Его лицо было покрыто смесью из грязи и пепла. Короткие пряди прилипли ко лбу, а над правой бровью появилось несколько новых порезов, но трудно понять, рассекли ему кожу до крови или нет. Вся рубашка и жилетка были покрыты бурыми разводами и какими-то пятнами. Грудь мужчины медленно поднималась и опускалась, словно он просто шёл мимо, никуда не спешил и оказался здесь совершенно случайно. Обе руки сжимались на рукоятках ножей, а с одного из них на остатки непотревоженного снега капала красная кровь.

— Прай, — с хрипом вытолкнула из себя я на одном дыхании и разрыдалась.

Моё горло сдавило спазмом, оно горело огнём, а слёзы потекли быстрее. Я впервые за многие годы дала им выпуск.

Он нашёл меня, как и сказал.

Затычки не были вставлены в его уши, а значит, он прекрасно слышал слова Лиама и мои крики и шёл если не по этому следу, то уж точно по тому, что оставили мы с преследователем на свежем снегу.

Какое-то время мужчина просто стоял и смотрел на меня. Затем закрыл глаза, дёрнул головой и убрал один из ножей в ножны на бедре. Стянув с себя кожаную жилетку, он кинул её мне на грудь. За время нашей борьбы на земле Лиам умудрился оторвать несколько пуговиц от моей рубашки, из-за чего её края оказались слишком распахнуты. Эмоции смешались, одни затмевали другие, и я этого даже не заметила.

Прай подошёл к дереву и опустился возле ремня, стягивавшего мои запястья.

— Четыре-один, или у тебя снова всё под контролем? — неожиданно спросил он. А мне было всё равно, пусть говорит что хочет, я была счастлива его видеть и не могла ничего сказать. — Это у вас брачные игры такие? Буду иметь в виду, что ты любишь по жёстче. У меня на такие случаи даже кандалы припасены. Из главной тюрьмы Митла захватил, — он говорил спокойным и ровным голосом, но он всё равно слегка подрагивал от ярости. Пока мужчина занимался ремнём, я попыталась взять себя в руки и успокоиться, но внезапный приступ кашля заставил содрогнуться всем телом, пытаясь вытолкнуть наружу всё, что застряло в горле и резало его, словно стеклом. — Тише, тише, всё закончилось. Ты позволишь прикоснуться к себе? — неожиданно спросил Прай после того, как перерезал ремень посередине.

Я не сообразила, как и когда начала кивать. Мужчина не стал тратить время на то, чтобы развязать узлы на моих запястьях. Он помог мне приподняться с земли и прижал к груди, поглаживая по спине, и давая возможность откашляться. Вскрикнув от его прикосновений к одной из ран, я позволила ищейке склониться и осмотреть их.

— Ты почти опоздал, — проговорила я хриплым голосом и уткнулась в Прая. Я вдыхала запах дыма от пожара, перебиваемый каким-то другим, незнакомым мне ароматом, и чувствовала, как напряжённые мышцы расслабляются в его объятиях.

— Прости, Иголочка, ты слишком быстро бегаешь. Надо как-нибудь устроить забег, ты точно все призы получишь.

Спины я почти не чувствовала из-за холода, но остаточная боль от прикосновения ищейки пока не прошла. Мои запястья ныли. Отстранившись от Прая, я пыталась развязать узлы, но одной рукой мало что получалось. Мужчина заботливо забрал у меня обе кисти и помог с этим. На местах, где их только что стягивал ремень, осталась красная полоса.

— Давай, нам нужно идти. Ты ледяная, — недовольно буркнул Прай, он поднял жилетку с моей груди и натянул её на меня, не обращая внимания на кровь. Сам мужчина при этом остался в одной рубашке и брюках. Я попыталась подняться с его помощью, но как только возникла необходимость наступить на ногу, то она подвернулась. Усадив меня, мужчина склонился к моим лодыжкам и осмотрел их, а следом ступни. — Очень плохо, — пробормотал он. — Тебе придётся снова обнять меня ножками.

Прай подхватил меня под бёдра с такой лёгкостью, словно я ничего не весила. Выполнив его указания, я ещё и обвила шею наглеца руками, прижавшись к груди и уронив голову на плечо. Так он не касался моей спины и не опасался потревожить раны.

