— У нас есть еще тут дела, товарищ капитан, — сказал я, оглядываясь назад, туда, где ждали Наташа с отцом и Булат.

— Это какие ж? — Удивился Шарипов.

— Спасибо! Спасибо вам за помощь!

Я обернулся, глянул, как Иванов, стоящий у ворот заставы, трясет растерянному Тарану руку.

— Товарищ старший лейтенант, — вдруг позвал шефа приехавший с нами особист, — разрешите вас на два слова.

Вместе они ушли в канцелярию.

Я глянул на Булата, смирно лежавшего в своем открытом вольере. Потом аккуратно погладил его по голове. Пес только тихо дышал и грустно моргал, лежа на боку.

Когда наша поисковая группа вернулась на заставу, то привезла с собой и особиста, и тело погибшего нарушителя, и второго, раненного.

Таран тут же вызвал из отряда врача и ветеринара. Обе собаки получили ранения, и им требовалась помощь. Да и дух, которого Шарипов бегло опросил минуту назад, носил в своем теле мою пулю. Особисту надо было, чтобы он не скопытился.

Душмана определили в баню, приставили к нему караул, который должен был охранять его и следить за состоянием нарушителя.

Пальма отделалась легкой раной. В темноте дух не успел нормально прицелиться, и пулей задело ухо овчарки, распороло ей шкуру на загривке.

Нарыв тоже был тут, у питомника. Носился с ноющей от боли Пальмой. Остальные псы беспокойно подвывали на ее голос. Нарыв прикрикивал на них, правда, помогало это не сильно.

— Ничего, — сказал я притихшему Булату, — скоро будет уже не больно.

Пес поднял на меня взгляд своих ореховых глаз. Вздохнул.

— Саша? — Вдруг раздался голос Наташи за спиной.

Я обернулся.

— Еще не уехали?

— Сейчас. Собираемся, — отрывисто и очень смущенно проговорила она, — я хотела посмотреть на Булата еще разок. И… В общем…

— Что?

— Можно я его поглажу?

Наташа явно хотела сказать совсем не это. Я понял, что она просто не решилась.

— Можно.

Девушка, пригнувшись, зашла в вольер, села на корточки и принялась поглаживать раненого пса по выпуклой груди.

— Вот, теперь у тебя еще одна морока.

— О чем ты? — Не понял я.

— Сначала Муська, а теперь и Булат. Я сразу поняла, что тебе его выхаживать придется. Он почему-то тебя одного признает.

— Наверное, потому, что мы с ним похожи, — сказал я.

— Похожи?

— Долгая история, Наташ, — проговорил я и быстро перевел тему, чтобы не начинать разговор о потере близких, который напрашивался сам собой: — кстати, я все хотел спросить.

— М-м-м?

— А как ты познакомилась с Муськой?

— Тоже грустная история, — вздохнула Наташа.

— Расскажи.

Наташа немного помолчала, продолжая поглаживать пса.

— Как-то раз я гуляла по лесу. Фотоаппарат свой пробовала. Папа мне его тогда еще на день рождения подарил. Давно хотела.

Я не перебивал. Глядел на Булата. Никогда я не видел этого пса таким спокойным. А еще понимал, что дело было совсем не в ранах. Собаке, как это ни странно, не хватало хорошего отношения. Человеческого. Слишком его на заставе стали бояться, когда погиб прошлый хозяин пса. И Булат это чувствовал. Огрызался.

— Ну и набрела как-то раз на чьи-то силки, — продолжала Наташа, — видимо, какой-то охотник поставил. Да только попались в них совсем не зайцы, а лисы.

Я глянул на Наташу с немым вопросом в глазах.

— Лисовин был уже мертв, когда я его нашла. Пытался отгрызть себе лапу и не выдержал. А Муську я заметила метров через десять, в другой ловушке. Она к тому времени уже из сил выбилась. Лежала, почти как мертвая. Только слегка огрызнулась, когда я перерезала силок.

Я улыбнулся девушке.

— Шла она медленно, поэтому я смогла за ней проследить. Сфотографировать хотела, но вместо этого набрела на ее норку. Тогда же, в первый раз и подкормила галетами. С того дня так и стала к ней ходить. Она ж раненая, я знала, что зиму не переживет.

