Непроизвольно я ощупала свою руку, перевязанную бинтом. Благодаря целебным свойствам жёлтой крови она уже не болела.

— Значит, у других тоже был шанс выжить?

— Веду вы закололи кинжалом почти в сердце. Тут никакая кровь не поможет. У Джеймса был шанс, но он не принял мою помощь ни в случае с моей сестрой, ни в своём, и потому крови переболевшего в нём не было. Хоть я и дал Кате несколько капель, но от её раны в животе они были бессильны.

— Ваша сестра? Ката? Она была женой Джеймса? — поинтересовалась я. Мужчина медленно кивнул. — Вы даже не скорбите по ней?

— Каждый переживает потери по-своему… Вы отомстили той, кто отняла у меня сестру, и это смягчает мою скорбь. Она будет погребена со всеми почестями, как воплощение божества и будет покоиться рядом с тем, кого любила.

— Вы путешествовали с ними всё это время?

— Да. Я же обещал, что найду тебя… Вас, простите, — запнулся он и поправил себя.

— Зачем?

— Я же говорил, что всегда мечтал поцеловать настоящую леди, — он посмеялся, но поймав на себе мой злой взгляд, поспешно выставил руки перед собой. — Ладно, ладно. Мы с Катой собирались вас убить, чтобы не пришлось делать это с её мужем.

Я нервно сглотнула, вспоминая хватку пальцев на моём подбородке и касание его холодных губ к тем, что тогда были моими. Телу той девушки понравился поцелуй, а я в тот миг не знала других и потому испытала только приятные ощущения. Теперь в моей памяти навсегда останутся страстные моменты, когда Прай завладевал моим ртом, и я никуда не смогу от них скрыться.

— Благодарю за честность.

— Всегда пожалуйста.

— А где вы были, когда…

— Когда Веда спятила, убила мою сестру и собиралась настроить Джеймса против тебя, чтобы обрести любовь и почитание людей благодаря способностям объединённой триады? Она внушила мне страх, и я слонялся по ближайшим переулкам, борясь с ним. Я не мог приблизиться к гостинице, потому что думал, что она там, и боялся её, но наблюдал всё с расстояния.

С ищейками она сделала то же самое, но один из них смог справиться с эмоциями, пересилил их и вступил в бой на моей стороне. Объяснение показалось мне разумным, и я поверила ему.

— Волна не дошла до вас?

— Вы очень вовремя убили Веду.

— Мне нужно узнать, жив ли Прай, — прямо озвучила я свою цель и окинула взглядом толпу перед собой.

Мне не удастся переубедить их или доказать свою причастность к триаде. Я не смогу заставить людей, что верят в них и любят их, несмотря ни на что, возненавидеть себя. Это их право. Каждый сам выбирает то, во что ему верить и кого любить, и я сделала свой выбор, а они — свой.

— Это тебе будет дорого стоить, — покачал головой мужчина.

— Дороже, чем возвращение из мёртвых?

Лицо спасителя ничего не выражало. Он стоял, оперевшись плечом о стену рядом. Между нами почти не было свободного пространства, но меня не напрягала такая близость.

— Ты спасла всех переболевших, а я спас тебя в благодарность за это. Мы в расчёте… Проклятье, прошу прощения, мои манеры оставляют желать лучшего, — во время своих слов он медленно поднёс руку к уху и вытащил скрученный тканевый шарик. Лицо мужчины перекосилось на несколько секунд, пока он доставал второй.

— Прекрати, можно на ты. Мы спасли друг друга, а я даже имени твоего не знаю, — отмахнулась я и прикусила язык.

Ничего не затыкало ушей собеседника, а обострённый слух переболевших сделал для него мои слова слишком громкими. Мелькнувшая во взгляде злость это подтверждала.

— Крейн. Меня зовут Крейн, — едва слышно представился он. Выпрямившись, мужчина закрыл глаза и напрягся. Его ухо дёргалось, как бывало у Прая, и вид этого невольно заставил меня залюбоваться им. — Пилата завтра будут судить прямо на главной площади, вот почему ещё здесь такая толпа. Все хотят это увидеть и заранее занимают места. Его обвиняют в неправомерном приказе об убийстве триады, ну и в их смерти, разумеется, — безразличным тоном объявил Крейн.

— А Прай? Он жив? — я старалась говорить тихо, чтобы не раздражать его. Кроме меня, вокруг и так полно звуков и разговоров.

