- Мне не нужны деньги, - крикнул Айзек в спину Джошуа, когда дошел до лестницы. - Как я уже писал, я хотел...

- Я занят.

Джошуа резко обернулся.

- Не представляю, что еще мы можем сказать друг другу. У меня нет на это времени.

Кассандра бросилась вперед.

- Джошуа! Пожалуйста. Это твой брат.

- Едва ли. Я не видел этого мальчика четырнадцать лет.

- Мы не можем…

- Хватит придираться, - отрезал он. Он едва взглянул на нее. - Я и так потратил сегодня достаточно времени на твои идиотские идеи.

Она отшатнулась, как ужаленная. Мгновение назад они собирались поцеловаться. Час назад они были друзьями и союзниками. А теперь…

Теперь он мчался вниз по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, спеша поскорее убраться восвояси.

Айзек уставился ему вслед. Он был на пару лет старше ее и, без сомнения, был уверен в своих силах, но сейчас казался потерянным и одиноким.

Будь проклят ее муж.

Она бросилась вниз по лестнице как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джошуа пронесся мимо мистера Даса с кратким «Дас, мы уходим», схватил свою верхнюю одежду и выскочил за дверь.

Мистер Дас, все еще в пальто и шляпе, непринужденно поклонился Кассандре, очевидно, привыкшей к манерам Джошуа за все эти годы. Возможно, через несколько лет она тоже к нему привыкнет. Несколько лет? Он не уделяет ей даже нескольких часов. И он еще называет ее сложной!

- Я пригласил мистера Айзека пожить здесь, - сказал мистер Дас. - Я прошу прощения. Это было не в моих полномочиях.

Айзек быстро спускался по лестнице, несмотря на то, что ему приходилось ставить обе ноги на каждую ступеньку, опираясь на трость, прежде чем он успевал спуститься на следующую.

- Вы поступили правильно, - сказала она достаточно громко, чтобы Айзек тоже услышал. - Айзек останется здесь, и, если Джошуа это не нравится, он может либо объяснить мне, почему, либо найти другое место для ночлега. Скажите ему об этом, мистер Дас.

- С удовольствием, миссис Девитт, - сказал мистер Дас с поклоном и ушел.

Кассандра повернулась к Айзеку.

- Не обращайте внимания на Джошуа, - сказала она. - Он и в лучшие времена бывает невежлив. Я, в свою очередь, очень рада с вами познакомиться.

Айзек посмотрел на дверь, потом снова на нее.

- Насколько я понимаю, вы его жена. Прошу прощения за вторжение, миссис Девитт.

- Чепуха, - сказала она. - Вы должны называть меня Кассандрой, а я буду называть вас Айзеком, потому что мы теперь брат и сестра.

- Мой приезд был ошибкой, - сухо сказал он. - Я не останусь там, где меня не ждут.

- Почему нет? Джошуа постоянно так делает. Кроме того, вас здесь ждут, и не обращайте на него внимания.

Дворецкий Филби суетился рядом, ожидая указаний, и она распорядилась: приготовить комнату для их гостя и подать чай в гостиную.

- А теперь, - оживленно обратилась она к Айзеку, - у меня был довольно удивительный день, и я намерена подкрепиться чаем и съесть очень много пирожных. Я настаиваю, чтобы вы присоединились ко мне и развлекли меня захватывающими историями о жизни на море.

Она подождала. Через мгновение на его лице появилась застенчивая улыбка, и потерянный вид исчез. По крайней мере, сегодня она добилась хотя бы этого.

И, возможно, он расскажет ей больше об их семье. Возможно, что-то из его слов поможет ей лучше понять своего мужа и то, почему он всех отталкивал.

глава14

Этой ночью Кассандра лежала в постели, наблюдая, как догорает свеча, и напрягаясь при каждом звуке.

Пока, наконец, она не услышала шаги, дверь соседней спальни открылась и закрылась, и ее тело встрепенулось, как у кошки.

Она стянула с себя ночной чепец, выбралась из постели и прижалась ухом к двери, ведущей в смежную комнату, прислушиваясь к шагам Джошуа. Глухой удар - ботинок упал на пол? - и второй глухой удар. Звяканье кочерги, когда он ворошил огонь. А затем - тишина. Никакого движения. Никаких шагов. Ничего.

