Она должна найти что-то, что даст смысл её жизни и заполнит пустоту от потерянного книжного дома. Из-за этого ей придётся намного сложней, чем Ривке, потому и мысли мои блуждали вокруг белокурой красавицы.

«Если откажется ехать — верну всё и сверху ещё накину. Пусть живёт с миром и продаёт свои книжки. А если согласится, то я стану самым счастливым человеком в этом мире и постараюсь сделать её такой же».

Вологда, архиерейский дом его Преосвященства Серапиона.

— Ну что же, преподобный комиссар, с чем пожаловали? — спросил епископ у своего собеседника, который шёл рядом, поднимаясь по мраморным ступенькам наверх.

Андроник выглядел мрачно, в помещении он снял капюшон, но сейчас бы предпочёл, наоборот, спрятаться за ним и провести допрос с пристрастием.

— Один из моих людей пропал, — с досадой произнёс он. — В последний раз его видели с сычовцами, у вас есть что-то сказать по этому поводу?

— Увы, ничем не могу порадовать, — развёл руками епископ. — Это вам к Артёму Борисовичу надо, а не ко мне.

— Мы с ним мало знакомы, потому я подумал обратиться сначала к брату своему по духу.

— Ничего плохого о Барятинском не могу сказать. В высшей степени ответственный юноша и помогает церкви, как и его отец, и дед, — Серапион знал, что ищейка Андроник совсем не за этим сюда зашёл и начал этот разговор больше для затравки.

Когда они из коридора зашли в просторный кабинет, догадки епископа подтвердились.

— Ваше Преосвященство, а как у нас идут дела с артефактами, есть подвижки с заказом Его Величества? Я поговорил с вашим визави Радмиром, он не смог меня порадовать успехами. Почему вы не сделали запрос на пополнение инквизиторского крыла, ведь у вас только два теневика?

Серапион налил воды из графина в хрустальный стакан и поднял палец, пока пил.

— Извините, что-то в горле пересохло, — и под понимающим взглядом Ракитина он прошёл к столу и присел за массивное из красного дерева кресло, обитое тёмно-зелёной кожей.

Сейчас должны были наступить оправдания, поиски виноватых, попытки выстроить торг и уговорить застопорить отчёт Его Величеству. Андроник понимал, что с двумя инквизиторами не выполнить заказ на двадцать орденов, а сроки как бы уже поджимали — середина ноября.

Сборы на «Северную» начнутся в январе, войска будут проходить боевое слаживание, расчищать первый пояс от лишних гигантских Брешей, а само наступление запланировано на конец февраля, когда уже земля не будет разбита хлябями.

— Так что тут у нас, ага, вот, — Серапион протянул гербовую бумагу из церковной артефакторной, где сейчас уже проводились работы по созданию наград. — Тут пока немного, пятнадцать штук, но остальные пять, я думаю, мы успеем доделать, — откинувшись в кресле и скрестив руки на животе, ответил епископ.

Он сейчас с превеликим удовольствием смотрел, как вытягивается лицо этого инквизиторского пса. Его Преосвященство тоже был не дурак — понимал, что Андроник хотел шантажом посадить епископа на короткий поводок. Однако за последние три недели чудесным образом к нему зачастил один голубь. От кого он был, не раскрывается, однако все наводки на Теневые Бреши, что имелись в принесённых записках, с успехом зачищены Радмиром.

Таким образом, Артём Барятинский сдержал своё слово и помог с выполнением императорского заказа. Его люди прошерстили половину губернии, и ликвидаторам господина Шпульца пришлось попотеть, отыскивая ценные порталы в самой непроходимой глуши. Они ещё удивлялись, как вообще можно было туда забрести и главное зачем? Ни один нормальный человек не полезет в этот бурелом.

Впрочем, это всё неважно. У Серапиона был результат, и он потрясал воображение. С такими темпами они сделают в разы больше орденов! Возможно, даже Его Величество отметит усердие Вологодского епископа — эта мысль грела церковника, а вот преподобный комиссар, наоборот, с кислой мордой вернул документ и задумался.

