Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Ну уж нет! Не бывать этому! Всего минуту назад она чувствовала себя настолько несчастной, что готова была повеситься. Но не сейчас! Банни неожиданно захотела жить. Она подошла к окну над ванной, попыталась открыть его, но разбухшая от пара рама не поддавалась.

Тогда Банни схватила тяжелый хрустальный графин с ароматической солью, бросила в армированное стекло витража, но оно только треснуло; графин упал на пол и разлетелся. Банни в отчаянии огляделась в поисках чего-нибудь потяжелее. Дым клубился в воздухе, застилая глаза. Весы! Ненавистные весы, беспристрастно свидетельствующие о ее невыдержанности, отравлявшие жизнь! Не обращая внимания на резкую боль от вонзавшихся в холеные ноги осколков хрусталя, Банни схватила весы и ударила в большой витраж раз, другой, третий, пока окно не разбилось. Дым вынесло на улицу. Но опасность не миновала. Все новые клубы дыма проникали в ванную из горящей спальни, заполняя легкие ядовитой вонью. Банни схватила большое махровое полотенце, намочила и подоткнула под дверь, чтобы хоть немного преградить путь смертельному черному облаку. Увидев, что это помогло, Банни использовала остальные полотенца, затыкая все щели, воздвигая мокрую преграду между собой и пылающим адом!

Вода хлестала в ванную, переливаясь через край, разлилась по полу, смешиваясь с разбитым стеклом и кровью, струившейся из глубоких порезов на ступнях. Банни, не чувствуя боли, подбежала к разбитому окну, высунулась и начала звать на помощь. Она кричала и кричала – громко, пронзительно, не своим голосом.

Величественные особняки на Беверли-Хиллз расположены недалеко друг от друга – земля здесь стоила дорого даже в тридцатых годах, когда здания только строились. Живи они на просторах Малибу или на огромных пространствах Энсико, Банни Томас, вероятнее всего, не удалось бы спасти не только себя, но и мать с дочерью, но рядом находился дом Джека Бэнни. Мэри Бэнни услышала шум, разбудила мужа и вызвала пожарных.

Вопли Банни всполошили Леверн, которая выбежала из спальни и, промчавшись по задымленному коридору, в ужасе остановилась перед огненной стеной. Челси, с расширенными от страха глазами, стояла за спиной бабушки. Прижавшись друг к другу, вне себя от отчаяния при мысли о том, что не могут спасти женщину, бывшую центром их существования, они, спотыкаясь, спустились вниз, преследуемые ярким пламенем, и выбежали из двери навстречу прибывшим пожарным. Леверн принялась умолять спасти дочь.

– Пожалуйста, пожалуйста, найдите Банни! Она наверху в своей спальне.

К этому времени пожар охватил все здание, но – чудо из чудес! – пожарный ответил:

– Сейчас доберемся до нее, мэм. Взгляните: вот она!

Леверн и Челси подняли головы – секции выдвижной лестницы почти достигли верхнего этажа; Банни, совсем голая, с болтающимися полными грудями, вылезла из разбитого окна и начала спускаться вниз, шаг за шагом, пока пожарные искусно направляли шланги, сбивая пламя, готовое накинуться на женщину.

Как только ноги Банни коснулись земли, один из пожарных накинул на нее одеяло; актриса лучезарно улыбнулась спасителю. Леверн почти не сознавала, что прибывшие репортеры щелкают аппаратами; то и дело раздавались взрывы фотовспышек. Она схватила за руку Челси и обе, счастливые, радостные и благодарные, помчались к Банни. Та драматическим жестом раскрыла объятия, прижав к груди мать и дочь. Одеяло свалилось, и во всех утренних газетах появился снимок Банни, обнимавшей родных. Благопристойность не была оскорблена только благодаря тому, что Челси удалось как раз вовремя загородить мать. Никто не заметил, что девочка судорожно стискивала в кулачках маленькую подушку.

ГЛАВА 8

Звезду с помпой и шумом, оттеснив возбужденных репортеров, препроводили в машине «скорой помощи» в реанимационное отделение больницы, где лучший хирург по пластическим операциям, поднятый с постели главным врачом, удалил вонзившиеся в ступни осколки стекла. Банни обследовали на предмет нежелательных последствий воздействия дыма на дыхательные пути и положили в роскошную палату, предназначенную для наиболее влиятельных в этом городе людей. Челси последовала за бабушкой в комнату Банни и, свернувшись калачиком в кресле, уснула.

