— Принимать гостей и спать в одном помещении — это просто неприлично. Двадцать пять рублей в сутки, хм… Командировочных может и не хватить, но, если найти напарника…

«Забавно, вариант разместиться в номере за пятнадцать, даже без подселения, он в принципе не рассматривает. Интересно, неужели у майора доход настолько выше, чем у штабс- и просто капитанов, которые мы изучали?»

«Может, и так, там есть пара высоких таких ступенек, правда, не во всех родах войск и не на всех должностях. Но в моём мире описаны случаи, когда командиры эскадренных броненосцев, то есть — кораблей первого ранга, соответственно, капитаны того же первого ранга, перекрашивали свои корабли импортной краской за свой счёт, если их не устраивал оттенок краски казённой. В мемуарно-художественной, правда, литературе, но автора во вранье по этому поводу не обвиняли. Представляешь себе стоимость удовольствия для кораблика длиной метров так сто двадцать и водоизмещением двенадцать-пятнадцать тысяч тонн?»

«Примерно — охренеть сколько должно стоить!»

«Вот! А капитаны — на сухопутный счёт полковники — могли себе позволить такое развлечение».

«Мурлыкин — тоже полковник, но покрасить за свой счёт здание жандармерии вряд ли сможет, даже если захочет. Во всяком случае — из текущих доходов. Пусть я их знаю только примерно и по косвенным признакам, но…»

«Ну, там не даром кастовость та ещё».

За разговорами с соседом и дедом разобрал вещи и, поскольку сон всё равно был перебит размышлениями и опасениями по поводу скандинавского «подарочка», решил немного позаниматься учёбой. Так что достал Общевоинский Устав и начал учить по «гибридной методике», то есть, дед его загружал в голову, но медленно и в процессе чтения. Так получалось более гуманно по отношению к моей голове, да и перекрёстные ссылки лучше выстраивались, особенно если пытаться думать над тем, что читаешь, хоть это и не всегда удавалось. Всё же армейский канцелярит бывает особенно могуч, по сравнению с общегражданской версией. И где-то через час я понял, что это «колдунство» сильнее моих переживаний — в сон потянуло со страшной силой. Майор, дождавшись, пока я отложу обёрнутую газетой книгу, спросил:

— Что читаете, если не секрет, с таким вниманием? Интересная книга?

— Познавательная, хотя явно требует переиздания с исправлением некоторых моментов. Это Общевоинский Устав.

— Кхм… Неожиданно — я про выбор чтения в дорогу. Ну, а что до желания изменять — может, стоит сперва как следует вникнуть?

— Я завтра вынужденно пропускаю занятия по военной подготовке, а при сдаче зачётов уважительность причины незнания никого интересовать не будет, так что приходится подтягивать самостоятельно.

Майор в ответ на это согласно кивнул, но продолжал смотреть с ехидцей, ожидая ответа на вторую часть своего вопроса.

— Эта редакция не учитывает новые штаты, введённые после её издания. И нарастающую механизацию частей. Так, например, для полковой батареи, я про пехотный полк, предусмотрены для размещения две конюшни и мастерская шорника, исходя из того, что она четырёх орудийного состава и на гужевой тяге. А по факту, по нынешним высочайше утверждённым штатам, там шесть орудий и тяга — механическая. Получается, принятые штаты противоречат Уставу, и командиру полка неизбежно придётся что-то нарушить, или Высочайше утверждённый приказ о переходе на новые штаты, или столь же Высочайше утверждённый Устав.

— И что бы вы нарушали на его месте?

— Увы, но жертвою будет Устав. Не только потому, что приказ — новее. Например, столько шорников и, тем более, отдельный коновал в батарее ему совсем не нужны, в отличие от механиков, слесарей и токаря. Да и вот, скорость марша определяется опять же, исходя из конного перехода, с учётом скорости упряжки и отдыха лошадям. Суточная норма — пятьдесят-шестьдесят километров. Вспоминая свои конные поездки — где-то так и есть. А на механической тяге, опять же — на личном опыте, можно сделать без перенапряжения и с учётом буксирования прицепа два перегона по четыре часа со средней скоростью тридцать километров в час, с часовым перерывом для отдыха шофёра. Двести сорок километров. Если же есть сменный шофёр и имеется возможность дать ему отдых в дороге, то сменяя бойца за рулём каждые два часа за сутки можно без героических превозмоганий проехать и триста километров. А на следующий день — повторить, и ещё раз, и ещё.

