За решёткой лежал на холодном бетонном полу мужчина в порванной одежде, и исхудавшее тело его украшали множественные синяки и порезы. Он едва дышал, хрипел, будто ему отрезали язык.
— Смотри внимательно и хорошенько запомни, что бывает с теми, кто смеет идти против меня, — совершенно спокойно произнёс тогда вице-президент Юн, схватив мужчину за волосы и потянув на себя. Мужчина вынужденно встал на колени, вице-президент Юн протянул руку, и его помощник подал ему биту.
Крики и мольбы о пощаде до сих пор мучили Ши Хёка, обращаясь в сознании его в жуткий вой, к которому теперь он так привык, что стал считать обыденностью. «Никто не смеет идти против меня», — убеждённо подумал Ши Хёк, исподлобья испепеляя взглядом дорогу, на которой пару минут назад исчезла машина Чжун У. — «Моё всё равно будет моим, Чон-Чжун-У».
* * *
Все выходные Чжун У боролся с навязчивым желанием написать Мин Хи, чтобы как бы невзначай поинтересоваться о её самочувствии. Он беспокоился, что она могла заболеть, простояв невесть сколько на холодной сырой улице. И он написал, но опять не получил ответ, сколько бы ни ждал. Однако он был слишком занят, чтобы посвятить расстройству из-за этого все свои мысли, ведь на ужин его внезапно пригласила мама, госпожа Шин.
Прошёл ужин вечером субботы, и на нём не было президента Чон Чжу Хвана. Выяснилось, что он с несколькими партнёрами, включая президента Соль, уехал играть в гольф. Госпожа Шин же позвала Чжун У, чтобы обсудить с ним одну немаловажную вещь.
Только вдвоём они устроились за длинным позолоченным столом в обширной гостиной с выходом в великолепный садик. Госпожа Шин села во главе стола, а Чжун У по её левую руку. Госпожа Шин была статной высокой женщиной с худым лицом, напоминающим лепесток лотоса. Голос её был низким и мелодичным, когда она объяснила причину их встречи:
— Это касается Соль Хи Чжи. Она приходила ко мне сегодня утром и жаловалась на тебя.
— Хи Чжи сама пришла? — удивился Чжун У.
— Представляешь? Она сказала мне, что ты слишком холоден.
Из-за таких разговоров у Чжун У пропадал аппетит. Отметив, что сын отложил ложку и больше не смотрел на ароматный наваристый суп, госпожа Шин понимающе проговорила:
— Я знаю, о чём ты думаешь, Чжун У. Это мы с отцом заставили тебя встречаться с Соль Хи Чжи. Но ведь что-то изменилось, так ведь? Раньше ты уделял Хи Чжи больше внимания. Скажи мне, в чём дело?
— Давай не будем говорить об этом? Это наше личное дело.
— Хи Чжи сказала ещё кое-что, — с готовностью сообщила госпожа Шин.
— Что?
— Она сказала, что ты влюблён в другую. Это так?
— Нет, — без раздумий отрезал Чжун У. — Мне жаль, что Хи Чжи несчастна из-за меня, но я не могу ничего с этим поделать. Я не люблю её, и предупреждал её об этом. Раньше она была не против.
— Мне жаль это слышать, — вздохнула госпожа Шин. — Но если ты никого не любишь, тогда почему бы тебе не попробовать полюбить Хи Чжи? Будет гораздо лучше, если вы начнёте заботиться друг о друге.
— Я пытался, — сказал Чжун У приглушённо. — Мне жаль, мама. Я понимаю, что ты чувствуешь, но я не могу ничего с этим поделать.
— Всё в порядке, — произнесла госпожа Шин, накрыв ладонь сына своей и погладив её. — Но, Чжун У, тебе и правда никто не нравится?
Чжун У только убедился в своей любви, и ему совсем не хотелось рассказывать об этом всем подряд, даже собственной матери. По крайней мере до тех пор, пока не услышит ответ Мин Хи, поэтому он снова это подтвердил.
Он уехал прежде, чем вернулся президент, и сразу же лёг спать.
И всё воскресенье Чжун У думал о вечере пятницы и о том, как ему стоит рассказать обо всём милой Мин Хи. Юн Ши Хёк ошивался рядом с ней, и Чжун У оказался достаточно проницательным, чтобы догадаться о природе его к ней интереса. К тому же слова Тэк Ёпа не давали ему покоя, ведь тот назвал Ши Хёка соперником Чжун У.
