— Какого чёрта?.. — недовольно пробормотал Хан И Пён и выпрямился, чтобы видеть, кто приехал. К несчастью его, к офису уже приближались два охранника. — Щибаль[1]! Это ты их вызвала?! — рявкнул он. Вместо зрачков его будто плясали огоньки.

Мин Хи выдохнула с облегчением, но внезапно в живот ей будто влетело что-то тяжёлое и острое, и она застонала, свернувшись в клубок. И Пён со всего размаху пнул её, словно плюшевую игрушку.

— Эй, там! Что вы там делаете? — крикнул один из охранников, ворвавшись в офис и треснув ладонью по выключателю. Кабинет озарился светом, продемонстрировав охранникам озлобленного Хан И Пёна, стоящего позади стола. Валяющейся на полу Мин Хи они не видели.

— Я работаю, — чуть дрожащим от гнева голосом пояснил И Пён.

— Это вы нас вызвали?

— Голос был женский, — подсказал второй охранник.

Мин Хи чувствовала, что вот-вот отключится от такого сильного стресса, но силы в ней ещё оставались. Она вскрикнула:

— Это я!

Охранники незамедлительно подбежали к ней, а Хан И Пён, воспользовавшись этим, рванул к выходу.

— Сейчас же за ним! — скомандовал первый охранник, и второй не теряя ни секунды помчался за И Пёном. Первый же присел перед Мин Хи на одно колено и поинтересовался, — Как вы, мисс? Вы пострадали?

— Нет, просто сильно испугалась… — промямлила Мин Хи.

— Кто вас сможет забрать? Я позвоню.

Мин Хи не раздумывая ответила:

— Найдите «директора Чон».

Охранник странно глянул на неё, но не стал спорить, поднял телефон с треснувшим экраном и позвонил Чжун У, который ответил так быстро, словно всю жизнь ждал этого звонка. Охранник разъяснил ему ситуацию, и только в моменте Мин Хи осознала, что Чжун У сильно болел.

— Нет, постойте! — выпалила она. — Не тревожьте его, я сама доберусь домой.

— Боюсь, уже поздно, мисс, — заявил охранник, протянув ей телефон.

— Что значит «уже поздно»? — напряглась Мин Хи.

— Он уже в пути.

— Простите? Но… как же? Вы же только что позвонили?

Охранник беззлобно усмехнулся:

— Думаю, я многого не знал о нашем директоре. Оставайтесь здесь, мисс, нам ещё нужно разобраться с этим придурком.

— Хорошо… — вежливо склонилась Мин Хи, прижимая к сердцутелефон.

Неужели Чжун У было настолько наплевать на себя, когда дело касалось её?.. Неужели слова его о любви не были всего лишь пустым звуком?.. Когда уже через несколько минут Чжун У предстал перед нею с таким видом, будто пробежал марафон, Мин Хи наконец ощутила себя в безопасности и сделалась несчастной. Ведь поступок его стал доказательством, что он по-настоящему её любил.

Столько мужчин интересовались красотой Мин Хи, пользовались её добротой и уверяли, что испытывают самые искренние чувства. Их ложь, в которую, возможно, они сами и верили, была ей отвратительна. Но разве не стал Чжун У первым, кто её полюбил?

Мин Хи смотрела на него так, будто видела впервые. Чжун У бегло оглядел её и, не обнаружив видимых ушибов, отвернулся. Всего на миг, ведь вот уже он сидел перед нею на корточках, ласково, будто в страхе ранить, взяв её руки в свои, и плакал. У Мин Хи защемило сердце, когда она увидела его слёзы, причиной которых стала сама. Ни с чем несравнимый трепет окутал её тело, захотелось обнять Чжун У, успокоить, зарыться в его волосы и сидеть так, и сидеть, и сидеть…

Но Мин Хи не позволила грёзам завладеть собою. Чжун У так взволновал её, потому что она была напугана… Нет… Всё совсем не так. На самом деле Мин Хи давно догадывалась, что с ней происходит. У Чжун У больше не было безответной любви, однако это ничего не меняло. Он жил совершенно иной жизнью, и теперь Мин Хи предстояло выбрать: готова ли она к этому? Потому что Чжун У никогда не станет частью её мира, но она может стать частью его. Вот только глубоки ли её чувства настолько, чтобы ради них полностью изменить свою жизнь?

[1] Щибаль — сильное ругательство.

Когда крольчиха влюблена

Мин Хи настойчиво попросила Чжун У подняться, но стеснялась смотреть ему в глаза. Чжун У гладил ей плечи, спросил так ласково, словно она едва не погибла:

— Мин Хи, ты не пострадала? Тебя не обидели?

