* * *

В себя прихожу быстро — еще не рассвело. Правая нога и рука пекут огнем, но терплю.

Борясь с застарелым, давно захватившим это тело недугом, не сразу замечаю оживление в лагере. Едва могу различить какую-то суету вокруг, зато отчетливо слышу голоса.

Ганк:

— Я же ясно сказал: всем спать! Это не вашего ума дело… — и тут же его голос меняется, по заискивающим ноткам можно догадаться, что обращается он к значимой персоне. — Что тебя привело сюда? Ты говорил, что тогда была последняя наша встреча перед Восхождением.

Интересно, перед кем он так трепещет?

— Обстоятельства изменились, — говорит собеседник, голос его отдаляется, но в предрассветной тишине все равно слышен отчетливо.

Вспоминаю, что те же самые слова произнесла голограмма Зары: обстоятельства изменились. А незнакомый голос продолжает:

— Надеюсь, у тебя хватило ума не убивать пленника, как я тебе и говорил?

Вспоминаются двое, спасшие меня в каменоломнях и упоминавшие Рольфа, который нарушил какие-то правила, и картинка складывается. Вероятно, именно Рольф помог Ганку заполучить «лифт»…

— Как мы и рассчитывали, он сам пришел. Учитывая, чем укреплена моя когорта, шансов у него не было. Конечно же, я бил не в полную силу.

— С Культиватором он опасен.

— Мы приняли меры. Взгляни на его тело.

— Вижу… и что с ним?

— Всего лишь работа психоскульптора. Он теперь не опаснее младенца.

— Неплохое решение. Надо полагать, вы пытались перенести в это тело сознание кого-то из твоих людей?

— Пытались, — холодно отвечает Ганк.

— Попробую отгадать: сознание не прижилось, твой человек погиб. Я прав? Вижу, что прав. Культиватор не позволит вам этого сделать, он — часть носителя. Без помощи соответствующих специалистов высокого ранга у тебя не получится заполучить артефакт.

Доносится мычание, неразборчивое бормотание, причем звуки издают моим голосом! Шлепок удара — и мое тело смолкает. Шорох, возня, разочарованный вздох.

— Что? — в голосе Ганка недоумение борется со злостью.

— Это очень ценная вещь, — объясняет Рольф. — Настолько ценная, что ее создатели, кто бы они ни были, обезопасили владельца. Хозяин может завещать Культиватор, может подарить, но снять его насильно нельзя — запустится программа уничтожения, и он разрушится. Если носителя убить, будет тот же результат.

— Так на… так зачем он нам нужен? В смысле, тело моего врага.

— Есть кое-что, способное отделить Культиватор от носителя, но оно находится за завесой. Тебе придется отвести тело ближе к Спирали, там я тебе помогу.

— А если вынудить носителя…

— Я бы на твоем месте не рисковал. Если артефакт ощутит, что передача происходит не добровольно… Ты меня понял.

— Очень хорошо понял. Спасибо, Рольф.

— Поторопись, у тебя осталось несколько дней, а Остров полон неприятных неожиданностей. Ты слишком расслабился, окрыленный победой. Эта ошибка погубила многих.

Голос у Рольфа громкий, хорошо поставленный, властный. Наверное, таким голосом должны говорить сошедшие с небес боги.

Что-то едва слышно шипит — будто водой брызнули в костер — и воцаряется тишина, я слышу лишь сбивчивое дыхание раздраженного Ганка. Он подходит ко мне. Им все еще не надо знать, что я сохранил рассудок. Сажусь на корточки и начинаю жевать траву. Она горькая, жесткая.

— Мне очень бы хотелось, чтобы ты соображал, — говорит Ганк. — Чтоб понимал, когда чудо-браслет скоро станет моим. Два «лифта» и покровительство этого напыщенного козла поднимут меня на вершину Легиона!

Они уходят.

— У нас есть два часа на сон, — доносится издали голос Ганка. — Потом не получится спать, пойдем прямо к завесе.

Когда лагерь затихает, пытаюсь еще раз оторвать цепь от кола. Осматриваю шершавое дерево, щупаю скобы и вижу кусок проволоки, которая когда-то крепила к колу какую-то тряпку. Сердце срывается в галоп. Да! Не просто так еще в большом мире я прокачивал скилл взломщика! В идеале нужна отмычка, но и проволока сойдет.

