Тим произнес это так, будто ему и правда жаль.

— Я никому не расскажу, что ты бываешь милым, — расплылась я в улыбке. — Шилов решил выдать меня замуж.

— Это в каком смысле?

— В прямом. За своего дружбана. Да что ты дергаешься? Брак в наше время не символ любви, любить можно и без печати в паспорте. Брак — это способ урегулировать юридические вопросы. Если ты, не дай боже, пострадаешь, кого пустят в реанимацию? Твою мать или твою жену. Подружку, сожительницу — нет. Юридически она никто и не имеет право ни на что. У меня есть кое-какие активы от папы, и Шилов задолбался мотаться ко мне с матерью. Ему было бы удобно пристроить меня замуж. Но я не пойду. Посижу еще какое-то время в клинике, потом свалю оттуда. С деньгами будет просто.

Тим хмыкнул и отвернулся. Затем снова посмотрел на меня.

— Я тебя не пугаю?

— Скажи мне, что делать, если с тобой случится приступ.

— Тим, я тебя не пугаю? Мои проблемы?

— А чего мне бояться? Что Шилов не возьмет меня в «Автоспорт»? — усмехнулся он. — Сказал же, ты классная девчонка, живи здесь, сколько хочешь.

Я улыбнулась.

— Столько статей про тебя прочитала, и в большинстве написана чушь. Ты продолжил тренироваться на следующий день после трагедии с Федором Матросовым. Подают это так, будто тебе плевать.

— Мне и правда плевать.

— Я думаю, ты просто не понимал, что делать дальше, и занимался тем, что умеешь. Люди иногда бывают такими тупыми.

— Давай займемся сексом?

Я прыснула, а потом захохотала, запрокинув голову. Можно было снова прочитать Тиму лекцию о нравах, но я вернулась к флирту.

— От меня несет, как от пепельницы.

— Вообще-то нет. Ты мне нравишься.

Я откинулась в кресле и посмотрела в черноту неба.

— Юля говорила, ты любишь пожестче.

— Настя, — осадил Тим.

— Ей такое тоже нравится…

— Перестань, — повторил он еще суше.

— …Особенно после гонок, когда на адреналине, когда ты весь в процессе. Когда продолжаешь побеждать теперь уже в койке.

— Будем именно об этом сейчас разговаривать?

— Тогда кажется, что ты настоящий, что ты живешь, любишь. Что тебе не плевать. Она обожала с тобой трахаться.

Тим поднялся и ушел, оставив меня на террасе с разбитым сердцем и ворохом неуместных надежд.

Нет, я не буду ждать от него помощи, это было бы слишком странно. Он на дне временно, его ждет яркая жизнь, победы, тусовки. В его вождении биение сердца. Я знаю такой типаж парней, их обожают не за нежность, а за результаты. Я буду просто рада, что мы с ним встретились, и между нами было то, что было.

В комнате прохладно, Тим лежит на кровати, рядом с ним скрутился клубочком Шелби. Я тоже укладываюсь.

Понятия не имею, что будет завтра, но сегодня Тим поворачивается на бок лицом ко мне. Ровное дыхание опаляет кожу, прикосновение одновременно успокаивает и будоражит. Сердце сдавливает раскаленными щипцами, когда он кладет руку на мою талию и начинает плавно поглаживать.

— Будем друзьями? — спрашиваю полушепотом. Провожу костяшками пальцев по его щеке, ерошу волосы на макушке.

— Давай, но сначала поставим новый рекорд.

Я не обращаю внимания на его слова.

— Всегда мечтала дружить с гонщиком. Отец обожал гонки, мы с Юлей ездили с ним на соревнования.

— Я не умею дружить. — Тим, кажется, теряет энтузиазм из-за упоминания сестры.

— Ты способный, у тебя получится, — быстро улыбаюсь.

Мы засыпаем, коснувшись лбами. И снится мне что-то прекрасное.

Теневой интернет — штука опасная. Он как темный лес: никогда не знаешь, кто поджидает за ближайшим кустарником. Доверять там, бесспорно, нельзя никому, даже безобидному на вид зайчишке. И даже знакомым.

