Связавшись с Нюськиным по мобилету уточнил у него, что прикомандированными к полигону они числятся с шестого июня.

— Значит, так, Леопольд Гаврилович. Согласно закону, — я продиктовал реквизиты нормативного акта и номера статей, — с шестого июля вы свободны и можете возвращаться к постоянному месту службы. Чтобы не создавать конфликты на ровном месте — предупредите местное начальство завтра с утра. Это будет третье число, хм… Считая завтра — получится за три дня предупредили, нормально. Если будут ставить препоны — наберите меня при них, я отдам вам прямой приказ в их присутствии.

— Ну, слава всем богам, а то уже сил нет здесь сидеть, дурью маяться!

Ещё в этот день успел только поставить макр в корпус и завершить сборку мотора, но даже погонять его на разных режимах, замерив скорость вращения и потребляемую мощность не смог: жёны вызвонили с требованием явиться на ужин. После ужина пришлось ещё три раза спеть «Этот мир», благо, больше жёны не рыдали, хоть носами и шмыгали. Потом они пошли умываться, потом показывали мне детскую — уже оборудовали, как-то сойдясь во мнениях о том, как она должна выглядеть. Затем мы долго обсуждали варианты имён, отдельно для мальчика и для девочки, спорили, как оно будет звучать с фамилией и отчеством, какие могут быть уменьшительные варианты, и не окажется ли какой-то из них смешным или неприличным. Потом ещё раз спел «Этот мир» и был утащен в кровать — общую на троих, а потому без шалостей. Просто соскучились слишком, чтобы кому-то спать одному.

[1] «Этот мир придуман не нами», музыка А. Зацепина, слова Л. Дербенёва, 1978.

После завтрака удалось вырваться к делам буквально через полчаса разговора. Жёны пытались было развернуть кампанию насчёт того, что я, видимо, не очень-то и соскучился, раз уж сразу собираюсь сбежать к своим железякам, которые мне дороже их, но были пресечены женой моего бухгалтера. Которая, игнорируя сословную разницу, на правах «старшей подруги» напомнила им, что у меня, вообще-то, обязанности есть. И вообще…

Понимая, что ближайшие полчаса будут самыми спокойными за утро, если не за день, решил посвятить их самому кропотливому и заковыристому делу — созданию полноразмерного пропеллера из алюминия. Я узнавал между делом — у нас в ходу больше деревянные, кленовые или буковые, металлические — редкость. Дед говорит, у них было так же, пока мощность двигателя и скорость вращения не выросли настолько, что дерево перестало выдерживать. Но у нас особая ситуация: металлический я смогу сделать сам, а описать столярам, что мне нужно…

Приказав не тревожить меня ни под каким предлогом, кроме стихийных бедствий и приравненных к ним событий, закрылся в мастерской. Сложность была в том, что гештальт — образ будущей детали — можно было создавать по частям, но созданное нельзя было менять! То есть, приделать лопасти к коку по очереди — пожалуйста, а закрутить приделанную лопасть — уже никак. Точно так же оказалось, что сделать копию нашего экспериментального винта проще простого, но увеличить её после этого — фигушки! Явно должен быть способ копирования с увеличением или уменьшением, я ведь не первый, кто столкнулся с такой необходимостью, более того — далеко не в первой тысяче! Но я его не знаю. Упущение, кстати! Надо будет осенью обязательно узнать, какие есть наработки по этой части. Пока меня учат — нужно успеть узнать как можно больше полезного, потом за всё это отдельно платить придётся! Даже отвлёкся, чтобы записать себе в ежедневник напоминание на первое сентября.

Попытался воспроизвести лопасть, постепенно удлиняя её, но чуть не свихнулся: там по всем трём координатам лекальные кривые! Три криволинейные поверхности мало того, что сужаются к концу, так ещё и скручены спирально!

