— Как же мы влипли, Иголочка, ты даже не представляешь, — прошептал он, вжимаясь в меня и вынуждая скрестить ноги на своей спине.

Я впилась в его шею и плечи, желая прижать мужчину к себе сильнее, и устремилась ему навстречу, полностью отдавшись всем своим существом.

До этого момента я не знала, что человек может быть настолько счастлив. Мои натянутые эмоции лопались одна за другой, доставляя большее наслаждение от каждого действия, движения и поцелуя того человека, которому я не могла позволить умереть. В пропасть мир, я хотела спасти только его одного, но как?

Из дневника Прая Вайзенкайнда

«Я любил женщин, и никогда этого не скрывал. Особенно мне нравилось, когда от них приятно пахло, ведь в первую очередь я вдыхал именно запах, а уже потом удостаивался чести познакомиться с другими достоинствами дам. Нежность кожи и мягкость форм были одними из них. Мало вещей в этом мире может сравниться с чувством, охватывающим мужчину в тот момент, когда женщина стонет от наслаждения, вызванного его действиями. Любой, кто заявляет, что не любит доставлять дамам удовольствие и ощущать в ответ их трепет, нагло врёт.»

Митл, главный город церкви святой триады

Резиденция магистров церкви святой триады

Ёль

Книга лежала на подушке прямо под окном. Серость тумана освещала немного выцветшие буквы на жёлтых страницах. Я водила пальцами по строчкам и пыталась сосредоточиться на словах, произнося их вслух, пока нежные горячие губы и руки самого лучшего мужчины на свете изучали мою спину.

— … и когда триада объединилась, гром огласил небеса. — Язык Прая скользнул с плеча к лопатке. — И поток их благословения волной прокатился туда… — Его ладонь пронеслась вдоль позвоночника, — … где почувствовал симптомы болезни, чтобы все их искоренить. Очистить мир от заразы, и покой людям вернуть… — губы переместились в самое начало едва заметного шрама, что всё-таки остался на моей спине, и прошлись по нему сверху вниз. — Но как только триада исчезнет, время жизни снова уйдёт, — с придыханием выдавила из себя я и прикусила нижнюю губу в попытке сдержать стон. Не вышло, он раздался слишком громко даже для меня, но Прай с ещё большим жаром поцеловал впадину на моей пояснице. — Прай, это важно.

Каждый раз, когда я заговаривала о наших проблемах, мне затыкали рот. В прямом смысле, но всегда разными способами. Думать о чём-то во время поцелуев этого наглеца первые несколько часов я не могла. Постепенно периоды моего здравомыслия и его спокойствия становились дольше, позволив прочитать целых три абзаца. Они беспокоили меня и что-то значили. Ни на один из них Прай никак не отреагировал и ничего не сказал, начиная заново наслаждаться моим телом рядом с собой.

— Конечно важно, но у меня есть более важное занятие, — прошептал он, продолжая ласки. Руки мужчины обхватили меня за бёдра и поглаживали.

— Нет ничего важнее твоей жизни, — заявила я.

Губы наглеца медленно сдвинулись выше, и в той точке, где они оказались, поцелуй ощущался особенно остро.

— Кажется, на твоём теле ещё осталась пара мест, где не побывал мой язык, — хитро ответил он, передвинув руки с бёдер на живот.

— Ты был везде, — сказала я и ощутила, как щёки обдало жаром от стыда.

Кто бы мне перед отъездом из Гебирда сказал, чем и где я буду заниматься спустя двадцать два дня и как далеко мы зайдём, в жизни не поверила бы, что соглашусь на такое.

— Я не уверен, надо проверить.

— Прай, пожалуйста, давай отвлечёмся на книгу, — попросила я.

Мы провели в кровати больше суток. К удивлению, нас беспокоили только три раза, когда приносили полагавшиеся мне подносы с едой. Это оказалось весьма кстати. Их содержимое мы разделили на двоих, а кувшин воды и чашка с чаем пришлись особенно по душе. За всё это время мужчина позволил мне вздремнуть пару часов.

— Да оставь ты эту книгу. — Одним движением Прай столкнул её с кровати. Увесистый том с глухим хлопком рухнул на пол. Я не успела никак отреагировать. Сразу после этого меня самым наглым образом перевернули на спину. Обхватив бёрда, он развёл их и устроился между моих ног, поглаживая пальцами всё, до чего мог дотянуться.

— Прай, у меня ещё всё болит… — взмолилась я. Это на самом деле было так.

