— Мы едем в Митл, но маршрут мне неизвестен…

— И кто вас сопровождает?

— Ищейки… — тут я запнулась.

По вискам словно ударили. Владелица тела возвращалась, она как-то умела или это происходило само. Человек напротив расплылся.

Я вынырнула из тьмы и уставилась на деревянную стену перед носом. Ничего не изменилось, комната осталась прежней. Облегчённо выдохнув, снова попыталась закрыть глаза, чтобы наконец отдохнуть, но перед ними всё замерцало. Периодически одна картинка менялась другой. Я металась между телегой и кроватью, чаще всего возвращаясь в себя. Рядом постоянно кто-то был.

При каждой попытке заснуть, я переносилась к тем незнакомцам. Человек, чьё сознание менялось с моим, тоже устал. Оказываясь здесь, он пытался встать, пошевелиться, но не мог, а мне доставались отголоски этих попыток. Я хотела только поспать и проснуться собой. Желательно без любых признаков боли, а ещё лучше — дома, перед днём солнцестояния. Тогда я бы никогда не выбросила свой проклятый оберег в окно.

При очередном пробуждении чьи-то руки заботливо приподняли голову от подушки и насильно влили в рот ещё одну чашку жидкости с металлическим привкусом. Первые несколько секунд я сопротивлялась, пыталась что-то рассказать, но сама не понимала, что бормочу. Сдавшись, выпила всё до последней капли за несколько глотков.

По телу растеклось приятное покалывание. Боль ушла. Проваливаясь в сон, я слышала недовольство женщины. Её голос эхом повторялся в ушах, вынуждая меня морщить лоб. Какой-то мужчина рявкнул на неё. Хлопнула дверь, воцарилась тишина. Засыпая, я чувствовала только повязки на лодыжке. Они туго стягивали её, не позволяя лишний раз пошевелить ступней.

Когда мои глаза распахнулись в очередной раз, сон как рукой сняло. Единственное окно комнаты оказалось зашторено мешкообразной тряпкой, из-за чего свет с улицы проникал в крохотное помещение не в полную силу. Здесь стояла всего одна кровать, небольшой деревянный сундук и два стула почти у самого изголовья. Резко оторвав голову от подушки, я села и с запозданием приготовилась ощутить боль в спине, но ничего не случилось.

— Ну, ну, тише, куда вскочила? — раздался голос женщины. Её руки опустились на мои запястья. Она пыталась уложить меня, но я принялась сбрасывать с себя чужие ладони. Сдавшись, незнакомка разжала пальцы и отступила, а я задрала рукава рубашки и уставилась на кожу на тех местах, где ещё ощущала стягивание ремня Лиама. Никаких следов там не было.

Стук в дверь не позволил полностью окунуться в жуткие воспоминания. Бормоча под нос ругательства, женщина поднялась со стула и направилась к единственному выходу из комнаты.

— Что… — заговорил с порога Трей, как только дверь распахнулась. Сразу заметив меня, мужчина запнулся и удивлённо приподнял брови. — Леди Иоланта, как вы? — поспешил он задать главный вопрос. Уставившись на него, я вспомнила, зачем мне был нужен этот человек.

— Нам надо поговорить, — заявила я.

К моему удивлению, в горле не першило, его не разрывало от боли, и меня не охватил приступ кашля. Всё, что мучило не так давно — прошло.

— Потом поговорите, пошёл вон. Вот поправится… — снова начала любимую песню женщина. Она попыталась закрыть дверь, но Трей вовремя подставил ногу, не позволяя ей это сделать.

— Я поговорю с ней немедленно. Вам, как хозяйке дома решать: будет это внутри этой комнаты наедине или вы позволите ей выйти сюда, — вернул себе командный тон главный ищейка. От его сурового выражения лица мои губы растянулись в улыбке.

— Она нездорова, чтобы выходить!

— Я не знаю, чем меня напоили, но я в порядке, — поспешила вмешаться я.

Голос и правда не дрожал, что казалось неестественным.

— Помогите ей одеться и проводите за стол. Ей не помешает поесть, я поставлю чайник, — отдал Трей приказ, развернулся и скрылся из виду.

— Трость ей принеси, — крикнула ему вслед женщина и сразу после этого захлопнула дверь. — Простуда может, и могла пройти, но вывихнутая нога точно ещё не исцелилась.

