— Думаю, нам удалось бы одолеть их в несколько приёмов, — сказала своему отцу Клэр. Они сидели в гостиной профессора Римплера. Римплер устроился напротив, согнувшись над торчащим из переборки металлическим выступом, который использовал вместо кофейного столика. На столике покоился лоток со множеством графинов. В графинах были разные напитки. Стены светились тусклым зеленоватым светом, настроенным так, чтобы имитировать солнечные лучи, проникающие сквозь полог густого леса. Клэр сидела в пенокресле, сложив руки на коленях и глядя на отца в нарастающем отчаянии. Он вот-вот сломается, думала она.

— На первом этапе, — продолжила Клэр, безуспешно пытаясь привлечь его внимание, — надо поговорить с этим парнем, Молтом. Он был одним из лидеров восстания. Можно перетянуть его на нашу сторону. Затем, на втором этапе, мы его отпустим, он вернётся к техникам и изложит наши предложения. Выступит в их поддержку. И на третьем этапе, чтобы подчеркнуть нашу добрую волю, мы пойдём на некоторые уступки. Отпустим арестованных, публично проверим, в порядке ли полевой щит вокруг Техсекции, пускай убедятся, что переоблучение им не грозит... в смысле, почему бы и нет? Нам же это ничего не стоит.

— Что заставляет тебя принимать их за потенциальных союзников? — без особого интереса спросил отец.

— А? — обомлела Клэр.

— Ты меня слышала. Да, техников и впрямь дискриминировали, до некоторой степени. Дорогая моя Клэр, а знаешь ли ты, что Прегер и его присные не допускают в админский корпус евреев, негров и мусульман? Да-да! Я полагаю, что он уже подумывал выдворить их из Колонии под каким-то предлогом, когда началась блокада. Ты, несомненно, сочтёшь это актом дискриминации. Но Боже нас упаси заявить об этом вслух — если Прегер падёт, он утащит и нас за собой. Котёл на огне и уже закипает. — Голос его из резкого стал усталым, циничным: у Римплера внезапно переменилось настроение. Он плеснул себе текилы, добавил лимонного соку и гренадина, высосал половину коктейля и тупо уставился в пространство.

— Принцип Озимандии, так я это называю, — сказал он, говоря скорее сам с собой. — Чем амбициозней замысел, тем глупее ты выглядишь в миг его провала, когда энтропия берётся откалывать шутки.

Клэр поднялась, желая пересесть поближе к отцу, но он только сгорбился того сильнее.

Он носил шорты, некогда белые, а теперь пожелтевшие, и рубашку на кнопках — полурасстегнутую, так что видны были стоящие торчком седые волосы на груди. На ногах — поношенные шлёпанцы. Дыхание отдавало кислятиной. Глаза сфокусированы исключительно на выпивке. Он поднял бокал к свету; украшенный бисеринками хрусталь на зеленоватом свету казался изумрудом.

Она приобняла его за плечи — костистые и тонкие на ощупь. От её прикосновения Римплер дёрнулся, рука Клэр упала. Она заговорила, пародируя учительницу:

— Папа, но если небольшой метеорит угодит в Колонию, прореха моментально самозалечится — там же сплав Римплера. Вся внешняя оболочка сделана из сплава Римплера. Он плавится при девяноста двух градусах, а при соприкосновении с холодом космического вакуума тут же замерзает, заполняет пробоину, блокирует утечку воздуха... Я читала похожую лекцию детишкам, на экскурсии в обсерваторию. Я им говорила, что профессор Римплер разработал этот сплав, и он же спроектировал этот космический дом; он всё время пытается сделать так, чтобы им жилось лучше. Но, папа, если мы расколемся и начнём гражданскую войну, нас никакой сплав не спасёт. Нам придётся заклеивать раскол общества. И люди ожидают подобных действий именно от тебя. Ты обязан обратиться к ним по видео. Ты способен залечить пробоины.

Он прижался лбом к холодному хрусталю и ответил невыразительным голосом:

— Если уговорить Молта помочь нам, то... может, и получится. Но я бы не стал полагаться на какую-то помощь от него. Час назад его утащили на допрос.

Клэр вскочила и отшатнулась. В изумлении уставилась на отца, точно не узнав его.

