— Ага, чтобы эти церковные сморчки сразу нас и загребли, нет уж, спасибо. Мы народ не оседлый: если прижмёт, переберёмся куда-нибудь ещё.

— Захотели бы, перебрались, — пожал я плечами. — Чего ж остаётесь во Владимире?

Ответ я и сам знал: тут очень большое движение товаров и людских потоков, идеальное место для таких, как эта ватага. Люди надолго не задерживаются и уезжают, а Катя ещё небось приплачивает всяким «святым» угодникам, чтобы они закрывали глаза на их мелкие шалости.

Видок у девушки был нервный, и она вдруг сипло откашлялась кашлем заядлой курильщицы. Может, как наставница для беспризорников она хороша, но переговорщик из неё никакой.

— Мы должны тут одному клирику, если уедем, нас сразу же всех переловят.

Вот и выяснилось. «Добрые» люди взяли под крылышко.

— Много?

— Шестьсот тысяч. Каждый день проценты отрабатываем. Одна моя девочка не к тому человеку полезла и стащила кое-что важное, чего нельзя было трогать. Вот нас и зачихвостили. С тех пор батрачим, — подвела она итог своим коротким мытарствам.

— Умудрились же вы за пару месяцев нажить себе врагов, — я свёл руки в замок и предложил следующее. — А как на счёт поработать на меня? Вдолгую. А я закрою ваш вопрос.

— Из одного хомута в другой? Нет уж, тут хотя бы ясно: эти пусть и ублюдки, но порядочные. Зачем мы тебе, бордель хочешь устроить? — она враждебно зыркнула своими большими карими глазами и чуть сильнее сжала пальцы на кожаных подголовниках.

— Не обижайся, но ты не в моём вкусе и денег у меня выше крыши. На такую ерунду не размениваюсь. Нет, я предлагаю нечто иное, что по силам вашим талантливым протеже.

— Интересно даже, что же это за такое предложение? Тебя, случайно, не Сказочник кличут? — язвительно ответила Катя.

Я улыбнулся и щёлкнул пальцам. Вокруг нас появился звуконепроницаемый барьер из ветряной, церковной и теневой магии. Последняя образовывала матовую чёрную поверхность, заодно скрывая нас от посторонних взоров.

— Нужно кое за кем проследить, узнать про их планы и при этом не выдать себя.

— Так бы сразу и сказал, — расслабилась девушка, после того как оглянулась вокруг, — а то развёл кисель на восьмом молоке.

— Не всё так просто, нужно поработать в Москве под боком у нескольких знатных родов.

— О нет-нет-нет, — сразу же замахала пальцем девушка и встала со своего места. — Мы таким не занимаемся, с нас три шкуры спустят. Нет, ничем не можем помочь.

— Не мельтеши, выслушай. Я устрою жизнь каждой твоей девчонке и разовью их талант теневика.

— Ну и как ты себе это представляешь? У них прозвон по всем поместьям, особенно в Москве! Они ж не дураки там? — намекнула она про антитеневые артефакты. — Мы даже близко не подойдём — нам головы оторвут.

— Ты пойдёшь в частную школу для слуг, а девчонок распихаем по пансионам. Там для работы они наберутся опыта и манер. Те, кто не справятся с обучением, могут идти на все четыре стороны, а кто закончит — получит билет в новую жизнь, — убеждал я её согласиться. — Мы поможем устроиться в нужные места. Как только я покончу со своим врагом — все будут свободны. А кто захочет и дальше работать на меня — поговорим отдельно.

— Для некоторых это займёт от двух до четырёх лет минимум, — возразила Катя. — Что это за враг такой, что ты готов столько ждать?

— Узнаешь потом.

— Нет, давай сейчас, — настояла она. — Я хочу знать, во что ввязываюсь.

— Шуйские.

— Ох…

Она медленно прошлась туда-сюда, думая, как быть. То, что я предлагал, было самым обычным шпионажем, который практиковали все рода. Однако не каждый рисковал вот так внедрять своих людей, потому что это было опасно и в случае поимки, можно было получить официальный повод к войне. А вот теневые воришки имели все шансы сбежать, если выдадут себя.

— Они проверят нас ауроскопом, когда будем устраиваться, — словно прочитав мои мысли, указала на несостыковку девушка. — Горничная с пятьюдесятью процентилями тени, не подозрительно ли?

