— С этого момента поподробнее, — просит Виктория.

Карлик негромко вздыхает, и я замечаю, что синева из его глаза исчезла, ушла обратно куда-то вглубь. Он обводит нас всех взглядом, начинает рассказывать:

— Да, пора познакомиться ближе. Как и вы, я — часть проекта. С одним отличием: я входил в экспериментальную группу игроков с ограниченными возможностями. Зара забрала нас из специнтерната на Аляске. Мы подписали документы, кто был способен, за других это сделала администрация интерната. Нас привезли сюда… и потом девятерых из нас нейросеть убила.

— О, господи! — говорит Хелен.

Старик делает жест короткой ручкой:

— В том смысле, что ее инсталляция либо провела к распаду сознания сразу, либо мозговые структуры подопытных распались в течение недели-двух после. Я остался один, сначала все было очень плохо, но потом нейросеть как будто… изобрела возможность для моего тела и разума не распасться.

— То есть сделала тебя оборотнем? — уточняю я.

— Вроде того. За три смены других оборотней не было. Достаточно развившись, я сбежал в облике медведя, вступил в когорту. А потом, много недель спустя, возле Долины призраков, это на другой стороне Острова, нашел еще один артефакт: яйцо фантомного зверя.

Пока говорим, завеса возле того места, где мы находимся, становится все темнее и темнее, черное пятно расползается по ней. И при этом как раз начинается рассвет, небо медленно сереет. Я вспоминаю:

— Да, пока не забыл. Возможно, в тот раз ты меня не слышал, поэтому повторяю: тебе привет от Грина.

Глаза Старика лезут на лоб, он неуклюже поворачивается ко мне:

— Парень до сих пор жив?!

— Нет, я нашел его тело и… посмертное послание.

На лице карлика сожаление, даже скорбь.

— Черт. Жаль. Очень жаль! Грин был неплохим парнем. Он часть моей истории на Острове, мы были друзьями. После того, как мы вырвались обратно из центра острова, Грин очень хотел покинуть это место, а мне вне Острова жизни нет.

— Ты решил, что снаружи потеряешь свою способность, — кивает Рио.

— Да. Опять стать немощным и больным… ну уж нет.

— Ближе к теме, — перебивает Артур. — Что было в центре?

— Вы — третья смена на моей памяти. С той когортой мы точно так же прорывались в центр Острова. Сперва бились с тварью, похожей на броненосца размером с автомобиль. Мало того, что она непрошибаемая, еще и кислотой плевалась. Двоих потеряли, третий умер по дороге. Но прорвались. Вторая полоса — пелена иллюзий, где тебя начинает не по-детски глючить. Кому-то хочется убиться, кому-то — прирезать соседа. Ну и третья сложность — завеса неоднородна. Это силовое поле, где есть слабые места, через которые можно проникнуть, а есть вязкие области, в них застреваешь, как муха в невидимой паутине, теряешь силы и гибнешь, если вовремя не успеваешь отступить.

Слушая его, Артур нервно притопывает, бросает взгляды на завесу. Чернота продолжает расползаться по ней. Нависает над нами грозовой тучей, давит, прижимает к земле. Или мне кажется, или внутри области тьмы завеса будто бы закипает, от нее веет опасностью, хочется свалить отсюда подальше.

— Так почему ты здесь? — спрашивает Рио. — Если ты побывал в центре — почему вернулся?

Старик разводит руками:

— Не помню ничего конкретного, остались только эмоции: злость, ненависть, обида. Судя по всему, завеса стирает память, если из нее возвращаешься на Остров. Еще я помню каких-то стражей. Великанов или… Нет, просто очень высоких людей? Не могу восстановить эту часть своей памяти. — Он резко меняет тему разговора: — Кстати, у Ника есть интересная штука. Костяной нож. Ты ведь чувствуешь, что он не простой?

Вместо меня отвечает Рио:

— Мы уже догадались, что это ключ от тотемов. Вот только как его использовать? — китаец щелкает пальцами. — Намекаешь на то, что если им открыть тотем, то через ход можно пройти за завесу? Но как мы узнаем, что идем куда нужно? Мы ж там даже никогда не были.

— Ты прав, — кивает Старик. — Мы заблудимся и сгинем в межпространстве. Ключей должно быть два. Открывается тотем вход и тотем-выход, а между ними образуется тоннель.