— Соперник, тоже мне… — пробубнил Чжун У, заседая за кухонным столом с порцией заказных ттокпокки[1]. Он прожевал и вздохнул, — Скорее бы понедельник… Кажется, что я умру, если не увижу её прямо сейчас, — Чжун У бросил взгляд в сторону окна, за которым светило яркое солнце, и пробормотал, — Вот бы дождь шёл каждый день…
* * *
В понедельник утром Мин Хи собиралась на работу, испытывая лёгкий мандраж. Что, если она случайно столкнётся с Чон Чжун У?.. Мин Хи одновременно боялась этого и очень сильно хотела. Она представляла, как они встретятся взглядами, и в его глазах она прочитает что-то, что заставит её почувствовать себя счастливой. Если бы Мин Хи могла, она бы ни за что не стала о нём думать, но неведомое ощущение, одновременно сладостное и горькое, заставляло её каждый раз возвращаться мыслями к Чжун У и сохранять на губах скромную улыбку.
Чжун У не стал подвозить никого другого, хотя не одна только Мин Хи мёрзла на крыльце компании. Быть может, он испытывал вину за то, что назвал её «никем», ведь иного объяснения Мин Хи придумать не могла. Впрочем, если Чжун У собирался продолжить вести себя так, то влюбиться в него не составило бы труда, но Мин Хи к этому вовсе не стремилась. Мало того, что у Чжун У уже была девушка, да к тому же слухи про брошенных им девушек вполне могли оказаться правдой, и пополнить их ряды Мин Хи не горела желанием. И всё же… Чжун У был совершенно обворожителен в своём поведении.
— Не стоит больше так сталкиваться с ним… — прошептала Мин Хи себе под нос, пока поправляла перед зеркалом объёмный бежевый пиджак. Но почему при понимании, что так будет лучше, она больше не хотела улыбаться?
* * *
Когда Мин Хи вошла в офис, все её коллеги, включая Чхве Са Ран, уже были на месте. Мин Хи дружелюбно перездоровалась со всеми, прежде чем расположиться за своим рабочим местом. Сняв пиджак и оставшись в одной кофточке и очаровательных коричневых брюках, она невольно задумалась о том, пришёл ли уже Чжун У, но, к счастью или к сожалению, развить эту мысль не успела, ведь из своего кабинета вышел Юн Ши Хёк, удивив подчинённых сонным видом и тёмными кругами под глазами. Он, как обычно бесцеремонно, позвал Мин Хи на разговор, исчезнув в коридоре первым. Мин Хи устало вздохнула, мечтая просто остаться в кресле, которое вдруг стало мягче и теплее, чем обычно. Но выбора у неё не было, и она последовала за Ши Хёком, потому что он в любом случае заставил бы её поговорить с ним. Она решила, что лучше покончить с этим как можно скорее.
Мин Хи немного переживала, что Ши Хёк начнёт требовать от неё ответ, но решила не зацикливаться на этом, ведь с его стороны было бы весьма странно интересоваться об этом с утра пораньше в понедельник.
Когда она вышла в коридор, то не увидела его, но, стесняясь позвать, решила сначала пойти налево, где находились лифты и выход на лестницу. Но на полпути её схватили за руку и затащили в тёмный коридорчик, ведущий к крохотным помещениям для младшего персонала. Мин Хи от неожиданности чуть не споткнулась о собственную ногу, но Ши Хёк ловко придержал её, очень крепко прижав к своей груди, будто и не собирался отпускать. Мин Хи попыталась вырваться, но тщетно. Вторая попытка тоже не увенчалась успехов, и Ши Хёк лишь сильнее прижал Мин Хи к себе, уткнувшись носом ей в волосы. Он прошептал:
— Перестань! Разве ты ничего не чувствуешь? Мы уже так близко… Я так влюблён в тебя!.. Ты не можешь ничего не чувствовать!
— Руководитель Юн!.. — с придыханием простонала Мин Хи, постаравшись ладонями оттолкнуть его.
Но тут он сам отстранил её за плечи и с горящими глазами воскликнул:
— Я Юн Ши Хёк для тебя, я же уже говорил! За что ты так со мной?!
— Ши Хёк… — шепнула Мин Хи, и у него засверкали глаза, он едва сумел скрыть улыбку.
— Да, так лучше… — пробормотал он, касаясь её ключиц и запястий. — Я так долго ждал нашей встречи… Ты очень напряжена… Скажи мне, что не так?
— Всё нормально… — пряча глаза, ответила Мин Хи.
— Им Мин Хи! Я же вижу, что это не так, просто скажи мне правду.
Между ними едва ли был метр, потому Мин Хи на лице ощущала горячее дыхание Ши Хёка, от которого пахло чем-то пряным, тяжёлым, как горький шоколад. Мин Хи не поднимала на Ши Хёка глаз, дышала глубоко и неровно, грудь её высоко вздымалась. Мин Хи приоткрыла рот, будто задыхаясь, и решила, что стоит выразить свои опасения, чтобы понять наконец: был ли Ши Хёк искренним? Потому что сейчас, когда он так возвышался над ней, с покрасневшими щеками и обжигающим дыханием, сомневаться в этом было почти невозможно.
