КАССАНДРА ПРОСНУЛАСЬ. В комнате почти не было света. Она почувствовала легкую тошноту и головную боль. Ее постель была теплее, чем обычно. Она была не одна. Она была слишком сонной, чтобы испугаться, к тому же это был всего лишь Джошуа. Его рука лежала у нее на талии. Горячая стена за ее спиной была его грудью. Она прислушивалась к его дыханию: он спал. Она целовала его. Его губы были теплыми и на удивление мягкими. Он прикоснулся своим языком к ее языку. Она должна была почувствовать отвращение, но вместо этого ее пронзило острое наслаждение, и все, чего она хотела, - это большего. И что она ему наговорила! Она никогда больше не должна пить. Но он не осудил ее. Она не пошевелилась. Она не хотела ни беспокоить его, ни встречаться с ним лицом к лицу. Кроме того, это было так приятно - находиться в объятиях этого мужчины. Она закрыла глаза и наслаждалась этим.

Когда она снова проснулась, его уже не было.

Глава 11

НА СЛЕДУЮЩИЙ ДЕНЬ мистер Косуэй, который носил обременительную должность секретаря, Ответственного За Все, Что Происходит в Лондоне, завел Кассандру в пустой кабинет, который Джошуа использовал, когда работал на складе в порту. В маленькой комнате доминировал письменный стол, заваленный досье и рулонами бумаги длиной в ярд, а также глобус и оборудование, названия которого она даже не могла представить.

Также здесь присутствовали: шейный платок, брошенный на стул, сюртук, брошенный на стол, шляпа, водруженная на глобус. Джошуа не мог уйти далеко, так как он в очередной раз оставил половину своей одежды.

Кассандра спрятала носовой платок, надушенный розовой водой, когда мистер Косуэй подошел к окну. Секретарь был размером примерно с карету, с бритой головой, разбитым носом и обрубком на месте левой руки, но разговаривал он как джентльмен, и обращался с ней со всей возможной вежливостью.

- Он на причале с детьми, - сказал он, постучав по толстому, засаленному стеклу.

- Детьми?

Она поспешила к окну. Джошуа, сегодня чисто выбритый, в рубашке и простом черном жилете, сидел на корточках на причале и разговаривал с двумя мальчиками и девочкой. Дети, которым было не больше одиннадцати-двенадцати лет, были одеты просто, но опрятно, и все смотрели на него с восхищением. Женщина, похожая на гувернантку, чьи черты лица намекали на африканское происхождение, наблюдала за происходящим неподалеку.

Кассандра прижала руку к оконному стеклу и наклонилась. Ее шляпка ударилась о стекло, и она нетерпеливо стянула ее с головы, чтобы лучше видеть.

Штаны Джошуа из оленьей кожи были туго натянуты на его мощных бедрах. Легкий ветерок взъерошил его волосы и играл с широкими рукавами рубашки, дразня ее видом его тела. Ее ладонь вспомнила ощущение щекотки от его щетины, и ей было интересно, насколько гладкая у него сейчас щека.

Один из мальчиков, маленький, рыжеволосый, что-то сказал, и Джошуа кивнул. Он нарисовал пальцем схему на деревянном причале. Трое детей придвинулись ближе, загораживая ей обзор.

Для человека, который считал детей обузой, они, казалось, нравились ему. Для человека, который утверждал, что он занят, у него, казалось, было время для них.

- Что происходит? - спросила она.

- Предполагается, что дети должны работать, но мистер Девитт любит иногда с ними поболтать.

- О чем?

- О том, что у него на уме. Это может быть что угодно. У мистера Девитта всегда тысяча мыслей.

Выражение его лица было печальным, но в то же время он говорил с восхищением.

- Он нанимает этих детей?

- Это больше похоже на практику, хотя они получают определенную зарплату. С ним сотрудничает несколько детских домов, где он платит за обучение детей чтению, письму и арифметике. Большинству детей это нравится, и если они находят работу, то на фабриках или в сфере обслуживания, но мистер Девитт говорит, что если у них есть способности к чему-то другому, то они должны их использовать. Говорит, что способности имеют большее значение, чем рождение. Поэтому некоторые проходят практику здесь, и когда они бывают готовы, мы помогаем им найти работу.