— Жив. Какая-то царапина не задержит его в постели надолго, только если там будет хорошенькая баба… — он запнулся и дёрнул головой. — Прошу прощения, это его слова, не мои. — О… не думаю, что вам стоит это слышать.

— Говори, — резко скомандовала я.

От его предыдущей фразы меня затрясло, но я постаралась взять себя в руки и сжала их в кулаки. Логично, что в окружении других ищеек, особенно мужского пола, Прай не будет следить за языком. Он и так никогда за ним не следил, даже в моём присутствии, только в самом конце.

Открыв глаза, Крейн вставил своё подобие затычек обратно в уши и с каким-то сочувствием посмотрел на меня. Мне не нравился этот взгляд. Склонив голову набок, я повернулась к мужчине лицом и нахмурила брови, надеясь, что мне не придётся повторять просьбу, произнесённую как приказ.

— Ты правда хочешь это услышать?

— Да.

— Он сказал это кому-то. Не знаю кому. Не обязательно, что это была правда.

— Говори уже! — рявкнула я слишком сурово.

— Он знает, что ты жива, но искать тебя не станет. Если захочешь — сама придёшь, ведь ты знаешь, где его искать.

— И что в этих словах я не должна была хотеть услышать? — сердце всё равно больно кольнуло в груди, но если Прай на самом деле такое сказал — он был совершенно прав. Среди этого количества паломников он никогда не узнал бы меня. Только если я стала бы орать на весь город, и моему ищейке пришлось бы идти на звук, но для этого он должен вытащить затычки и вслушаться в общую какофонию звуков, как это сделал Крейн. Я знала, где наглец, и мне было бы проще прорваться туда, кто бы что ни говорил.

— А это ещё не всё…

— Говори, — скомандовала я.

— Женщины недостойны того, чтобы за ними бегать. И вообще, они созданы только ради мужского удовольствия, а с этой задачей ты справилась на ура, — почему-то эти слова произнёс Крейн, а услышала я их голосом Прая. Подобная фраза вполне в духе моего ищейки… Он больше не мой, не стоит так его называть.

— Что-то ещё?

Внимательные жёлтые глаза следили за каждым движением и мимикой на моём лице. Проклятые переболевшие видели меня насквозь, слышали стук сердца и знали, когда я начинала злиться и нервничать. Это бесило, вынуждая эмоции проявляться сильнее.

— Кто-то спросил у него, была ли его связь с воплощением божества попыткой спасти свою жизнь, — прямо сказал Крейн. — Ты точно хочешь знать ответ?

Мне вспомнилась сцена с Праем и Ярой на кухне в таверне Бица. Тогда я не хотела знать правду, как и сейчас. Она могла окончательно сломать меня.

— Я могу тебе доверять?

— Нет, — прямо ответил Крейн.

— Нет? — удивлённо переспросила я.

— Миледи, я безродный переболевший, который просто хот…

Договорить он не успел. Свои желания Крейн озвучил мне ещё при первой встрече. Пока они не зашли дальше, я приподнялась и сама поцеловала его. Мужчина ответил сразу. Он обхватил мою талию руками и притянул к себе, протискивая язык сквозь плотно сжатые зубы и пытаясь раздвинуть их. Я не стала сопротивляться и приоткрыла для него рот.

Пальцы едва коснулись неожиданно мягкой щетины, проскользнули по щеке к скуле, очертили её контур. Не обнаружив изъянов или шрамов, я осознала, что невольно ищу те, что мне так нравились на лице Прая. За проведённый вместе с наглецом день я запомнила их расположение и могла бы узнать на ощупь, если бы мне дали к ним прикоснуться с закрытыми глазами.

Губы Крейна оказались такими же холодными, как были в первый раз. Шершавый язык сталкивался с моим, скользил по нему. Мужчина наслаждался поцелуем, это ощущалось в том, с каким пылом он углублял его и прижимал меня к стене. Я почти упустила это перемещение из внимания только потому, что пыталась сравнить мягкость кожи переболевшего с той, какая была у Прая.

Прикосновения губ, движения и ласки ничего во мне не пробуждали. Даже моё сердце не ускорило ритм, а дыхание ничуть не изменилось. Крейн прекрасно понял это. Отстранившись первым, он вопросительно посмотрел на меня.