Девчата впали в состояние, близкое к панике на тему «что надеть». Пытались и меня втянуть в суету, но я сразу сказал, в чём ОБЯЗАН быть, чем одновременно и облегчил, и усложнил задачу, поскольку платья должны были соответствовать по цвету и фасону. Но поскольку меня это в ком-то веки не касается вообще, я с искренней радостью и глубоким удовлетворением от данной темы самоустранился.

Утром сбежал от суеты сборов на службу. Вот не понимаю — зачем и отчего панику разводить⁈ Ведь всё равно собирались ехать, всей разницы, что выезд на неделю раньше, так чего суетиться⁈ А они в шесть утра уже развели такую кипучую деятельность, что спать дальше стало совершенно невозможно, несмотря на то, что Маша каждый раз, пробегая мимо, шипела:

— Ты спи, спи, я тут ненадолго…

Правда, дед сказал, что вслух мои вопросы лучше не задавать, если жить хочу, и не в инвалидном кресле. Вот я и поехал в лабораторию, едва выпив чаю с холодными закусками, поскольку завтраком никто не озаботился — моих домашних волновало совсем другое. Там моему приезду удивились, тем более, что заявился за час до официального начала работы, когда на месте был только дежурный эксперт и, почему-то, сам Пескарский. Но коллеги быстро собрались и загрузили работой под лозунгом «Ну, раз уж ты здесь на целый день…» Пришлось разочаровать «дядь», сообщив, что в обед мне нужно выезжать из города, чтобы успеть сегодня добраться до имения. Императорское письмо и здесь произвело впечатление, так что я отработал с восьми до часу и двинул домой с чистой совестью и наилучшими пожеланиями.

Я наивно полагал, что если две взрослые, замужние женщины говорят в ответ на вопрос «Да, конечно!», а на просьбу — «Обязательно», то они по крайней мере услышали, что им говорилось. И мы быстренько перекусим, после чего забросим собранные сумки в фургон и часа в два поедем. Оказывается — ничего подобного, более того, в какой-то момент мне было заявлено, что я, оказывается, вообще не предупреждал, что мы выезжаем сегодня! Тут уж я не выдержал и рявкнул — получилось неожиданно внушительно, по крайней мере, память сразу заработала. Но сборы продолжались, без каких-либо признаков завершения. И мои попытки подогнать и ускорить встречали только то же самое «Да-да, конечно, сейчас», которое, как я уже понял, ничего не значило. Пришлось опять рявкнуть, что ещё полчаса — и мы будем ночевать в лесу, где нас застанет темнота, а ещё сорок пять минут — и я уезжаю один.

Подействовало, и две обиженные нюськи загрузились в салон автомобиля через двадцать пять минут после рявка, в три часа семь минут пополудни — да, я засекал время по часам, причём демонстративно. Они, правда, ещё добрые полчаса пытались действовать мне на психику, предполагая, сколько всего они могли забыть из-за того, что я «всё время» их «подгонял и дёргал». Я не стал напоминать, что пять часов провёл на службе, плюс дорога туда и назад, в течение которых их никто не отвлекал вообще. Просто спросил:

— Вы на самом деле считаете, что нервировать шофёра, который ведёт тяжёлый автомобиль на максимальной скорости — хорошая идея? Или думаете, что деревья вдоль дороги мягкие?

— Вовсе незачем так гнать, кстати говоря!

— Можно было бы и не гнать, если бы кто-то быстрее собирался.

Фыркнули, на удивление синхронно, и ещё больше надулись. Правда, молча изображать хрестоматийных мышей[2] им быстро надоело и супруги завели вполголоса какой-то свой разговор. Последнюю попытку уязвить меня Маша предприняла в Березино, когда я остановился у знакомого кафе, но скорее по инерции:

— Мы же вроде как торопимся?

— Надо же хоть раз за день поесть горячего?