В итоге решили «есть слона по частям». Или скрутить по спирали две упрощённые заготовки, то есть — призмы, а потом срезать с них лишний металл, или сделать два прямых крыла, а потом их скручивать. Подумав, остановились на втором варианте. Гештальт я сделал и заполнил довольно быстро — после стольких тренировок! А потом ещё два часа доводил заготовку до ума, предварительно разрешив себя беспокоить по важным делам. Для этого закрепил будущий винт на вращающемся валу и стал крутить, определяя биение. Выправил несимметричность прямых лопастей, подключил к валу свой новый слабосильный моторчик, раскрутил сильнее — снова появились биения, пусть и слабые. Выправил. Потом выставил начальный угол атаки. Выровнял. И так далее. Долго, нудно и муторно

Причём дед уверяет, что без магии это заняло бы дня три и как минимум пару испорченных заготовок. А ещё позже признался, что металлические винты все были сборные: лопасти отливались и доводились по отдельности, потом собирались вместе и балансировались. И почему раньше он — не сказал, а я — не додумался⁈ Ну, ничего: этот цельнолитой монстр будет ещё одним кирпичиком в легенду о постепенном совершенствовании идеи. Зато можно будет снять гештальт копированием с одной из лопастей и налепить их хоть сколько угодно!

Три часа потратил, но какую работу провернул! Хотя, показать кому — что такого, железяка кривая, что тут делать. Сходил, проведал жён — и убедиться, что всё в порядке и показать, что помню о них, потом — на изнанку, к каштеляну. Заодно и стипендиатов своих проведать, а то даже не знаю, как они первый курс закончили, вчера у Архипа Сергеевича спросить забыл.

Оксану встретил прямо во дворе форта, она как раз спешила в тепличку, построенную снаружи от купола. Причём, по словам девушки, главной задачей стен и крыши оказалось защитить посадки от местной живности. Говорит, что есть подвижки: одна травка, что была просто горькой оказалась очень пряной и душистой, но всё ещё излишне горьковатой. Если удастся от горечи избавиться — будет что-то вроде петрушки: и приправа, и в салат годится. Салатная зелень, точнее, кандидаты в неё, вне купола повела себя по-разному: одна трава оказалась на редкость вонючей, если повредить лист, вторая — имела подозрительный маслянистый блеск у сока, так что пробовать её без меня не рискнули, а третья оказалась «вроде как ничего». С остальными травами пока ничего не понятно. Всё это я узнал по дороге до теплицы, где пока что росло всё, с чем собирались экспериментировать, каждая травка — на своей грядке.

Вонючая трава оказалась, действительно, тем ещё подарочком: от неё несло смесью мокрой псины и, простите, кошачьих фекалий. Это та самая, что под куполом обладала большими, красивыми листьями и изумительной горечью. Обидно: состав у неё был замечательный, очень много калия и изрядное количество вещества, которое дед определил, как «витамин Д». То есть травка, по его словам, готовое лекарство от рахита и для больных суставов. Надо проверить, как она будет вести себя после сушки, например. Или квашения, как вариант. Да хоть вытяжки делать, хоть водные, хоть спиртовые. В общем, поле для экспериментов широчайшее. Ну, или можно предложить аптекарям «как есть», но они будут снова мурыжить минимум год, как с дынным крыжовником (появилось всё же устойчивое название, и, к счастью, им оказался не вариант «волосатые яйца»), да и цену за совсем сырое сырьё нормальную не дадут. Тем не менее, трава оказалась очень интересной, её чуть было не выпололи, как сорняк — а, глядишь, придётся под неё отдельное поле разбивать, если эксперимент получится удачным и выйдет выделить полезные вещества, избавившись от запаха. Под куполом, кстати, этот витамин в ней присутствовал в следовых количествах, центнер сена на одну таблетку, да и калия имелось втрое меньше.

А вот маслянистую травку, которая приятно пахла орехами, пришлось выкидывать, причём работая строго в перчатках, потому как ядовитой оказалась до изумления. Рекорд изнанки не побила, но была близка к этому, так что — вон с грядок. Третий же кандидат оказался самым перспективным, в том плане, что у него хотя бы шансы были, хотя состав бедноватый. Но надо будет купить обычной салатной зелени и сравнить, по витаминам и микроэлементам.