Пока враги спят, освобожусь, найду свое тело и попытаюсь с ним воссоединиться.

Глава 12. Тело

Согнувшись, стараясь не привлекать внимания, ковыляю через спящий лагерь.

Как слабому почти слепому карлику удалось столько продержаться на Острове? Наверное, я чего-то не знаю. Есть ощущение, что с этим телом и с личностью, которая раньше жила в нем, связана какая-то загадка.

Доносится сопение, кто-то похрапывает. Я отгибаю полог одного из шатров.

В полумраке передо мной два креста из бревен, вбитых в землю так, что они напоминают буквы Х. На одном висит мое тело, привязанное за руки, ноги и пояс, на другом находится мускулистая худая девушка с выбритой левой половиной головы. Оба пленника без сознания.

Слава Легиону, или Острову, или чему там еще — это незнакомая девчонка, а не кто-то из наших, уже как-то легче!

На груде шкур, опершись спиной о дубовый стол, дрыхнет охранник.

Облизываю враз пересохшие губы, они непривычно морщинистые и слегка царапают язык. На цыпочках крадусь к своему плененному телу, касаюсь своей ноги и пытаюсь разжечь огонь в сморщенном Ядре карлика, напрягаюсь так, что начинает дрожать голова и в ушах гудит. Но как ни тужусь, ничего не получается.

Мое тело трясет головой и тихо мычит.

Девчонка, наверное, тоже лишена рассудка.

Тихо выползаю из шатра и ложусь прямо на землю. Перед глазами проносятся эпизоды поединка в пещере. Артефакт маршал! Вот, что решит проблему! Хотя бы на несколько минут. Я выронил его в пещере.

Осталось доползти туда. Вставай, каракатица!

Кое-как добредаю до пещеры, исследую каждый ее сантиметр, но нахожу лишь свой костяной нож. Цепляю его на шею, спрятав под рваный воротник. Увлеченный поисками, я не сразу замечаю, что в пещере есть кто-то еще.

— Что ты ищешь? — гулко звучит голос Ганка.

Медленно оборачиваюсь, перед тем вытащив из ножен клинок — пусть думает, что это и есть цель моих поисков.

— И как нам удалось освободиться? Так-так-так… А, вспомнил, ты ж у нас взломщик! Честно, я рад, что ты соображаешь, — Ганк хмыкает, я плохо вижу его, но ощущаю каждой клеткой тела.

Он осматривает ту часть пещеры, которую я не успел исследовать, я слежу за ним, ничем не в силах помешать. Поднимает нож, вертит в руках, кривится — для него это совсем хреновое оружие — отбрасывает, ищет дальше, но и ему не удается ничего найти. Значит, арт подобрали или Нептун, или Марика. Причем Ганк не в курсе, иначе уже сказал бы, чтоб поиздеваться.

— Осмотри его, — говорит Ганк подошедшей Марике. — Мне не нравится динамика.

Если бы я снимал фильм, и мне понадобилась бы актриса на роль злой ведьмы, позвал бы Марику. Носатая, почти безбровая, с жиденькими волосиками, невыразительная и злобная даже на вид. Она садится на корточки, приближает лицо к моему, у нее совершенно мертвые глаза, словно отлитые из металла. Такой же взгляд может быть у бензопилы или скальпеля. Вместо того чтобы трепыхаться от ужаса, мой разум замирает.

— Смотри мне в глаза, — ласково шепчет она голосом вивисектора, собирающегося резать котенка, ее голова по-птичьи склоняется к плечу, взгляд ввинчивается в меня, проникает в мозг. — Хорошо, — кивает ведьма, боковым зрением вижу иголки в ее руке, одну она вонзает в середину моего лба, три — вокруг первой.

Увидев то, что ее интересовало, она достает иголки, долго их рассматривает и направляется к выходу, где ее ждет Ганк, я его снова не вижу, но ощущаю его присутствие. А еще слышу то, что слышать не должен.

— Ты прав, Ганк, — шепчет Марика. — Удивительно, прогресс в теле есть. Но волноваться не о чем, он слишком крошечный, почти незаметный. Прикончить его?