– Нет, но хорошо бы научиться! – отозвалась Челси.

– Уилс тебя научит. Лошади его обожают. До завтра! По дороге домой Челси, не обращая внимания на болтовню Берти, прикидывала, как лучше начать разговор с бабушкой. В обычных обстоятельствах Челси не пришлось бы долго добиваться разрешения, – достаточно было упомянуть, что отец Маргарет Эшфорд носит титул графа. Но теперь, в отсутствие матери, Челси боялась, что бабка не захочет проводить уик-энд в одиночестве. Леверн всегда так была занята Банни, что попросту не имела времени подружиться с кем-либо.

Атмосфера в доме этим вечером была еще более леденящей, чем ожидала Челси. Не обращая внимания на просьбы дочери держаться подальше от съемочной площадки, Леверн, не дожидаясь посыльного, сама собрала вещи Банни и поехала на студию. Когда охранник позвонил в съемочный павильон, ему приказали взять чемоданы, и не пропускать Леверн. Униженная женщина возвратилась домой, словно окаменев от бешенства.

Теперь, несколько часов спустя, гнев сменился жалостью к себе. Как могла эта неблагодарная негодяйка, ее дочь, поступить с матерью подобным образом?

Приближалось время сна, и настроение Леверн все не улучшалось. Челси решила, что ждать дольше нельзя.

– Бабушка, мать Маргарет пригласила меня провести уик-энд в их загородном поместье. Нехорошо оставлять тебя одну, но мне так хотелось бы поехать. Летиша сказала, что с радостью останется и составит тебе компанию, – выпалила Челси.

Леверн сидела перед окном-«фонарем», глядя на улицу, настолько поглощенная яростью и ненавистью, что не слышала ни слова из того, что говорила внучка.

Челси терпеливо попыталась еще раз. Привлечь внимание бабушки всегда было нелегко.

– Ба, я знаю, ты расстроена из-за мамы, но с ней все будет хорошо. Пожалуйста, выслушай меня! Мне нужно собрать вещи, чтобы взять их завтра в школу.

По-прежнему не получив ответа, Челси решила, что пора пустить в ход последний козырь и воспользоваться снобизмом бабки.

– Ты ведь знаешь, отец Маргарет – граф, и я слышала, у них одно из самых красивых поместий в Англии. Они выращивают лошадей, берущих все препятствия на скачках, и их конюшни – лучшие в стране… Должно быть, у них много денег.

Леверн устало подняла руку, чтобы заставить Челси замолчать.

– Не сейчас, детка! Неужели не видишь, у меня на уме гораздо более важные вещи. Пожалуйста, оставь меня одну. Я не в настроении слушать твою болтовню о школьных делах!

Вконец расстроенная, Челси убежала к себе и бросилась на кровать. С самого раннего детства девочка знала, что на самые горькие слезы в этом доме не обращают внимания – ведь есть та, кому нет равных в искусстве рыдать и всхлипывать. Только сейчас Челси поняла, что должна быть более скрытной и хитрой и, если хочет добиться своего, необходимо выбирать обходные пути. И тут в голову ей пришла неожиданная идея. Осторожно, пытаясь не шуметь, Челси пробралась в комнату бабушки и пересмотрела бумаги на столе. Найдя нужный номер, она постаралась его запомнить и на цыпочках отправилась в кухню. Закрыв дверь, чтобы никто не подслушал, Челси подняла трубку и набрала номер. К телефону подошел Рик Уэнер.

– Привет, это Челси, – сказала девочка. – Не могли бы вы сказать маме, что мне нужно поговорить с ней. Это очень важно.

– Слушайте, юная леди, если это проделки вашей бабки, лучше не стоит! Не позволю ей расстраивать Банни, как она вечно это делает!..

– Пожалуйста, мистер Уэнер, – перебила Челси умоляющим голосом. – Бабушка не знает, что я звоню. Мне нужно кое-что спросить у мамы, вот и все. Если не верите, можете сами ей передать.

Рик, смягчившись, протянул трубку Банни.

– Привет, солнышко, что дома, очень ужасно? – спросила мать.

– Не так чтобы очень, мама. У тебя все в порядке?

– Просто великолепно, дорогая. Рик такой чудесный! Не могу передать, как мне хорошо!

Челси любила разговаривать с матерью, когда все шло гладко. Банни могла становиться добрейшим, милейшим созданием, когда была счастлива… что случалось крайне редко.