— Поздравляю, — наконец, выдавил он из себя и снова нацепил маску добродушной услужливости, — ваше усердие похвально, и инквизиция это отметит.

— Благодарю, Андроник Степанович, за похвалу. Слово императора для нашей губернии закон. Вы что-то ещё хотели? Может быть, чаю?

— Нет, спасибо. Мне, кажется, пора. Было приятно с вами повидаться.

— Взаимно, — епископ спрятал свидетельство из церковной кузни обратно в стол, и, когда его кулуарный враг вышел несолоно хлебавши, он с улыбкой посмотрел в окно, где в стекло бился уже знакомый ему голубь.

«В высшей степени приятно с вами сотрудничать, Артём Борисович», — сказал сам себе епископ и распахнул раму.

В записке его ждала очередная секретная карта к Теневой Бреши, найденной на болотах.

Александр Барятинский, родовое поместье, день спустя.

Карета среднего сына подъехала к новым воротам, и Александр от удивления даже высунулся в окно. Дом, к которому он так привык в детстве, изменился до неузнаваемости. Под понятием «дом» он вкладывал вообще всю территорию поместья. Одно то, что стены ограждения теперь стали каменными, уже убирало ту атмосферу миролюбия и умиротворения, что ему раньше нравилась, когда он приезжал на студенческие каникулы в гости.

Сейчас это было больше похоже на неприступную крепость, и только он подумал, что для пущего эффекта не хватает рва, как, присмотревшись вдаль, увидел нескольких земляных магов за работой — они рыли траншею!

«Что происходит?»

Нет, он слышал, что была стычка с Пронскими, и что его семья успешно отбилась — об этом только ленивый не говорил. Новости быстро распространились по столице, и товарищи принялись наперебой поздравлять его. Любые военные склоки между дворянами находились сейчас под увеличительным стеклом общественности. Молодой император ясно дал понять, что не приветствует конфликты перед кампанией на «Северную».

Авторитет Александра в высшем учебном заведении тут же взлетел до небес, и молодого человека даже пригласили в несколько до этого закрытых клубов. Все теперь хотели дружить с Барятинскими, ну или как минимум не быть их врагами. Формально род Александра был баронами, но, несмотря на все заслуги, не получал повышения титула более сорока лет. Прошлый император тоже внёс в это свою лепту. Потенциал Барятинских был намного выше, и потому на пике их формы с ними считались.

У Александра было двоякое чувство по этому поводу. С одной стороны, ему нравились изменения — он изголодался по лести за те пару лет, что отучился в академии. Бойкот или даже слегка насмешливое отношение вгоняли его в агрессивное состояние духа, при котором он не знал, как разрядиться, и потому активно включился в издëвки над первокурсниками. Тем самым привлёк внимание таких же, как он, и обрёл какую-никакую компанию единомышленников. Они вместе кутили, сдавали зачёты и ходили по борделям.

А с другой стороны, всё портил его младший брат Артём. Больше всего в этом событии получил славы именно он. Ещё бы! Когда вышел месячный бюллетень с рейтингами родов, Барятинские выбрались в ноль и стремительно пошли вверх. Если раньше они занимали 3500-е место, считай в самом низу, то сейчас, усилиями четырёх братьев, эта цифра повысилась до 3281-го! Рост на двести девятнадцать пунктов. Каждый из которых означал одну закрытую Брешь.

При этом было и деление на наследников, где в графах вписывались результаты каждого брата. У Артёма эта цифра равнялась девяносто девяти, то есть он единолично за пару месяцев сделал как Олег, Никита и Дмитрий вместе взятые. Если честно, в это слабо верилось, но государственная служба контроля Брешей не могла ошибаться. К тому же родители выслали внушительную сумму на содержание. Раньше Александру приходилось ужиматься и от многого отказываться, но сейчас денег стало в достатке.

И вот это странное чувство, что всем обязан ублюдочному юродивому, коробило его больше всего. Когда он узнал, откуда такие суммы, то немедленно захотел выкинуть эти грязные бумажки, но не смог. Друзья, увидевшие, как он собирается их сжечь, остановили его и уговорили покутить на них.