— И правда, не столь восхитительно, — пробормотала я.

— Согласен, скучновато вышло, — причмокнув, заметил мужчина.

— Я удовлетворила твои желания? Других не последует?

— Можем подняться и попробовать другие способы…

— Они тоже не сработают.

— Жаль, я бы мог постараться и затмить его.

— Проводишь меня домой? — устало спросила я, словно ничего не было.

— Домой?

— Да, — я сглотнула. — Я исполнила твою мечту, а ты исполни мою. Я хочу домой.

— В Гебирд? — уточнил мужчина.

От одной мысли об этом гнезде змей и сплетников мне стало плохо, а к горлу подкатила тошнота, но я смогла сдержать её.

— В усадьбу лорда Арроганса. Ты же знаешь, где она.

— Знаю. А как же он? — Крейн кивнул куда-то по направлению резиденции магистров.

— Я отдала за него жизнь. Это поважнее всяких признаний в любви. Если он и правда захочет меня найти, то знает, куда я пойду, или нагонит нас по дороге, — спокойно сказала я, сдерживая наворачивающиеся на глаза слёзы. Мне не верилось, что я это говорю, но мои слова были отражением услышанных от самого Прая однажды.

Пока переболевший целовал меня, мысленно я очень хотела, чтобы мой ищейка как-то увидел это, почувствовал, узнал! Вот бы он явился сюда и… Отнял меня, вернул себе, забрал… Но его здесь не было, и при всём желании он не пересёк бы половину города ради меня, даже если как-то увидел среди людей.

— А точно хочешь к себе домой? У меня есть неплохой дом в лесу. Вдали от церкви и ищеек.

— Ты уже услышал ответ для себя, не так ли? — я перевела взгляд на Крейна.

Мужчина печально улыбнулся.

— Да. В первый раз твоё сердечко ещё давало мне шанс, но сейчас я его не будоражу. Жаль. Идём. В моём обществе ты будешь в безопасности.

Я не задавала вопросов как, на чём и каким путём мы поедем или пойдём. Просто доверилась совершенно незнакомому человеку, что спас меня в ответ на моё спасение Прая. Я откуда-то знала, что могу доверять ему. Причём больше, чем любому, ответившему «да» на подобный вопрос.

Все двадцать с лишним дней пути Крейн искренне заботился о нашем удобстве, пропитании и всегда мои нужды ставил превыше своих. Не спорил и не возмущался. С ним было просто, но моё сердце рвалось на части с каждым днём, что отделял нас от Митла.

Переболевший не соврал, он доставил меня в усадьбу в целости и сохранности, и передал в руки родителей. С этого момента начались дни моего одиночества, ведь я не желала ни с кем разговаривать, никого видеть и ничего делать.

Жизнь продолжалась, но она не имела ни вкуса, ни цвета, ни запаха, и я могла только сидеть перед окном и смотреть на то, как живут другие. День за днём…

Я убивала ради Прая. Я умерла за него. Я поступилась всем, чем жила прежде. Я отдалась ему и лишилась невинности до брака, зная, что это порадует его. Пошла против всего, чему меня учила мама, и всё ради него. Никакие старания и жертвы не могли заставить человека полюбить меня в ответ, если он не хотел этого. Всё, что я делала — было для Прая, но он не был обязан испытывать даже малой доли взаимности, ведь не просил меня любить его.

Возможно, Трей всё же оказался прав, и я что-то успела внушить ищейке, и его симпатия и желание, проявляемые ко мне, были не настоящими. Это всё объясняло и ещё сильнее лишало меня стремления возвращаться к какой-то жизни, общению, приёму гостей и сватовству мужчин. Я не представляла, как дальше жить без проклятого Прая после всего, через что прошла для него.

Усадьба лорда Арроганса

Четыре месяца спустя

Ёль

В день солнцестояния, в дверь нашей усадьбы постучали. Я не придала этому значения, ведь никого не ждала, а гости и рабочие партнёры отца приезжали постоянно.

Лишившись возможности ходить, он ушёл со службы у лорда Феринели и теперь пытался поднять на ноги собственное имение.