Надо сказать, она даже смутилась, а когда мы выходили из кафе, то ещё и извинилась. Ну и ладно, я понимаю, что всё из-за нервов, да ещё на фоне и без того нестабильного эмоционального состояния из-за беременности, но как-то же надо держать себя в руках. И радует, что она это понимает, и даже делает что-то в этом отношении. Я, признаться честно, тоже немного сгустил краски, когда пугал скорым наступлением темноты и ночёвкой в лесу, но если бы не эта моя угроза — вполне возможно, что собирались бы они до завтра. Тем не менее, атмосфера в фургоне разрядилась, и я даже рассказал очень подошедший по случаю дедов анекдот[3]. Доехали мы всё же не засветло, хоть и не глубокой ночью, в начале десятого вечера. И, в отличие от первого нашего с Машей приезда в имение, сейчас нас ждали: в доме горел свет, на кухне был готов горячий ужин, а в спальнях — расстеленные постели.

Пять часов на службе и пять — за рулём, пусть и с перерывом почти сорок пять минут, вымотали меня изрядно, супруги перенервничали и тоже устали, так что все дела и встречи отложили на завтра, а сейчас после ужина быстренько ополоснулись и легли спать.

[1] Имеется в виду «Hello, Kitty» — решил дед проверить общество на устойчивость к образу. Который, при всей своей простоте, считается самой коммерчески успешной франшизой, по другим оценкам — как минимум входит в тройку лучших.

[2] Поговорка есть, «надулся, как мышь на крупы».

[3] Женщина жалуется подруге:

— Муж постоянно меня в чём-то упрекает! Недавно сказал, что я его не слушаю и ещё что-то.

Со среды началась бурная деятельность. Мои офицеры одновременно готовились к своему награждению, ещё не зная, что именно им дадут, я же сосредоточился на приведении в порядок техники и отборе людей для поездки. Надо сказать, что если одних перспектива предстать перед Государем, пусть в качестве фона, радовала и воодушевляла, то других, наоборот — пугала.

Пока офицеры начищали и наглаживали парадную форму, я занялся железом, в первую очередь — осмотром и профилактическим ремонтом техники. Да, конечно, после боя автомобили, и шасси, и модули, отчистили и отмыли, даже несколько раз, болты-гайки подтянули, где ободрано — подкрасили, но это всё так, не серьёзно. Я же решил осмотреть всё от и до, во избежание конфузов и казусов. И не зря — оказалось, что под опорной плитой миномёта, точнее, напротив тех мест, к которым она чаще всего была повёрнута, в продольных балках рамы образовались мелкие трещинки. Причём не «микро», а именно «мелкие», просто не заметные под краской! И вообще раму немного «повело». Оно и не удивительно — стрельба была весьма активной и продолжительной, более семисот выстрелов подряд!

Посоветовавшись с дедом, решили не просто залатать повреждения, но и изменить конструкцию в сторону улучшения и повышения надёжности. В частности — чуть-чуть раздвинуть задние оси и поставить миномёт над ними, по центру. Правда, ещё на этапе планирования работ возникло сомнение: Император, судя по письму, захотел увидеть ту технику, с помощью которой остановили Волну, но мы, если переделаем, повезём другую. Решили сделать фотографии до переделок, собрать своего рода альбом, иллюстрирующий развитие оружия и его носителя.

Пока я ждал фотографа, а офицеры готовились к награждению, занялся именно что ремонтом. Самые большие и очевидные работы — это восстановление шасси миномётного автомобиля и броневой обшивки, в которую попало заклинание того колдуна. Нет, бойцы, как могли, выправили пластины, но тут ключевые слова «как могли». Восстановить смятую внутреннюю структуру, те самые «соты», было им заведомо не по силам. Таким образом у меня среда ушла на дефектовку и частично демонтаж повреждённой техники, у жён — на то, чтобы определиться с цветовой гаммой нарядов и, примерно, со стилистикой.

За ужином мне заявили, что шить платья собираются в Минске, Шпиннерману такое ответственное дело решили не доверять. Но тут возникла проблема с транспортом: Маше сидеть за рулём мешал живот, Ульяна водить даже не пробовала, потому что нечего было. А я — плотно занят здесь, в имении и на базе моей дружины. Как минимум нужно обеспечить их доставку в Смолевичи, к нашему старому дому и поезду, а потом обратно, но лучше ехать на фургоне до места, чтобы не пришлось ходить по городу пешком или ездить на конке, где духота причудливо сочетается со сквозняками.