— А как тренировки Стиски?

— Как по маслу. Чем круче, тем лучше. Впрочем, он же когда-то был священником... У него имя уже есть?

— Джон Свенсон. Легенда крепкая: в один год со Стиски действительно родился такой человек, но умер через пять лет. Они со Стиски детишками были похожи. Смерть Свенсона не отражена в архивах их родного города — он утонул, катаясь вместе с родителями на лодке. Лодка перевернулась, они все утонули. На уровне Флориды смерть зарегистрировали, но в базы данных не вносили. Комар носа не подточит. Я разработал комплекс ложных воспоминаний для имплантации... на случай, если повезёт найти хорошие импланты... — Выражение лица Стейнфельда заставило Пэрчейза уточнить: — Ты ничего не имеешь против мемоплантов?

— Играть с человеческими воспоминаниями... неважно, на какой стороне... это... мне это не нравится. Я не... — Он покачал головой.

— Ты считаешь, что это слишком близко к осквернению души?

— Не уверен, что я в неё верю, — сказал Стейнфельд. — Но да. Это слишком близко к осквернению души.

— У них численное превосходство. Мы обязаны использовать все доступные инструменты. Если тебя это немного утешает, то мы не вставляем импланты нашим сотрудникам. Должны бы, но не вставляем. А враг — да.

— Неважно, — сказал Стейнфельд. — Как высоко ты можешь его продвинуть?

Пэрчейз явственно колебался с ответом. Официантка вернулась с напитками. Пэрчейзу принесли какой-то фантасмагорический дайкири. По груди девушки пролетел мультяшный персонаж (кто-то из гремлинов, если Стейнфельд правильно помнил) и тут же исчез, сменившись изображением двух машин на водородном топливе. Автомобили врезались друг в друга и тут же вспыхнули.

— У вас в животе автокатастрофа, — уведомил официантку Пэрчейз.

— Это объясняет мою сердечную боль, — ответила она, проводя элитной Worldtalk’овской кредиткой Пэрчейза по слоту терминала на бедре. Потом вернула карточку и удалилась. На заду девушки появилась Мэрилин Монро и помахала им. На явственно различимый глазом миг груди Монро совместились с ягодицами официантки.

— Блин, — сказал Стейнфельд, — да люди сейчас носят на себе Сеть.

— Лучше б ты помолился Сетедругу, чтоб дизайн телобоев перестали паскудить. Бля, да они уже наверняка его...

Стейнфельд усмехнулся, но улыбка затерялась в густой бороде. Он носил чёрно-белый фальшкостюм. Немного аляповатый для этого места, но сойдёт.

— Я полагаю... полагаю, чтоб ты правильно понимал, — начал Пэрчейз, — что мы сумеем внедрить Стиски — или Свенсона, если так теперь удобнее, — в сам Второй Круг. После краткого, э-мм, испытательного периода. Скажем, через несколько недель.

Стейнфельд уставился на него.

— У нас ушло три года, чтобы продвинуть во Второй Круг Деверо, и это ещё быстро. Он два года толкался среди нижнеранговых, два года, и...

— Я всё это прекрасно знаю, но... — Пэрчейз наклонился поближе. — Но я изучил сестру Крэндалла. Мы смоделировали характеристические структуры её социальной активности. Она влюбляется каждые два года — иногда с точностью до дня! Причём с неизменной пылкостью. Потом, когда любовник ей надоедает, Рик избавляется от него. Мы просчитали, что следующий роман станет для неё более серьёзным переживанием. И время почти подошло — ещё неделя, и я сведу её со Свенсоном. У неё сформировалась потребность в долгосрочной эмоциональной привязанности. Мы исследовали её сексуальные предпочтения. Свенсон точно отвечает желательному архетипу, потому мы и выбрали его. Она встречает Свенсона, Свенсон её очаровывает — а, как мы оба согласимся, он в этом деле собаку съел, — и, оп-па, она начинает двигать его наверх. Разумеется, при условии, что он отлично проявит себя в низших рангах.

— Ты в этом уверен.

— Чтоб я сдох. Хочешь, поспорим на миллион?

Стейнфельд кивнул.

