного! А Сержанту было на полгода проблем! Я так не хочу! Своими глазами видел, как Сережа падал! Сам его тащил до машины!