— Папа... откуда ты знаешь? Про «апартеид» Прегера, про... их планы насчёт Молта...

Он вяло махнул в сторону консоли.

— Разрабатывая комм-сеть Колонии, я... встроил туда некоторые предохранители. Я могу следить за приказами Прегера. Я так устроил, что все они автоматически перенаправляются ко мне; я знаю его код. — Он передёрнул плечами. — Если достанешь мне Молта, я выступлю перед техниками. Но только потому, что ты меня просишь. Они меня не волнуют. Они — всё равно что бактерии кишечной палочки в кишках зверя.

Она уставилась на него.

Это пройдёт, подумала она. Но если его отношение к ним теперь именно таково, то с этим ничего не поделаешь. Пока что.

Клэр развернулась и сказала несколько слов двери; та отползла в сторону. Клэр вышла в коридор и вернулась к себе. Переодеваясь в официальный админский прыжкостюм чиновницы, она вспоминала: Бактерии кишечной палочки в кишках зверя. Сравнение отдавало патологией.

Она приколола к воротничку выданный эсбэшниками пропуск, понимая, что обязана соблюдать формальности. Села в частный отцовский лифт и проехала три уровня до админской секции. Уровень безопасников был на целый ярус ниже, точно крепостной ров перед замком.

Лифт остановился. Дверная панель полыхнула красными словами: Выход только по пропускам.

У неё вспотели ладони. Она вытерла пот о подбородок и напомнила себе: Ты здесь главная.

Дверь открылась. Клэр шагнула в коридор, под око камеры. Предъявила наблюдателям пропуск. Её никто не остановил, пока она шла по коридору к стеклянным дверям. Она помедлила, прежде чем войти. Кто-то намалевал на стекле лиственный венок и приписал Весёлых праздников. Девушка припомнила, что уже канун Рождества. Скоро на открытом пространстве выставят огромную искусственную ёлку. Впрочем, нет. Не после актов вандализма. Техники от неё иголочки не оставят.

Клэр открыла дверь. Из-за конторки ей улыбнулся молодой человек. Справа от него четыре монитора показывали четыре главных коридора, сходящихся к офису СБ. В общем-то надобности в человеческом надзоре не было: компьютеры прекрасно справлялись и сами. Но отец, где только мог, дублировал функции компьютеров человеческими исполнителями; остальные инженеры высшего звена считали это иррациональной, чтоб не сказать — эксцентричной, тратой ресурса.

Молодой человек в однообразной чёрной униформе клерка МКВА спросил:

— Чем могу помочь, мисс Римплер?

Улыбка не сползала с его лица — красивого, почти ангельского. Однако руку он держал на столешнице рядом с тревожной кнопкой. Они с отцом были в Денвере на заседании ИК ООН, когда Прегер привёл в действие новую программу охраны станции. Вернувшись, Клэр с Римплером обнаружили, что прежний персонал СБ уволен и полностью заменён сотрудниками Международной корпорации охранных услуг «Второй Альянс». Прегер рьяно взялся за дело, обновляя оборудование систем наблюдения и расставляя посты МКВА повсюду в Колонии. Безликие люди в угрюмой чёрно-серой униформе появились на каждом коридорном перекрёстке.

Сотрудники МКВА неизменно удивляли её скрытностью и почти религиозным отношением к работе. Впрочем, Крэндалл ведь кто-то вроде лидера секты.

— Мне нужны четверо ваших, — сказала она, пытаясь придать голосу настойчивости. — Я эскортирую из заключения узника. Самсона Молта.

Улыбка юноши на ресепшене стала морозной.

— Посмотрим, что я могу сделать... — Он обернулся к терминалу и набрал на клавиатуре телефонный номер; на экране появилось лицо. Клэр не видела, кто это, но предположила, что там Скэнлон. Ресепшионист обратился на самый верх, что несколько выбивалось из привычного распорядка. — Тут мисс Римплер, просит показать ей заключённого. Самсона Молта.

— Не показать, — перебила Клэр, — а отдать. Я принимаю полную ответственность за него. Я буду за ним присматривать. Для этого мне нужны несколько ваших...

Голос Скэнлона, как и его искажённое артефактами цифрового видеосжатия лицо, прозвучал плоско, невыразительно.