Судя по довольно терпеливому поведению мужчины в последние часы, он это прекрасно понимал, и потому перерывы между моментами страсти становились всё длиннее. Первое время после купальни, мы не могли оторваться друг от друга, и я удивилась тому, как мы добрались до комнаты, не забыв при этом ни одежды, ни книги…

— Хорошо, просто лежи и ничего не делай, — прошептал он и продолжил покрывать моё тело поцелуями и водить по нему языком. Просто невыносимый мужчина! До ужаса! Невероятно возмутительный, раздражающий, восхитительный до умопомрачения!

— Это тебе здесь не требуется отдых и сон, а я в них периодически нуждаюсь! — неразборчиво пробормотала я и вскрикнула от наслаждения, когда губы Прая обхватили одну грудь, а язык прошёлся по ней в едином касании.

— Может, я этого и добиваюсь? Хочу измотать тебя, пока ты не уснёшь, а потом нагло воспользуюсь так, как захочу? — он улыбнулся, но ради этого мужчине пришлось на некоторое время прервать ласки. Стоило ему замолчать, и они возобновились.

— Зачем? Я и так ни в чём тебе не откажу, — честно призналась я.

Закрыв глаза, я запрокинула голову, ощущая, как на второй груди сомкнулись его пальцы, а их кончики поглаживали кожу в настолько мимолётном касании, что меня начало ощутимо трясти.

Поцелуи вдруг прекратились. Прай убрал от меня руки и отстранился. Непонимающе открыв глаза, я столкнулась с его пронзительным взглядом. Мужчина навис надо мной, прижав ладони с двух сторон возле плеч.

— Ни в чём? — серьёзно спросил он.

От тона голоса наглеца у меня по спине пробежала волна покалывания. Она спустилась к пояснице и растворилась там, перетекая в область между ног, где постепенно начало распыляться возбуждение.

— Конечно. — Подняв руку, я прижала её к идеально гладкой щеке Прая. Внезапно я поняла, что за все дни путешествия только у него никогда не было щетины. У остальных мужчин в разные периоды, разной длины, но она была всегда. Я терпеть не могла эту дань моды Гебирда. Неужели он как-то узнал об этом и брился для меня? — Ты столько раз спасал меня, а я не знаю, как спасти тебя всего один. Ты умрёшь, а я ничего не могу для тебя сделать. Как я могу в чём-то тебе отказать? — голос дрожал, и слова казались неразборчивыми, но Прай их услышал.

В его глазах отражалась серость тумана из окна. И я тонула в них всё время, что мы провели здесь. Я даже не знала, сколько часов назад пришла в ту купальню, где он впервые поцеловал и взял меня. И разве это имело значение, пока мы оба живы и никто от нас ничего не требовал и никуда не звал? Про нас словно все забыли… Ну, кроме прислужниц с кухни.

— Ты пришла ко мне только из-за этого? — внезапно его голос стал грубее, взгляд потемнел, а лицо превратилось в каменную маску. Ни один мускул на нём не шевелился, ничего не давало понять, какие мысли крутятся в его голове. — Ты отдалась мне только из жалости и… не знаю, сострадания к умирающему? Раз не смогла спасти, решила порадовать напоследок? — Он оттолкнулся от кровати и собирался встать, но я не могла этого позволить. Обхватив мужчину ногами, я взяла его шею в кольцо своих рук и притянула к себе, не позволяя отстраниться. Прай хотел сопротивляться, но я подалась вперёд и потёрлась о него. Он замер.

— Я не знаю, как тебя спасти, — прошептала я одними губами. Без затычек в ушах мужчина прекрасно меня слышал. — Не знаю, хотя Сони сказал, что ответ в книге, но я его не понимаю… — мой голос сорвался, но я поспешила проглотить вставший поперёк горла ком. Он мешал говорить. — Я ничего не смогла придумать. — Я покачала головой, закрыла глаза и ощутила, как первая слезинка медленно стекала к виску. — Давай просто сбежим. Куда угодно. Туда, где нас не найдёт ни церковь, ни орден, ни кто-то другой. Где мы продержимся, сколько сможем и будем только вдвоём… В пекло мир. Мне никто и ничто больше не нужно в нём, если не будет тебя… — мой голос дрожал. — Можем уплыть на остров… Или в горы. Давай в горы. Там всегда холодно, и в дни жары она будет не так ощущаться. И вокруг снег, дополнительная вода… Правда, мне придётся вернуться к мясу, но это ерунда… Опаснее всего землетрясения, в горах они, наверное, чаще… — я продолжала и продолжала, выдавая всё, что накопилось в голове на эту тему.