Никола — рыжая двадцатилетняя айтишница, с которой мы познакомились в итальянском рехабе. Француженка. Мы иногда болтали на английском или ломаном французском, который я изучала в школе третьим языком. Никола много рассказывала о себе и своей работе на хакерскую группировку «Гризли». Поначалу мне казалось, что она бредит. В клинике лгали все. Наркоманы никогда не говорят правду, а их было подавляющее большинство.

Однажды я поделилась с ней своей историей: как похитили маленькую, как требовали выкуп. На что Никола сказала, что в наше время организация была бы такой, что никакие бандиты меня бы не нашли. Прогресс не стоит на месте.

Тогда я подумала, как было бы здорово похитить саму себя, заполучить деньги и скрыться в неизвестном направлении. Но… я бы никогда не решилась обратиться за помощью к таким людям, как она. Это слишком рискованно, пропасть без вести можно по-разному. Не ходи в темный лес, если ты не охотник. Не ходи в темный лес, если ты просто мешок с деньгами.

Однажды меня уже крали, и повторения допустить нельзя, лучше уж клиника с ровным газоном. Но за советом я к Николе обратилась. Не бесплатно, разумеется. Сказала, что хочу поиздеваться над парнем.

Никола объяснила, как сделать, чтобы мое письмо не засекли. Деньги потребуем перевести через криптовалюту. Тим в ней неплохо разбирается — одно время из-за сложностей именно так покупали запчасти за границей. Плюс в том, что я смогу ей воспользоваться, когда выйду из клиники в следующий раз. У меня будут документы на руках. Тим победит в гонке, Шилова уволят со скандалом. Улучу момент и свалю. Главное, окончательно не спятить к тому времени.

Оставалось составить текст. Раньше опасалась, что не смогу, не решусь, не осмелюсь. Но, проснувшись утром, сажусь и пишу.

«Здравствуйте, Константин. Ищете Анастасию? Ищите усерднее, вам ведь нужны ее подписи на доверках. Мы можем помочь. В эту субботу предоставим вам девку на блюдечке с золотой каемочкой. Эта сумасшедшая не в себе, она подпишет все, что вы ей подсунете. За это мы хотим увидеть определенную сумму на счете. Разобьете деньги в соответствии с инструкцией. Если в субботу в 10 утра суммы на счете не окажется, мы спрячем Анастасию на год. Вы за этот год потеряете куда больше.

Думайте».

Для драматизма я прикладываю свою фотографию. Перед этим нанесла темные тени на верхнее и нижнее веко, растерла так, чтобы глаза покраснели. Именно такой я как-то увидела себя в зеркале, после чего и обратилась за помощью. Растрепанная, жалкая. Я себя такую запомнила. И Шилов запомнил. Я ему такой очень нравилась.

Вздохнула, отправила письмо и пошла в душ, чтобы смыть с себя мрачные мысли.

Тим заходит в душевую, когда я смываю с волос шампунь. Громко хлопает дверью, чтобы я уж точно не пропустила сие явление.

— Эй! Ты обалдел, Агаев! Это моя территория!

Парни пользуются санузлом на первом этаже, мы еще вчера приняли такие правила.

— Доброе утро, подруга! Прощения прошу, но ты уже полчаса тут намыливаешься. Он поднимает крышку унитаза, и я в ужасе отворачиваюсь. Между нами прозрачная шторка, я купила именно прозрачную, потому что она была самой дешевой. Стараюсь не слушать, как журчит водичка. Боже.

— Иди вниз!

— Ни за что.

— Придурок, — бормочу. — Просто придурок! Ужасный человек.

— Какие планы на день? — весело спрашивает Тим, помыв руки.

— Не знаю пока… Не делай так больше.

— Мы же друзья. Братаны. Нет? Или да? Или как?

— Господи, Тим, ты простой как три рубля.

Он смеется, настроение явно хорошее.

— Как закончишь, спускайся, покажу кое-что.

— Только не говори, что мерс завелся.

— Ага.

— Да ладно! — Внутри вспыхивает такая радость, что руки покалывает. Парни все утро спорили, заведут или нет. — С первого раза?!

— Да. Скоро прокатимся.

— С ума сойти! Какие вы молодцы! Не-е-е, вы гении! Чертовы механики-гении, если ты сейчас не врешь! Я уже вижу кубок! Погоди, я вижу его в твоих руках! Блин, это надо отметить. Давай что-нибудь особенное приготовим! Или закажем! Может, барбекю?