Хотя Леверн потребовала, чтобы Банни сделали укол транквилизатора, взволнованная актриса решительно отказалась:

– Мама, нет! Не хочу спать – мне совсем не до этого! Включи лучше телевизор и посмотри, передают ли о нас в утренних новостях! – воскликнула она.

– Банни, дорогая, слушайся доктора! У тебя нервы и так расстроены – нужно отдохнуть, – настаивала Леверн, не повышая голоса, но достаточно твердо – именно такой тон лучше всего действовал на дочь.

– Нет, мама. Я уже проспала больше пятнадцати часов и больше не желаю, – заупрямилась Банни.

Леверн поняла – бессмысленно пытаться заставлять дочь поступать против воли. Она давно выучилась безошибочно управлять Банни, беззастенчиво пуская в ход хитрость и различные убедительные доводы. Леверн включила телевизор – и действительно, пожар в доме Банни Томас оказался в центре внимания. К счастью, в этот день было мало сенсаций, и по всем каналам показывали сюжет о спасении звезды и ее родных из горящего особняка. Чтобы усилить впечатление, репортеры воскресили прошлое, показывая отрывки наиболее известных фильмов Банни, и объявили ее одной из величайших звезд Голливуда, превознося и как героиню, чьи крики о помощи спасли не только ее, но и всю семью.

Леверн удовлетворенно уставилась в экран телевизора. Когда выпуск закончился, и Банни наконец уснула, она разбудила Челси и отправилась с ней в отель «Беверли-Хиллз», где сняла бунгало.

Челси, по-прежнему не выпуская подушки, забралась в постель, но у Леверн не было времени для отдыха. Настало утро, пора начинать действовать. Случай с Банни должен быть центром внимания прессы и телевидения как можно дольше.

Леверн обзвонила редакторов, отделы радио– и телевизионных новостей, пригласила всех на пресс-конференцию, пообещав, что Банни появится самолично и расскажет о своем чудесном спасении из пламени. Потом Леверн связалась с городской пожарной охраной, передала, что Банни посетит их дня через два, как только оправится, и попросила вызвать всех пожарных, тушивших огонь в ту ночь, чтобы Банни могла лично поблагодарить каждого.

Выполнив все намеченное, Леверн позвонила знакомой продавщице из универмага «Имагнен» и попросила прислать для Банни несколько ночных сорочек и халатов, а также одежду для себя. Однако Максуэлл Холли, прославленный парикмахер, оказался не столь сговорчив.

– Пожалуйста, Максуэлл, вы должны приехать в больницу и сделать Банни прическу. Я никому больше не могу доверить это… Только вы умеете оттенить ее несравненную красоту, – без зазрения совести льстила Леверн – Миссис Томас, вот уже два месяца вы мне гроша ломаного не платите. Не могу же я работать за просто так! – запротестовал он. – Те времена, когда ее фильмы делали прибыль, давно прошли. Последние картины ничего, кроме убытков не принесли!

– Обещаю и клянусь жизнью дочери, что получите каждый цент, который мы вам задолжали, как только страховая компания оплатит все потери!

– Вы лишились всего? – с любопытством спросил парикмахер.

– Абсолютно. Выбрались в чем стояли за секунду до того, как взорвался газопровод. Дом сгорел, как стог сена – пожарники не сумели ничего спасти. Еще повезло, что мы остались живы… Даже драгоценности дочери – все пропали… Ничего не осталось, – драматическим шепотом заверила Леверн.

– Надеюсь, все было застраховано? – осведомился Холли, внезапно заинтересовавшись.

Любовь Банни к драгоценным камням была общеизвестна, поскольку за последние несколько лет целая череда богатых любовников сумела найти пути к ее сердцу с помощью дорогих безделушек и украшений. Забраться в постель звезды – удовольствие не из дешевых, но вполне окупалось удовлетворением мужского самолюбия.

– Конечно, застраховано! У нас будет достаточно денег, Максуэлл.

10
{"b":"93468","o":1}