Он не собирался приходить к ней.

На самом деле, ничего удивительного. В конце концов, ее день был отмечен неудачей - она не смогла убедить лорда Болдервуда отказаться от судебного дела, не смогла убедить Джошуа заняться с ней любовью, завести детей, принять Айзека. И все же среди разочарований этого дня был целый мир радости: видеть его с детьми, завязать его шейный платок, их пьянящий дух товарищества, трепет от плохого поведения, от совместного смеха, от их чуть не случившегося поцелуя.

«Мы муж и жена», - напомнила она себе, как бы он ни пытался это отрицать. Их брак был не тем, чего они оба хотели, но это было то, что у них было.

Она легонько постучала, открыла дверь и проскользнула в его комнату. Он стоял у камина, накинув халат поверх бриджей и рубашки, уставившись в никуда. Его волосы падали на лоб, и отблески огня играли на его лице.

- Что? - спросил он, не глядя на нее. - Я занят.

- Да, я это вижу.

Она чувствовала себя незваной гостьей, но все равно подошла к нему. Возможно, он отошлет ее, но ее желание вернуть близость этого дня сделало ее упрямой. Кроме того, если бы она колебалась каждый раз, когда рисковала потерпеть неудачу, она была бы похожа на маму и оставалась бы в постели весь день.

Наконец, он пошевелился и, прищурившись, осмотрел ее. Ее тело отреагировало на его взгляд, но она попыталась это проигнорировать. На этот раз она пришла сюда не за этим.

- Вот же уродливый ночной жаке, - сказал он. - Зачем ты его вообще купила?

- В основном, из соображений тепла и практичности.

Со стороны Джошуа, решила она, это было почти что приглашением остаться. Поэтому она поправила лацканы его халата, ее пальцы скользнули по теплому шелку, а костяшки пальцев коснулись его твердой груди.

- Как прошел твой день? - спросила она.

- Ты снова вежливо со мной разговариваешь? - спросил он. - Если ты пришла соблазнить меня, так, черт возьми, и скажи.

Но он не отодвинулся. Его взгляд опустился на ее губы, прежде чем остановиться на чем-то за ее плечом. Она подавила желание обвить руками его шею, вдохнуть его чистый, пряный аромат, снова ощутить вкус его губ, прижаться к нему всем телом.

- Я пришла поговорить об Айзеке, - сказала она.

При этих словах он отстранился, но она схватила его за лацканы, и он вернулся к ней. Это было похоже на награду. Она положила ладони ему на грудь. Тепло его кожи передалось ей, и она услышала биение его сердца. В ответ ее собственное сердце забилось быстрее, и она напомнила себе, что нужно дышать.

- Я не хочу говорить об Айзеке, - сказал он. - Я хочу поговорить о твоем ночном жакете.

- Мой ночной жакет не имеет значения. Твой брат имеет.

- Нет. - Он нахмурился, глядя на ее ночной жакет, как будто это была головоломка, которую ему предстояло решить. - У тебя неправильные приоритеты.

- Он сказал мне, что ищет твоих маму и сестру. Я и не подозревала, что ты ничего не слышал о них после того, как они уехали.

- Все уехали, - пробормотал он. - Я думаю, что это бант его уродует.

Он потрогал обидевший его бант, и костяшки его пальцев коснулись нижней части ее подбородка. Дрожь пробежала по ее спине и остановилась внизу живота.

- Он, должно быть, царапает твой подбородок. Это совершенно нелепо.

- Ткань мягкая. Меня это совсем не беспокоит.

- А меня беспокоит.

Он потянул за бант, и она почувствовала, как он ослабевает. Он раздевал ее! О, небеса. Она снова вспомнила о его семье, это было важнее, чем соблазнение. На данный момент.

- Должно быть, тебе было трудно, - с трудом выговорила она. - Когда твоя мать уехала, не попрощавшись.

Вся его энергия была направлена на то, чтобы развязать этот бант.

- Ее только что понизили из графини в любовницы. Забавно, как женщины расстраиваются из-за таких вещей. Ну вот, без этого банта гораздо лучше. - Он расправил ворот ее ночной рубашки. Его руки на мгновение задержались в дюйме от ее груди. Но если он это и заметил или ее прерывистое дыхание, то не подал виду.