— Мне, как кавалеристу, в этом смысле проще — в полку всё на конной тяге, в том числе и для унификации. Наши, кавалерийские, Уставы переписывать нужды нет.

— Ой, ли? А тыловое снабжение? Возить припасы грузовиками и подводами — какая будет разница в суточной норме расхода тех же боеприпасов с учётом тоннажа подвоза?

В общем, мы ещё минут десять-пятнадцать поспорили в своё удовольствие о балансе традиций, опыта и новаций, после чего я извинился и отправился спать. И сразу понял, что изолированное спальное место — это огромное благо! Пусть в спальном закутке места по ширине было столько, что лучше было сначала открыть дверь, а потом вставать с кровати (точнее, такой же полки, как в купе второго класса), иначе было слишком тесно. Но зато можно было лечь, закрыть дверь, погасить ночник и спать, не обращая внимания на то, что там делает сосед по купе — если, конечно, он буянить не начнёт.

В Минске майор из принципа не захотел идти до гостиницы пешком, мол, не положено, одна рука всегда должна быт свободна, и остался искать извозчика. Оно и к лучшему — смогу спокойно, без свидетеля за спиной, снять тот самый «неприличный» полулюкс за пятнадцать рублей. Так и сделал, предупредив заодно работников на входе, что второй жилец, по фамилии Старокомельский, прибудет примерно через два часа, чтобы его сразу направили в наш номер.

Смысла расстилать постель и ложиться не было никакого — меньше двух часов до приезда моего воеводы, а до того надо ещё как минимум привести в порядок парадную форму, точнее, проверить — не помялось ли что, или того хуже и принять душ после дороги и перед визитом к генералу. Оставшееся после душа время посвятил занятиям. Не Уставом единым, так сказать — я сегодня, кроме военной подготовки, пропускаю ещё и факультатив по, так сказать, «макроведению». Пусть у меня уже «автомат» по зачёту в кармане, но к изготовлению мультипликатора этот факт сам по себе меня ни на минуту не приближает. Занялся теорией, а потом ещё и издевательствами над одним из пространственных макров. И увлёкся так, что когда Старокомельский постучал в дверь, не сразу понял, что происходит.

За час мы просмотрели подготовленные наградные документы: я читал, Иван Антонович комментировал. Время от времени мы сверялись со Статутами наград или спорили, но, как правило, приходили к согласию. За исключением одной позиции — я вычеркнул себя из списков, поскольку на поле боя я и не присутствовал, и не командовал, и план боя не прорабатывал. Так при чём тут я к этому награждению⁈ Иван Антонович был этим недоволен, но деваться ему было некуда. Ещё усомнились, что Маше подпишут награду «с мечами» — всё же она непосредственно в бою не участвовала, могут мечи и срезать, но в любом случае — награду она заслужила, в этом сомнений не было вообще ни у кого причастного.

После того, как разобрались со списками на награждение, осталось полчаса до выхода. Иван Антонович привёз целую пачку документов на подпись, но это я отложил на потом. Зато пришла мысль сходить на вокзал, сдать «лишние» вещи в камеру хранения.

— Зачем это, Юрий Викентьевич⁈ Не проще оставить в номере?

— У держателей гостиниц свой счёт времени, у них сутки заканчиваются и начинаются в полдень. Так что суточная аренда номера закончится сегодня в двенадцать дня. Если успеем вернуться из штаба к этому времени — одно, если нет — придётся оплачивать следующие сутки.

— Вот же! Я, если честно, в основном в гарнизонных гостиницах останавливался, там всё проще: предъявляешь предписание и заселяешься на всё время командировки. А в обычных разве что ночевал, там вопросов не возникало, я и просил номер «на ночь».