- Кто эта женщина?

- Это мисс Сэмпсон. Обучение было ее идеей, так что теперь она секретарь, Отвечающий За Организацию Обучения И Воспитания. Она хорошая девушка, мисс Сэмпсон.

Его лицо расплылось в улыбке, и Кассандра тоже не смогла удержаться от улыбки; возможно, мистер Косуэй считал мисс Сэмпсон не просто хорошей девушкой.

- Она научила меня красиво говорить. Многие люди думают, что если ты не говоришь по-английски так, как они, то ты не такой умный, как они. Я не имею в виду мистера Девитта, - поспешил добавить он. - Большинство людей не дали бы мне работу, потому что какой-то жадный пират украл мою руку, но я сказал мистеру Девитту: «Я разбираюсь в судоходстве, и мне не нужна левая рука, чтобы думать», и он согласился.

Внизу, на причале, к Джошуа подошел служащий, чтобы поговорить с ним. Он поднял голову, и их взгляды встретились через толстое стекло. Он покачал головой, затем кивнул служащему и снова посмотрел на нее. Она попятилась.

Не такая уж она и смелая, не так ли?

Она даже не заметила, что мистер Косуэй ушел. Она положила свою шляпку на стол, сложила руки и попыталась успокоиться. Она не станет упоминать о прошлой ночи. Она не станет упоминать о детях.

Она не станет упоминать о мечте, которая расцвела за ночь, нежная и бледная, как крошечный полевой цветок, пробившийся сквозь папоротники на лесной подстилке. Она думала, что похоронила эту мечту два года назад, посчитала ее утраченной вместе со многим другим, но она расцвела заново.

Конечно, дети принесут и боль: она прожила достаточно долго, чтобы знать, что тот, кого любишь, рано или поздно причинит тебе боль. Но они также принесут и радость. Любую боль можно перенести, если есть радость, любовь и смех.

И ее тело было готово. Вот почему оно так странно вело себя рядом с ним. Это было единственным объяснением, учитывая, что он был таким ужасным, приводящим в бешенство и совсем не таким, каким она видела своего мужа.

И еще он не хотел детей и не хотел ее.

Именно поэтому она не станет упоминать об этом.

- Какого черта ты здесь делаешь? - спросил он, влетая в комнату, отчего она уменьшилась вдвое. - Доки - опасное место.

- Интересно было посмотреть, где ты работаешь.

Их взгляды встретились, и что-то пронзило ее, как удар молнии, который отразился внутри него, как тот всплеск удовольствия, когда их губы встретились прошлой ночью.

Она могла бы поклясться, что он тоже это почувствовал, что что-то промелькнуло между ними, общее воспоминание, общая эмоция, общее желание, но он тут же подскочил к окну, чтобы что-то проверить снаружи. Она вспомнила тот момент, когда решила, что они могли бы стать друзьями; даже это казалось невозможным при свете дня.

- Ключевое слово тут работа, - сказал он. - А не болтовня с женой.

- Ты же болтал с этими детьми.

- Что тоже было работой.

- Мне показалось, что они тебе нравятся.

- Они потенциальные сотрудники. Так что не придумывай себе ничего.

- Придумывать?

Ее сердце бешено заколотилось. Он знал. Он знал, чего она хотела.

- Что ты имеешь в виду?

Он взял досье, пролистал его и бросил обратно на стол. Бумаги разлетелись в разные стороны, и он сделал выпад, чтобы они не упали на пол.

- Я занят, Кассандра. У меня нет на это времени.

- У тебя уйдет меньше времени на то, чтобы поговорить со мной, чем на то, чтобы избавиться от меня. Сегодня я чувствую себя особенно упрямой. Как ракушка, помнишь?

Он скрестил руки на груди. Она вздернула подбородок. Он прищурился. Она подняла брови. Он нахмурился. Она улыбнулась ему.

Он застонал и провел руками по волосам, которые, как она теперь знала, были до нелепости мягкими.

- Ты мне больше нравилась, когда была милой. Так в чем дело? Что? Что такое?