— Как ни странно, меня не интересует обманщик, лжец, наносящий удары в спину.

Он напрягается, и его ноздри раздуваются.

— Сядь, пока я не выставил тебя из класса.

— Не беспокойся. Я как раз собиралась уходить.

Я подхожу к своей парте, и Тайлер встает.

— Рубиана, оставайся в классе. Не слушай их, — умоляет он.

Я хватаю свои вещи.

— Со мной все хорошо.

— Почему ты уходишь? Ты не можешь пропустить занятие… ты же знаешь.

— Не волнуйся. Можешь сказать отцу, что я облажалась, как обычно. — Я поворачиваюсь и иду по проходу.

— Отпусти ее, Тайлер. Она хороша в этом. Как сказала Джен, она здесь никому не нужна. Она все равно воняет, чувак, — саркастически говорит Кай.

Все смеются, и моя грудь сжимается. Я нахожу взглядом Кая, и мои ноздри раздуваются.

Он делает движение пальцами, отгоняя меня.

— Беги, уродка.

Слово «уродка» говорит мне, что он также стоял за словом, написанным на моем шкафчике. Он знал о сыре и маленьких проделках Джен. Это нормально, и я в игре…

Он хочет битвы. Я принесу ему войну.

***

Я сижу в кафетерии одна. Я уверена, что слухи о моей угрозе Джен и Каю разойдутся, но мне все равно. Странно, что Тайлер пытался защитить меня, а не смеялся вместе со своими друзьями. Вероятно, он просто боялся ввязаться в спор с отцом о том, как он позволяет своим друзьям обращаться со мной. Так что он тоже может идти к черту.

Я вышла из класса, потому что не доверяла себе рядом с Джен и остальными. Я бы ударила ее прямо в лицо. Я не могу понять, почему Кай обращается со мной как с дерьмом. Я оставила ему письмо. Я попрощалась с ним. Большое дело.

У меня больше нет с ним занятий, но в следующий раз, когда я его увижу, я собираюсь столкнуться с Каем, потому что хочу знать, почему.

— П-привет, — приветствует меня Патрик, прежде чем сесть передо мной, как он делает каждый день за обедом.

— Привет, — говорю я, откусывая твёрдое шоколадное печенье, которое всем давали за обедом. На вкус как картон, но я ела и похуже.

Он смотрит на печенье, которое я держу, и глотает, сделав глоток из термоса.

— Оно на вкус от-отвратительное. Как ты можешь его есть?

Я смотрю на печенье, прежде чем повернуть его в руке, а затем снова смотрю на него.

— Это лучше, чем ничего… и я ела много такого в своей жизни.

Он указывает.

— Все что угодно будет лучше этого печенья.

Я потираю губы, откусив ещё один кусочек.

— Там, откуда я родом, тебе повезет, что ты вообще хоть что-то сможешь попробовать. Поверь мне, это не так уж и плохо.

Его взгляд смягчается.

— Пп-прости.

Я наклоняю голову.

— За что ты извиняешься? Ты ничего не сделал.

С чего бы ему извиняться? Интересно, почему у такого привлекательного парня, как Патрик, нет постоянной девушки или почему он не сидит за одним из популярных столиков. Может, у него даже должен быть свой столик с друзьями, с которыми у него есть что-то общее.

— Я раскритиковал твой выбор еды. Я не знаю специфики того, где ты жила раньше, или твоей ситуации.

Я направляю на него свою ложку-вилку, прежде чем вгрызаться в безвкусное картофельное пюре в кафетерии. На самом деле я очень голодная, но я держу это при себе.

— Как ты мог не слышать обо мне? Обо мне ходит много слухов по коридорам и в классах.

Он качает головой.

— Я предпочитаю услышать это из твоих уст.

Я изогнула бровь.

— Моих уст?

Его лицо вспыхивает свекольным румянцем.

— Я-я не имел в виду…

— Почему ты заикаешься, когда нервничаешь? — Я перебиваю его.

Это не мое дело, но я должна была спросить. Это происходит только тогда, когда он нервничает, и не все время. Он выглядит смущенным, и мне хочется пнуть себя за любопытство. Он смотрит вниз на пластиковый стол, а затем его глаза находят мои.

— Я-это… — Он делает глубокий вдох и продолжает. — Это началось, когда мне исполнилось пятнадцать. Просто так получилось.

— О. — Я проглатываю пюре, не чувствуя его вкуса. — Почему ты сидишь один, а не с кем-то?