— Теперь переживет. Мы ее всей заставой кормим. Людей уже не боится. Видел ее недавно. Округлилась. Набрала.

Наташа сделала удивленное лицо, но ничего не сказала. Только перевела взгляд на Булата.

— Скажи, Саша, — начала она вдруг, — а у вас же бывают выходные?

— Бывают. Два раза в месяц. Правда, выходными это назвать тяжело.

— И вас с заставы выпускают?

— Если только по важному делу, — я хмыкнул.

Помявшись несколько мгновений, Наташа вдруг решилась.

— Просьба у меня к тебе есть. Если ты, конечно, не против мне помочь.

— В мой выходной?

— Ну… Ну да…

— Не против, Наташа.

— Тогда сделай для меня одну вещь, пожалуйста.

— Я слушаю, — с улыбкой вздохнул я.

— Я понимаю, что это будет не совсем законно, — начала Наташа растерянно, — но…

При словах «не совсем законно» я хмыкнул. Как это на нее похоже. В молодости она была очень озорной девчонкой. Иногда мне даже казалось, что нарушить правила — ее увлечение.

Чего стоило одно из наших свиданий, особенно запомнившееся мне. М-да… Из памяти такое теперь не вымарать. Было нам тогда лет по двадцать. Я приехал на побывку в «Московский», а Наташа — на летние каникулы после института, вернулась к отцу, в наши края.

Гуляли мы с ней теплой и душной, словно парное молоко, ночью. Ну и приспичило ей вдруг поесть яблок. Недолго думая, она взяла да и полезла в первый же колхозный сад, у которого мы прогуливались. Ну а я что? Молодой, горячий. В грязь лицом перед девчонкой ударить не хотелось. Ну и полез следом.

Надо признать, что местная сторожиха — тучная женщина могучих габаритов, оказалась на удивление хорошим стрелком. Не дать, не взять ночной снайпер.

Короче… Из сада мы унесли не только с десяток яблок, но и грамм пять соли, застрявшей у меня в спине.

— Но? — Я улыбнулся Наташе.

— Но… я очень давно не видела Мусю. А очень хочется посмотреть на нее своими глазами. Если…

Девушка снова замялась. На ее лице выступил румянец. Подсвеченный желтоватыми фонарями собачьего питомника, он показался мне очень милым.

— Хочешь, чтобы я тебя к ней провел, — догадался я

— Ну… Просить о таком мне сложно, Саша. Если твой начальник узнает, у тебя проблемы будут…

— У тебя тоже.

Наташа погрустнела.

— Да, глупая была идея. Прости. Я не…

— Хорошо. Проведу.

Девушка вдруг уставилась на меня и округлила глаза. Несколько мгновений в них стояло настоящее удивление, а потом оно сменилось детской радостью. Наташа широко улыбнулась и кинулась ко мне. Обняла так резко, что мы оба чуть было не грохнулись с присядок прямо рядом с Булатом.

Пес, побеспокоенным резким порывом девушки, даже голову поднял, навострил уши. Во взгляде его читалось немое «вы че, больные?»

— Спасибо, — прошептала Наташа мне на ушко.

— Не за что, Наташ. Не за что.

— Говорите, начальник отряда был в курсе? — Спросил Таран, устало хмурясь.

— В курсе. — Вздохнул особист и пригладил черные волосы

— А мне чего не сообщили?

— Надо было, чтобы застава работала совершенно естественно. Люди Юсуфзы наверняка наблюдали за вами с того берега Пянджа. Да и секретностью рисковать было нельзя.

— Товарищ капитан, вы считаете, что у нас на заставе, кто-то может сливать информацию врагу? — Мрачно спросил начзаставы.

— Пока что я ничего не считаю, Толя.

Таран, стоявший у письменного стола, медленно сел на свое место.

— Вы же понимаете, как нелепо это звучит?

— Я ничего не считаю, — повторил особист. — И все же… Сколько на заставе служит узбеков? Таджиков?

— У нас ведется тщательная политическая работа. Кроме того, будь они хоть чуть-чуть подозрительны, не попали бы в погранвойска. А еще, при всем уважении, вы и сам из малых народностей.

— Помнишь историю про того парня и платочек? Ну, когда погранец чуть собак с конями у себя на заставе не потравил?

— Помню, — вздохнул Таран. — Но это частный случай. Он ничего не доказывает.