– Я так рада! Конечно, бабушка не в восторге, но, думаю, скоро успокоится. Ma, моя новая подруга, Маргарет Эшфорд, дочь настоящего графа, пригласила меня на уик-энд в их загородное поместье. Позволишь мне поехать?

– А бабушка что говорит? – уклонилась от ответа Банни, не привыкшая решать подобные вещи без подсказки матери.

– Не могу заставить ее слово сказать! Ты же знаешь, какая она становится, когда на нее найдет! Летиша обещала остаться и проследить за ней.

– Не знаю… – поколебалась Банни, боясь принять решение даже в таком простом вопросе, как поездка дочери.

– Пожалуйста, мам, мне нужна твоя помощь. Ты ведь знаешь, я никогда ничего не прошу. Позволь мне поехать, – умоляла девочка.

Растерянная Банни обратилась за советом к Рику и коротко объяснила, в чем дело.

– Ради Бога отпусти малышку! – не задумываясь, ответил тот.

Именно в такой поддержке нуждалась Банни.

– Конечно, ты можешь ехать, дорогая. Желаю хорошо провести время… и скажи бабушке, что Рик велел передать насчет показа отснятого материала в четверг вечером. Если захочет, пусть приезжает, он прикажет охране пропустить ее. Тогда она сможет пообедать с нами… Но, Челси, скажи ей, пусть ведет себя прилично. Это очень облегчит жизнь всем нам.

– Обязательно, мама, обязательно. Я люблю тебя! – радостно прошептала Челси.

– И я тебя тоже, дорогая. Повеселись хорошенько! Челси долго сидела на кухне, решая, как поступить.

Нет смысла сообщать бабушке хорошие новости теперь, когда ей разрешили ехать. Не хватало еще, чтобы бабушка вышла из своей хандры и начала вмешиваться в воскресные планы внучки. Нет-нет. Лучше будет оставить все как есть. Пусть бабушка переживает за Банни, пусть разозлится, когда Летиша объяснит, почему внучка не приехала из школы. А когда Челси вернется в воскресенье вечером, преподнесет бабушке сюрприз – приглашение Рика. Это сразу охладит ее ярость! Превосходно! Напевая что-то под нос, Челси отправилась в спальню и начала собирать вещи для предстоящего волнующего уик-энда, довольная, что сумела так хорошо все устроить.

За всю свою недолгую жизнь Челси встречала много прекрасных особняков в Голливуде и Беверли-Хиллз, но никогда не видела ничего столь великолепного, как загородный дом Эшфордов. Он был таким же красивым, как Мэндерли, в ее любимом старом фильме «Ребекка», только без окружавшей его зловещей атмосферы. Построенный на самом высоком из холмов, усеявших неровными гребнями местность и покрытых ковром густой травы, особняк из красного камня величественно поднимался во всей своей красе навстречу гостям, пробравшимся наконец через лес и очутившимся на огромной поляне. Стройные шотландские сосны, лиственницы, ели, березы, среди которых словно ненароком затесались дикая вишня, падуб, ясень и осина, стояли по обе стороны дороги.

– Потрясающе, Маргарет! Твоя семья всегда владела этим поместьем? – спросила Челси, не в силах наглядеться на окружающую красоту.

– Не всегда, только с 1780 года, собственно говоря, и теперь оно гораздо меньше, чем тогда.

– Сколько же здесь?

– Вместе с фермами арендаторов около пятнадцати тысяч акров, кажется, но, когда первый граф Эшфорд купил это место, оно было в четыре раза больше. Тогда посадили эти прекрасные деревья. Сам дом был построен нашей семьей и спроектирован Джоном Карром и Сэмюэлом Уайеттом, двумя величайшими архитекторами того времени. Известный лепщик Джозеф Роуз отделал почти весь дом изнутри. Погоди, вот увидишь папину библиотеку!

– Пятнадцать тысяч акров! – воскликнула Челси, дитя Беверли-Хиллз, где поместье в пол-акра считалось огромным.

– Папа говорит, десять тысяч акров – минимальный размер, чтобы содержать такое поместье. У нас восемь отделений, иначе со всеми делами не справишься: Лесничество, домашняя ферма, которая обрабатывает тысячу акров вокруг здания, молочная ферма, поставляющая молоко, сливки и масло для дома и деревенского ресторанчика. Кроме того, здесь же и конный завод, где выращивают лошадей для владельцев конюшен. Это на самом деле большое предприятие.