— Я сижу с тобой.

Он что, флиртует со мной? Я ухмыляюсь, и он впервые улыбается. Это мило. У него ровные зубы, а его волосы падают на левую бровь. Это не заставляет меня дрожать в животе, как это бывает с парнем, которого ты находишь горячим и хочешь привлечь его внимание, и ты наконец его получаешь. Это более дружелюбно, чем что-либо еще.

— Почему ты не занимаешься спортом? У тебя есть девушка? Тебе, должно быть, скучно.

— Я рисую.

— О. Может, ты как-нибудь покажешь мне.

Он улыбается.

— Конечно. Ты хочешь как-нибудь сходить куда-нибудь? — Спрашивает он. — Я-я знаю, что я не в твоем вкусе, но как д-друзья.

Он что, все же флиртует со мной? Я каждый день хожу в школу в толстовке с капюшоном. Я не пользуюсь косметикой, и надо мной постоянно издеваются. Он никак не мог найти меня привлекательной.

— Откуда ты знаешь каков мой тип? И какой мой тип?

Он нервно поднимает глаза, а затем его взгляд перемещается мимо меня. Я понятия не имею, на что или на кого он смотрит, но я не хочу оборачиваться.

Глаза Патрика снова останавливаются на моих.

— Я-я думал, что, может быть, кто-то вроде Кая больше тебе подходит, или, может быть, кто-то из футболистов.

Я фыркаю, качая головой.

— Абсолютно нет. Они думают, что я уродка, и смеются надо мной.

— Но ты никогда не говорила, что они уродливые или что они непривлекательные в ответ, — отвечает он.

— Мне не нужно делать им комплименты. Я все еще не смогла преодолеть их обаяние, чтобы хотя бы хорошенько рассмотреть.

Патрик начинает смеяться, как будто хохоча во весь голос.

Я бы никогда не призналась, что нахожу Кая хоть сколько-нибудь привлекательным. Воспоминание о нем и о том, как близко он был к моей коже в ту ночь на вечеринке, запечатлелось в моей памяти, но затем его слова, сказанные мне ранее на занятии, говорят мне, что он не тот, кем я его считала. Тот факт, что он спал с Рокси, а затем с Джен, запятнал мои чувства к нему.

— Ты посмотри на это? У Пэтти на лице улыбка. — Голос Кая заставляет меня поднять глаза.

— Отвали, Кай.

Он усмехается.

— Пока он не скажет мне, почему он смеется как идиот. Он смотрит на меня через кафетерий, а потом смеется, потерявшись в разговоре с такой, как ты. Так что мне любопытно, что эта маленькая сучка говорит обо мне.

— Я сказала, отвали, Кай. Оставь его в покое. — Он наклоняется к моему уху, и я вижу, как Патрик бросает на него сердитый взгляд, но не двигается.

— Или что?

Повернув голову, я вижу, что губы Кая оказываются близко к моей щеке. Если я сдвинусь на один сантиметр, я смогу почувствовать, твердые ли его губы или мягкие. Теплые они или холодные. Напряжение между нами нарастает, как невидимая лента, растягиваясь и растягиваясь, пока вот-вот не лопнет. Его темные глаза следят за моими губами, и мое сердце колотится в ушах. Я слышу звон, когда все голоса затихают, и остаемся только мы. Почему? Почему он такой придурок?

— Почему ты не скажешь ему правду?

Мои глаза расширяются. Он не может иметь в виду наше прошлое.

— Какую правду?

— Правду о том, что ты хочешь меня. С тех пор, как ты впервые увидела меня, ты хотела меня. — Он слегка толкает голову. — Продолжай. Расскажи ему правду.

Он так уверен в себе. Прежде чем я признаюсь кому-либо, что нахожу его привлекательным или что он сводит меня с ума, я лучше съем кусок сыра, который они оставили в моем шкафчике.

Приняв решение, я смотрю на Патрика и отвечаю на его предыдущий вопрос, прежде чем нас так грубо прервали.

— Да, Патрик, я пойду с тобой.

Глаза Патрика расширяются, и он смотрит на Кая. Я чувствую, как Кай напрягся, но мне все равно. Патрик был единственным человеком, который был добр ко мне, помимо Эбби. Я покончила с Каем и его дерьмом.

Я встречаюсь взглядом с черными как смоль глазами Кая и замечаю, что его челюсть тверда. Он делает глубокий вдох, и я могу сказать, что согласие пойти с Патриком беспокоит его больше, чем он признает.