Мать просила меня спуститься в холл три раза. На четвёртый она заявила, что невоспитанный нахал не желал уходить, пока не увидит меня. Пришлось пожалеть родных и побороть своё стремление к уединению. Нехотя спустившись со второго этажа, я замерла при виде человека, что покачивался с пятки на мысок возле входной двери. Его жёлтые глаза смотрели на меня, а уголки губ приподнялись в очаровательной ухмылке.

Прай в один миг замер на какое-то время, а затем медленно вытянул из-за спины руку. На его ладони лежал оберег.

Мой оберег, сплетённый в тот роковой день перед нашей первой встречей. Тот самый, что я отвергла в столовой дворца полгода назад. Ягоды на нём сморщились и увяли, тонкие листики пожелтели и осыпались, осталась всего пара, но это был он. Наглец хранил его всё это время и явился на порог нашей усадьбы, заявляя свои права на меня.

Я медленно подошла ближе, но опомнилась и застыла в паре шагов от него, уставившись на сплетённый круг из веток.

— В этот раз ты же не будешь отпираться? — нагло спросил Прай, словно не было этих месяцев, и он не заявился без приглашения на порог моего дома спустя столь долгий срок.

— Ты опоздал, я замужем, — соврала я и резко подняла взгляд на мужчину.

— Вру-нья, — обозвал меня он, произнеся это слово по слогам. — Крейн следил за тобой для меня. Соберись ты замуж, я появился бы здесь раньше.

— Ты знаешь Крейна? — удивилась я.

— Конечно знаю. Он не рассказал, что вместе с тобой спас и моего брата, истекавшего кровью на той улице? И сообщил ему, где тебя искать. Таверна «Розовый пони», надеюсь, не ты выбирала место? У них отвратное пойло, а я торчал там двое суток возле твоей кровати.

Замахнувшись, я ударила наглеца ладонью по лицу, а он только удивлённо поднял брови.

— А чего ты ждал спустя столько времени? Что я брошусь тебе на шею? — рявкнула на него я.

Меня переполняла злость, но не на него, а на Крейна, ведь тот ни словом не обмолвился об этом.

— Типа того. Я не знал, чувствуешь ты ещё что-то ко мне после тех слов, но решил испытать удачу и принял приглашение явиться сюда.

— Чувствую ли? Крейн слышал, как ты… — я запнулась. Прай опустил голову и внимательно посмотрел на меня. — Ты попросил его это сказать! — догадалась я. Почему мне ни разу не пришло в голову, что переболевший мог соврать или сговориться с ищейкой? Что они могли познакомиться за те дни?

— Нам с тобой было нужно время, Ёль. Со смертью воплощений триады ты лишилась своих сил, и с меня спало твоё влияние. Я не знал, где мои чувства, где воспоминания о них, а где, то, что я испытывал не по своей воле. Я знал, что когда ты очнёшься, то найдешь способ растолкать толпу и пробиться ко мне, но я хотел разобраться в себе вдали от тебя и понять, что я чувствую. Я попросил Крейна наговорить тебе гадостей от моего имени и прошу за это прощения, но так было надо. Я попросил его оберегать тебя и сделать всё, что ты велишь. Ещё и заплатил ему, немало заплатил. Тебе тоже следовало побыть без меня и понять себя.

Я ещё раз замахнулась и ударила его по щеке. Мужчина печально улыбнулся.

— Я умерла за тебя, я прекрасно понимала себя! — я почти кричала, но вовремя осеклась. Взгляд скользнул на заткнутые уши ищейки, и волнение слегка отступило.

— А вот мне потребовалось время, чтобы понять, что мои чувства не были твоим внушением. Что ты не заставляла меня хотеть тебя. Только не отпускать или что-то в этом роде. Я так и не понял, что именно. Весь путь в Митл я был в напряжении если не видел тебя, если не мог прикоснуться. Вслушивался в звуки и искал именно твой голос повсюду. На осознание своих чувств у меня ушло много времени.

— Тебе потребовалось на это пять месяцев? — прищурившись, спросила я.

— Нет.

— И почему тогда пришёл сейчас, а не раньше?

— Было много дел. Суд над Сони, выборы нового пилата корпуса, инструктаж и присяги, — он поморщился, словно воспоминания об этом были неприятны. — А потом мне написал твой отец. Сообщил, что ты добралась до дома, но он беспокоился за тебя. Он пригласил меня, но велел сделать всё правильно. Чтобы было как надо. Иначе грозился переехать меня своим модным креслом на колёсах.