— Рио, а скрафтить второй нож ты сможешь? — озвучивает Вики пришедшую и мне мысль. — Чтобы мы могли сделать этот самый тоннель?

Снимаю нож, протягиваю Рио, он долго вертит его в руках, возвращает:

— Увы. То есть я могу изготовить аналогичный, но он не сработает. Должны быть тончайшие… энергетические нити, что ли, которые… Не знаю, как сказать. Которые вдохнули бы в крафтовую вещь силу.

— Жаль, — вздыхает Вики.

Уже раннее утро, холодно и зябко. Артур надевает рюкзак; глядя на него, остальные «спартанцы» делают так же.

— Вы можете тянуть сколько угодно, мы выдвигаемся, — говорит он.

— Куда? — Старик делает недоуменное лицо, кивает на черноту. — Вон туда? Ну-ну. Насколько я знаю, завеса пропускает определенное количество игроков, а потом… Потом — вот так. Если сунешься туда, возмущение этой штуки тебя рассеет на атомы. Сейчас нам туда нельзя.

Линда, поднявшаяся было, издает вздох разочарования и снова плюхается на землю. Артур катает желваки, его глаза мечут молнии в Старика, в меня, в Вики и Быка, который витает в другом мире.

— А когда будет можно? — сквозь зубы цедит он.

Надо же, казалось, что он безупречно владеет собой, а на деле, чуть что не по его, ведет себя, как избалованный ребенок.

— Минимум четыре часа. Завеса должна посветлеть.

В середине черного пятна появляется буро-багряный пузырь, по нему бегут оранжевые трещины, будто его распирает изнутри.

— Вот срань, — Старик аж подскакивает. — За мной, быстро!

Его испуг так убедителен, что мой вопрос застревает в горле. Все мы вскакиваем, а карлик падает на землю и бьется, будто в падучей. Небольшое плотное облако туманной мути окутывает его, клубится и опадает, открыв взгляду черного мишку заметно поменьше того, белого, зверя.

После этого Старик бежит вдоль завесы на север. На ходу взрыкивает, призывая нас за собой. Гляжу на пузырь, который прекращает расти, но трещины на нем и вокруг светятся ярче, и стартую за Стариком-Бу. Остальные тоже несутся следом, даже Бык, сходу взявший неплохой темп. Неугомонный Илай на ходу сыплет вопросами:

— Что за фигня ваще? Мы куда? Это Волна? А почему системки не было?

Со стороны завесы доносится гулкий хлопок, и тут же Бу падает, закрыв голову лапами. Повторяем его движение. Что происходит, не вижу. Слышу нарастающий свист, а потом взрыв сотрясает землю, сверху сыплются камни и ошметки корней. Второй, третий, четвертый... частая череда разрывов. Земля ходит ходуном, что-то трещит, скрежещет и воет.

Это что, пузырь взорвался и устроил нам ковровую бомбардировку?

Воцаряется тишина, от которой звенит в ушах. Становлюсь на колени, чтобы увидеть сокланов, но мало что различаю из-за оседающей пыли. Если бы кто-то из членов когорты погиб, система известила бы об этом, так?

— Все целы?! — ору я.

— Заткнуться! — кричит в ответ Старик, успевший снова обернуться карликом. — Всем — идти на мой голос! Нам нужно спрятаться, потому что это вот — только начало. Раз уж оно поперло оттуда… Всем встать и бежать за мной!

— Да ни хрена же почти не видно! — возражает Илай.

— Так что, хочешь остаться? Встали и вперед! У нас мало времени. Эй, здоровяк — подними меня!

Вскоре пыль оседает, и силуэты бегущих видны будто в рыжеватом тумане. Прямо передо мной — Бык, посадивший Старика на плечи. Справа — Хайям и Артур, ведущие прихрамывающего Лео. Девушки сзади.

— Надо спрятаться, — оборачиваясь, бросает Старик. — Знаю где. Стоять!

Бык ставит его на землю, и карлик, насколько ему позволяет тело, начинает метаться по поляне между тремя большими глыбами. Наконец падает на колени и роет землю возле одной из них:

— Помогите мне! Тут у меня тайное место!

Приподняв дощатую крышку, присыпанную землей с проросшей травой, мы видим схрон-землянку. Внутри темно, но понятно, что тайник небольшой, там поместится ребенок. Или карлик.