Наблюдая за тем, как она медленно идёт к сундуку под окном, я откинула в сторону одеяло и осмотрела лодыжку. Та была обмотана какой-то плотной тканью так, что пошевелить ступеней оказалось трудно, но стоило дотронуться до обмоток, и я испытала всю ту же боль. Да, здесь незнакомка права, с ногой чудесного исцеления не свершилось.

Добравшись до сундука, женщина откинула крышку и принялась рыться внутри. Уже через несколько секунд она вытащила оттуда простое тёмно-коричневое платье и кинула мне.

— Вот, надевай пока что есть. Не знаю, осталось, что от твоей одежды после пожара или нет. Позже поищу, что можно тебе отдать, — распорядилась она.

Платье оказалось приталенным, без пояса и с высоким воротом, закрывающем шею до самого подбородка. Шнуровка шла на спине и затягивалась на талии. Размер почти мой.

Вместо обуви мне подсунули тряпичные туфли с деревянной подошвой. Пешком в таких далеко не уйти. В случае отсутствия здесь другой пары это может стать проблемой в нашем путешествии.

Обувшись, я попыталась встать, но женщина шикнула на меня и подставила локоть в качестве опоры. Это оказалось весьма предусмотрительно. Опираясь на неё, я поковыляла к двери. Мы оказались там как раз в тот момент, когда кто-то снова постучал.

— Да идём мы, открывай, — буркнула женщина.

Дверь распахнулась сразу, чуть не задев меня. Виновато потупив взгляд, на пороге застыл гвардеец, Генри, единственный, чьё имя я запомнила, и последний, кто уцелел. Предложив свой локоть в качестве опоры, парень куда быстрее помог пройти в центр соседней комнаты. Там стоял длинный стол с двумя лавками по обе стороны. Не без посторонней помощи я устроилась на самом краю одной из них.

Осмотревшись, я отметила, что оказалась в просторном помещении, с множеством окон. Слева располагался узкий стол и висели полки с посудой. В угол забился очаг с печкой, где как раз закипал чайник. Рядом с дверью из которой мы вышли, были ещё две на одинаковом расстоянии друг от друга, а напротив них выход на главное крыльцо с террасой.

Сейчас вход в дом был нараспашку. Оттуда врывались холодные потоки морозного воздуха и редкие снежинки. Топот ног по хрустящему снегу, детский смех, кудахтанье куриц и ржание лошадей сливались в единую какофонию звуков. Почему-то я в первую очередь подумала о том, как тяжело Праю с его обострённым слухом находиться среди всего этого. Самого мужчины нигде не было.

Трей проследил за тем, как гвардеец поспешно убрал от меня руки и направился к двери в соседнюю комнату, скрывшись за ней. Наблюдая за ним, я заметила, что парень морщился каждый раз, когда слегка нагибался. Должно быть, его ранили при том нападении.

Женщина поспешила стянуть белые салфетки с тарелок в центре стола. Под ними скрывались нарезанные яблоки, хлеб, сыр и какие-то лепёшки. При виде еды желудок заурчал, сообщая, что уже не помнит, когда ел в последний раз. Не дождавшись чая, я схватила ближайшую к себе лепёшку и откусила кусочек. Тесто отдавало орехами и таяло во рту. Сразу вспомнился вкусный пирог из особняка Лиама.

— Жуй нормально, никто не отнимет. Вон, хлеб бери, сейчас ещё остатки ужина принесу… — запричитала женщина при виде моего аппетита и пошла к выходу.

— Дверь закройте, а то сквозняк устроили… — недовольно заворчала Яра.

Обернувшись, я уставилась на девушку. Ищейка лежала на расстеленном вдоль стены походном матрасе и куталась в одеяло. Она либо только проснулась, либо, наоборот, пыталась заснуть. Кроме её спального места, здесь было таких ещё два.

— Сколько дней… — начала я один из вопросов и сразу вспомнила о другом, более важном.

— Почти ровно двое суток, но могло быть и больше, — опередил меня Трей.

Сняв закипевший чайник, он переставил его на стол и принялся разливать воду сразу в несколько чашек. Мне прежде не доводилось видеть его за столь обыденным занятием, и этот новый образ не совпадал с ранее сложившимся.

— Где папа?

Первая лепёшка оказалась съедена, и я схватилась за вторую. Яра громко зевнула у меня за спиной, потянулась и, судя по шуршанию одеяла, села на матрасе.