— Мы этот вопрос поможем решить, — уверенно кивнул я, признавая его справедливость. — Все будут устроены — здесь я могу дать гарантии, но важно сохранить свои способности в секрете и успевать с обязанностями. Никто не будет так часто проводить проверки уже нанятых слуг.

Катя не могла не согласиться на это предложение. Больше никто в её жизни так не придёт и не решит все проблемы разом. Эти дети никому не нужны, даже с такими шикарными талантами. Церковь может и вовсе переловить их всех и насильно провести обряд забвения. Тогда весь теневой атрибут «тю-тю». Они иногда это использовали для мягкой борьбы с нарушителями в качестве первого предупреждения.

— К Шуйским пойду я, — твёрдо заключила Катя. — Не хочу, чтобы кто-то из них пострадал, остальных посылать не надо.

— Не будем, — пожал я плечами, — у нас есть множество других целей — всем хватит.

На самом деле я хотел определить барышень по всем, кто мало-мальски дружил с Шуйскими, и через них узнавать всю информацию касательно этих уродов, вплоть до сплетен. Пора бы уже иметь свои глаза в столице, а то братец Александр единственный из Барятинских, кто там живёт, но мы с ним в контрах.

— Хорошо, по рукам, — я пожал её ещё не успевшую огрубеть ладонь и передал пачку ассигнаций.

— Тут только пятьдесят, — пересчитав, нахмурилась она, — для уплаты долга нам нужно…

— Знаю, я сам всё улажу — это вам на переезд. Начинайте собираться прямо сейчас. Потом будете получать деньги через моих людей. А теперь нам надо идти, и советую не играть с огнём, мы поняли друг друга?

— Более чем, — она склонила голову под моим взглядом, думаю, остальное ей расскажет Маришка, нет смысла в демонстрациях силы.

Катя осознавала, что как простолюдинке с редким даром, ей только и остаётся быть игрушкой в руках дворян, но одни могут не ценить свои приобретения и сломать её, а другие тщательно ухаживать и сдувать пылинки. Уж лучше идти ко вторым, если хочешь как-то устроить свою жизнь. Потребности девушки были выше её социального статуса. Пусть скользкая дорожка воровства и давала ей свободу, но что она такое без денег и защиты? Барятинские могли одарить и тем, и другим.

Желание тащить своих девчонок за собой — вот что в ней было ценно. Я эту породу людей знал: в лепёшку расшибуться за тех, кого считают своими.

«Мне как раз таких не хватает».

Когда мы вернулись в гостиницу, Ломоносов удивлённо спросил.

— А ты и вправду пойдёшь отдавать эти шестьсот тысяч? Нам же сейчас не с руки такие траты.

— Нет, конечно, — отмахнулся я.

— Тогда как же… — друг не совсем понял, к чему я давал такие обещания.

— Ваня, а зачем мы тогда с этим Феофаном возились, по-твоему? Пусть он и разбирается, епископ он или шавка какая? Связи, мой дорогой, связи…

И действительно, стоило мне написать через Мамона Его Святейшеству про «вопиющий случай шантажа сироток» и в город нагрянула инспекция. Для начала они поговорили с Катей и попросили передать фальшивую взятку, а потом отпустили её и развернули продолжительную воспитательную беседу с применением твёрдых предметов. Тот клирик всё понял и прозрел, раскаявшись в содеянном, за что был переведён в другое, менее злачное место.

Меж тем мы вернулись в Громовец и я нашёл себе занятие помимо одного лишь высокоуровневого зачарования. Аничков на правах старшего товарища соизволил обучить меня мастерству комбинированных умертвий, вроде тех взрывающихся некропсов, что он использовал против меня. Мы засели в конюшне на старом месте, где Пётр раньше любил надраться, и плели фигурки животных.

Некромант любезно подарил мне мешочек с останками: в основном там были клыки и обломки костей. Из них я мастерил сердцевину, а дальше уже оплетал каркасом из соломы, делая некое подобие игрушки. В момент созидания важно было каждый узелок напитывать особым заклинанием, манипулирующим составом маны.

Это была низшая ступень «игры» с магической энергией. Высшую я уже успел прочувствовать от Распутина, когда тот вывалил ману из ментального тела наружу в виде частичек и навёл морок, скрывая себя от чужих глаз. Злосчастную технику манипуляции маной применили и на мне, образовав сгусток в голове, парализовавший разум.