— Так у тебя давно был план. Вон оно что.

Теперь Тим вообще ничего не отвечает, но эти его взгляды…

Какой я была дурой из мыльной оперы! Прощальный секс под дождем — он должен был разорвать нам сердца и оставить в душе шрамы на веки вечные. Так хотелось, чтобы Тим запомнил меня и скучал. Но, наверное, с простыми людьми такой бесконечной дури, то есть драмы, не случается.

Правда в том, что, если мужчина не хочет отпускать, он не отпускает. Вот и все. Ни деньги, ни связи, ни опасности (этот список можно продолжать до бесконечности) не имеют значения. И ничего больше придумывать здесь не нужно. И совершенно неважно, что у меня нет с собой документов, что я страдаю паничками, что у меня проблем море и то ли еще будет.

Просто так случилось. Между нами. Сейчас. А что будет дальше — по фигу.

Скромно потупившись, сцепляю пальцы. Тим поднимается и подходит ко мне.

— Ты красивая девочка.

Вот и все, что нужно знать. В этом все дело. Я для него — красивая. Вскидываю глаза, и он обхватывает мой подбородок. Я смотрю на Тима снизу вверх, потом скольжу взглядом по черной футболке. Ремню, ширинке джинсов.

Встаю.

— А вдруг после… ты решишь, что я не стою «супры»? — подкалываю.

— Ну ты старайся.

Качаю головой.

— Я уже очень давно этим не занималась. Не считая тех двух раз. Так что…

Тим усмехается:

— В таком случае давай теперь поведу я? Все, конечно, в курсе, что ты гордая амазонка-феминистка.

— Эй!

— Ну чисто ради разнообразия.

Он наклоняется и целует в губы. Через секунду мои пальцы в его волосах — гладят, перебирают, ерошат.

Тим обнимает за талию, жадно вжимает в себя до боли в ребрах. От контакта проскакивает искра. Вспыхивает сверхновой страсть — взрослая, чувственная. Меня начинает трясти. Тело буквально дрожит, реагируя, томясь. Меня мотает, лихорадит, хотя вот же сидела тихонько, в окошко смотрела, никого не трогала.

Не могу описать это словами, подобрать актуальную метафору. Я просто хочу его. Хочу так, что, если не получу сейчас — линия жизни прервется. Я хочу этого парня, такого сложного и такого близкого.

Мы жадно целуемся, его руки гладят мою спину, сжимают ягодицы. Тим упивается моими реакциями, выдыхает громко, когда срываюсь, не удерживаю стона, когда льну к нему.

Он поворачивает меня лицом к стене. Задирает мое платье-рубашку, оттягивает резинку стрингов и отпускает. Удар несильный, но по разгоряченной коже существенный. Брякает пряжка ремня. Тим сдвигает белье в сторону.

— Расслабься, а то будет больно, — говорит с усмешкой.

— Ты себя явно переоцениваешь…

Я ощущаю вторжение. Тим надавливает на поясницу, заставляя прогнуться, и толкается.

Если кто-то думает, что заниматься сексом в летящем по трассе доме легко, — он ошибается!

Я напрягаюсь всем телом, впиваюсь ногтями в обивку и зажмуриваюсь. На втором толчке закусываю губу, на третьем — шумно вздыхаю, привыкая. Слишком гордая, чтобы попросить Тима остановиться и дать минуту… Хотя бы пару секунд.

— Быстрее, — шепчу вместо этого.

Он тут же налегает, наваливается. Держит крепко за талию, не давая упасть на очередном повороте. Держит меня и… трахает. Трахает мое тело — быстро, сильно. Стоны наполняют уши. Я впадаю в экстаз. Меня накрывает эйфория. Движения Тима становятся более резкими. Мощные, глубокие толчки. Он имеет меня, а я срываюсь на крик, что лишь подгоняет его.

Боже…

Капельки пота катятся по вискам, я острее чувствую запах Тима и схожу с ума. Мы тонем в близости. Я ощущаю его градом, стихией и с удовольствием подначиваю:

— Еще. А можно еще? А еще быстрее?

Оргазм обрушивается волнами кайфа. Громкие… по-настоящему громкие стоны, переходящие в крик.

На финальных толчках Тим замедляется, а потом мою спину покрывают теплые брызги.