— Нет, я в порядке. Но, директор Чон, зачем вы приехали? Разве у вас нет температуры?

— Это неважно. Я… — Чжун У сник, но лицо его украсила скромная улыбка, он весь словно расцвёл, несмотря на бледность и мешки под глазами, — … я рад, что ты позвонила именно мне.

Мин Хи зарделась и поспешила отвернуться, словно её чувства были чем-то постыдным. Действие её странное и милое не укрылось от Чжун У, что в любом взоре и движении искал подсказку, что она к нему неравнодушна. Он осторожно тронул её запястье и шепнул, словно мольбу:

— Мин Хи…

— Что? — с придыханием спросила она.

— Это ведь был Хан И Пён, я прав?

— Да.

Чжун У горько усмехнулся:

— Значит, я просто идиот.

Мин Хи озадаченно вскинула бровки. Чжун У не замедлил пояснить:

— Хан И Пён работал по контракту, поэтому я уволил его и выплатил компенсацию. Мне казалось, что он меня понял, но мне следовало догадаться, что его это не остановит. Похоже, ты и вправду… понравилась ему.

Мин Хи не успела ответить, хотя ей и нечего было отвечать. В офис вернулись два охранника, крепко держа орущего Хан И Пёна под руки.

— Здравствуйте, директор Чон, — как ни в чём не бывало склонился один из них, тот, что постарше.

— Здравствуйте, господин Пэ, — уважительно поклонился и Чжун У, но стоило ему обратить внимание к И Пёну, как он стремительно переменился.

Ноздри его раздулись, а верхняя губа дёрнулась от гнева. Чжун У набросился на И Пёна, едва не схватив за шею:

— Я же ясно сказал тебе, чтобы ты исчез! Как ты только осмелился явиться сюда?

В ответ И Пён лишь гаденько усмехнулся и сплюнул.

— С какой бы стати мне вас слушаться. Айщ, щибаль, только испортили всё!..

Чжун У был так свиреп сейчас, будто готов был убить его, но злость его не пугала Мин Хи, как пугали её Ши Хёк или И Пён одним лишь своим существованием. Потому что она знала, что Чжун У ни за что не тронет её. Никогда. Глаза его всегда будут добрыми для неё, а руки нежными и крепкими. Его ярость никогда не была и не будет предназначена ей. Могло показаться неадекватным, с каким любовным трепетом она глядела на него сейчас, словно глупая крольчиха, влюблённая в разъярённого, голодного волка, но было вполне нормально испытывать сильнейшее волнение, наблюдая, как мужчина, сходящий по ней с ума, готов был рискнуть свободой, поступиться принципами лишь за тем, чтобы отомстить за неё. Чжун У защищал её, как мог, потому что от боли её испытывал боль в несколько раз сильнее. Если бы ранили его, если бы вцепились в руку и оставили синяк, разодрали кожу до крови, Чжун У бы не моргнул и глазом, но когда так поступали с Мин Хи, он будто сгорал изнутри, как сухое дерево, и жизненно нуждался в воде, которой Мин Хи и была.

— Я убью тебя, если ты ещё хоть на шаг приблизишься к Мин Хи, — процедил Чжун У на ухо И Пёну, и тому угроза не показалась смешной. Но он округлил глаза, как душевнобольной:

— Вы ничего мне не сделаете, директор.

— Думаю, нам лучше увести его, — настойчиво предложил охранник Пэ, стиснув пальцы.

— Айщ, больно! — взвизгнул И Пён, дёрнув локтем.

— Смирно стой!

— Да, уберите его отсюда, — брезгливо бросил Чжун У. — Я поговорю с полицейскими.

Охранники покорно удалились, чтобы проследить за Хан И Пёном, пока не прибудет полиция, предусмотрительно вызванная Чжун У.

Чжун У в секунду переменился, когда повернулся к Мин Хи, напомнив невинностью своей котёнка.

— Мне жаль, что тебе пришлось это пережить. Я больше не позволю такому случиться, обещаю.

— Не надо, — мягко отрезала Мин Хи. — Вы же приехали за мной. Теперь всё в порядке.

— Ты правда так думаешь? Но ведь он так сильно напугал тебя…

Мин Хи бы согласилась с ним, но из-за него же и не помнила почти, какой ужас испытывала совсем недавно. Всё словно стремительно пропадало из памяти, и Мин Хи совершенно не хотела с этим бороться.