Странно было ощущать его ладони в том месте, где приличных девушек должен касаться только муж, но у меня не было сил спорить. К тому же они уже побывали там прежде, когда он вытаскивал меня из пропасти.

— Только прошу, ни звука, мои уши… — искренне попросил он.

— Молчу, — едва слышно прошептала я. Прай мог ничего не делать… просто дал бы Лиаму меня убить. Никто не обвинил бы его в моей смерти, но он снова спас меня. Как можно в нём сомневаться? Я смотрела на профиль мужчины с какой-то теплотой в душе, но свисающая затычка загораживала мне его. Аккуратно подняв руку, я дотронулась и провела по ней пальцами. — Вставить?

— Я просто обязан сказать что-то пошлое в данном контексте, но думаю, с тебя пока хватит. Буду весьма признателен, — усмехнулся Прай. Он покосился на меня одними глазами.

Перебирая затычку между пальцев, я хотела понять, из чего она сделана, но из-за потери чувствительности так и не смогла это определить. Медленно установив её внутрь уха ищейки, я на ощупь проделала то же самое со второй. Через пару секунд после этого из моего горла вырвался дикий кашель.

— Прости.

Прая должен был раздражать столь резкий звук. Мужчина повернул голову и сурово посмотрел на меня, отбив всякое желание подавать голос в его присутствии. Вроде я говорила достаточно тихо, да и затычки были возвращены в его уши…

— Побереги силы. Отложим разговоры на тот момент, когда я смогу снова насмехаться над тобой, не испытывая при этом чувства вины за неуместную пошлость, — успокаивающе проговорил Прай, вызвав во мне неожиданный смешок.

Кивнув, я прижалась к впадинке возле шеи ищейки и подумала, что это место создано для меня. Мой лоб идеально помещался там, а кожа мужчины была такой тёплой и манящей, что я решила не убирать оттуда голову. Вот бы он всегда оберегал меня так. Глаза закрылись сами, а из-за покачивания, вызванного уверенными и твёрдыми шагами Прая, мир перед ними погружался в темноту.

— Так, нет, я сказал: побереги силы, а не засыпай. Тебе пока не стоит, — попытался он привести меня в создание и чуть подкинул на руках. Я приоткрыла один глаз и встретилась с взволнованным взглядом ищейки. Хотелось улыбнуться, но губы не слушались. Пробормотав что-то невнятное, мужчина сорвался с места и побежал. Меня потряхивало, но это и правда мешало провалиться в сон. — Иголочка, не смей… Сейчас мы… Будет… Больно. — Прай пытался разговаривать со мной, но я слышала фразы отрывками. Держать ноги скрещенными не осталось сил, и они постепенно начали сползать в стороны и вниз. — Трей! — он крикнул имя так, что звук голоса ударил по вискам. Где-то впереди послышались ещё шаги, но я больше не смогла держаться.

Время от времени боль вытаскивала меня из забытья и возвращала к реальности. Сил на крик не осталось, но веки слегка подрагивали, а ресницы щекотали кожу. Спина горела так, словно её облили кипятком. Наверное, хорошо, что большую часть времени я провела без сознания.

— Как там вода? — слышался где-то в отдалении знакомый голос.

— Для настойки уже вскипела, но для мытья ещё не готова.

— Отлично, давай сюда.

— Она воплощение божества, ты не думал, что ей станет хуже от твоей бурды? Или что она на неё вообще не подействует?

Левая сторона лица ныла, на ней ощущалось что-то стягивающее кожу и противное. Постепенно я начала понимать, что лежу на жёстком, спиной вверх, без рубашки. В области запястий, где их не так долго стягивал ремень, осталось ощущение его присутствия, или их чем-то перевязали.

— Без настойки ей точно не станет лучше, или это займёт уйму времени, а давать ей в неразбавленном виде я точно не рискну. Главное, чтобы пришла в себя.

— Здесь не буду спорить. Но я бы всё равно дождался позволения…

— Считай у тебя есть моё позволение.

— Почему ты ведёшь себя так, словно имеешь какое-то право решать за неё? Я чего-то не знаю?

— Она выжила три раза только благодаря мне. Она бы доверилась мне и выпила это, — это говорил Прай. Я узнала не голос, а слова и тон. Только он мог произносить что-то столь высокомерно. Да и кто ещё вёл счёт тому, сколько раз спас меня?