Я оборачиваюсь и вижу его блестящие глаза, счастливое лицо. Широкая улыбка демонстрирует чуть удлиненные клыки, которые именно сейчас смотрятся хищными.

— Юху! — восклицает он заряженно. — Победа. На хуй! — Тим поднимает вверх руку. Потом тычет в меня пальцем. — Не говори ничего. Я только начал. Фух! Блядь, давай еще раз.

— Эй! Тим!

Он наклоняется, и мы вместо поцелуя жадно облизываем языки друг друга. Сердце укалывается о распускающую кровавой розой любовь.

— То был прощальный секс, — уточняю я. — А этот что, приветственный?

Тим хохочет. Добавляет деловито:

— Команда приветствует вас на борту, Анастасия.

Смеюсь и тянусь за салфетками.

— Я в тебя влюбляюсь, — говорю кротко. Ну что уж теперь?

— Это нормально. Так все делают, — отмахивается он все еще на кураже.

Я закатываю глаза, но снова улыбаюсь.

Следующим вечером мы приезжаем в окрестности Уфы и останавливаемся в кемпинге. Семен и Гриха уже здесь — добрались самолетом и вовсю занимались подготовкой нашей крошечной команды к гонке.

Мне так жаль, что я не смогу поучаствовать, безвылазно сижу в этом трейлере. Хотя это все же неплохо. Это лучше, чем могло бы быть.

В восемь утра в дверь стучатся. Тим врывается и протягивает пакет.

Первое, что бросается в глаза, — его короткая, под машинку стрижка.

— Ты что натворил! — кричу я. — Ты теперь некрасивый!

Он на секунду застывает. Моргает недоуменно.

— Когда буду трахать тебя вечером, зажмуришься.

— Боже, какой романтик.

— Держи. Одевайся. Бегом.

Я заглядываю в пакет — там черный комбез. Это цвет старой команды Тима, «Скорость 360». Новых у нас пока нет.

— Это что?

— Мне нужен штурман для прохождения квалификации.

— Да ладно! — ору что есть мочи от радости, выхватывая пакет.

— Я знаю эту трассу наизусть, так что не волнуйся… Блядь, хоть бы смутилась для приличия.

Тем временем я уже одной ногой в комбезе.

— Сумасшедшая девка, — смеется Тим. — На вечерней гонке будет мой друг, он уже подъезжает.

Я натягиваю балаклаву и беру шлем. Мурашки бегут по коже. Еще один лучший день в жизни.

Мягкий солнечный свет пробивается сквозь деревья, заливая трассу золотыми лучами. На мне гоночный комбинезон с чужого плеча и шлем с не до конца опущенным визором. Я спешу к машине, но замедляю шаг и делаю глубокий вдох. На языке вкус хвои, осени и восторга. Не будем считать, сколько дней я проторчала в гараже, не видя мира. Будем наслаждаться.

Раннее утро, трасса еще не ожила под грохотом десятков машин — перед квалификационным заездом есть немного времени, чтобы потренироваться. Тим утверждает, что знает ее наизусть, но даже он не Господь Бог, и я бы хотела ему помочь, если только получится.

Вокруг почти никого — только мы и скромная команда механиков. Семен и Гриша кружат вокруг машины, возятся с настройками.

Тим скрестил на груди руки и агрессивно прищурился, зависнув на одной точке. Ушел в себя. Настраивается? Я невольно задерживаюсь на его лице.

— Что? — спрашивает он, заметив внимание к себе. И уточняет насмешливо: — Боишься все-таки?

— В твоих мечтах. Я знаю, что ты нас не убьешь.

Тим хмыкает и неожиданно делится:

— Я всегда любил утро перед гонкой. В воздухе чувствуется напряжение, а земля под ногами еще прохладная. — Он переступает с ноги на ногу. — Скоро она загорится.

— Ты видел «охотников»? — включается Гриша. — Как всегда выебываются.

— Без Смолина? Ну удачи им.

— В нас никто здесь не верит.

— А плохая какая новость? — вклиниваюсь я.

Тим смеется.

— Идем, нам нужно потренироваться.

— Да.

Гриша вручает мне записную книжку Тима, в которой отражена схема трассы. Он действительно далеко не первый раз по ней едет. Пристегнувшись, я перебираю страницы.

Мы проезжаем круг, во время которого я стараюсь вникнуть в терминологию. Потом второй, третий. На четвертом я понимаю, что к чему, и начинаю подсказывать.