— Миллион, ну-ну. Гм, а ты только что воззвал к божеству, которого почитаешь сильнее всех остальных. Я впечатлён. Хорошо, пускай. Если всё зайдёт так далеко, то Деверо мог бы...

Пэрчейз покачал головой.

— Ты же не думаешь, что Деверо сможет? Ты хоть знаешь, кто там новый шеф СБ? Старый Сэквилль-Уэст. Деверо невротик. Старый Сэкс его за милю унюхает.

— Тогда он и нашего Свенсона унюхает.

— Не думаю. У Свенсона талант. И поддержка Эллен Мэй ему обеспечена. Поверь мне.

Они на мгновение отвлеклись, трудясь над бокалами. Стейнфельд опустил взгляд, посмотрел сквозь стойку и пол. Пол был прозрачным. Дискотека торчала с одной стороны круглосуточного торгового центра. Небоскрёб вздымался на двести этажей над главной вертолётной ВПП ВольЗоны.

Далеко внизу — и на самом деле внизу — садились и взлетали радиоуправляемые коптеры, сверкая в отражённом волнами солнечном свете. Они были похожи на стрекоз. Стейнфельда передёрнуло, и он переместил взгляд на кобальтовую гладь моря.

— Как странно: отсюда волны кажутся правильными, будто следуют с регулярными промежутками. Опуститься ближе — и видишь хаос.

Пэрчейз поднял глаза от бокала. Не вынимая изо рта соломинку, он уточнил:

— Это, я так понимаю, было какое-то поэтическое сравнение?

— Не-а. Но в принципе сойдёт. На большой высоте слишком многое воспринимается как должное. — Мимо скользнула официантка. По её одёжке мелькало телеканалов, наверное, сорок, и Стейнфельд аж поёжился. — Сколько из этих передач... — он ткнул в сторону телехалатика, — от Worldtalk?

— Не слишком много на постоянной основе, но достаточно большая доля в отдельные моменты. Например, на этой неделе мы шпарим на аккаунте ВА. Естественно, Крэндалл хочет, чтобы всё было чики-пики. И всё так и будет. Ты знаешь.

— Я с этим смирюсь. Но ты уж постарайся не отработать с ним блестяще, хорошо?

Worldtalk. Всемирное PR- и рекламное агентство. Пэрчейз был не человек, а ходячая матрёшка. Сам по себе и сотрудник Уитчера. Сотрудник Уитчера и агент Стейнфельда. Агент Стейнфельда и клеврет ВА. Клеврет ВА и слуга Worldtalk.

Стейнфельд верил, что последовательность верная. Он обязан был верить. Слишком мало агентов уровня Пэрчейза.

Вообще говоря, их не было вовсе, кроме Деверо. А Деверо может оказаться пустой тратой времени.

— Свенсона подберёшь через час, и... — Он выудил из кармана пластиковую ключкарту отеля и протянул её Пэрчейзу. Тот принял карточку быстрым, но осторожным движением. — Он там. Отчёт пошлёшь Бен-Симону в израильское посольство. Он по-прежнему мне верен. И Уитчеру. Если он сблизится с ними... с ней, дай мне знать.

— Ты так говоришь, как будто сомневаешься, что Деверо преуспеет.

Свет снова мигнул, лицо Пэрчейза стало зелёным, потом посинело.

— Я просто варианты просчитываю.

— Если Деверо провалится, надо будет спасать его людей. И быстро.

— Сами справятся. Я улетаю через несколько часов. Они всё правильно сделают. Обязанности у них несложные, но с ними они хорошо справляются.

Он посмотрел вдаль, на океан.

Если Деверо провалится...

В комнате находились восемь человек, все убийцы, но каждый — по-своему. Хотя нет, убийц было только семь, а один только надеялся убийцей стать. Для этого ему предстояло убить одного из семёрки в этом подводном конференц-зале под ВольЗоной, в течение следующего часа.

Колоссальный восьмиугольный плот ВольЗоны был наполнен воздухом и слоями синтетического флотатора. Большая часть зданий эксклюзивного комплекса в центральной секции острова, отгороженных кордоном безопасности от остальной ВольЗоны, уходили под воду, словно исполинские сталагмиты: это улучшало устойчивость к ветру и повышало стабильность всей структуры. В одном из этих зданий, на вершине перевёрнутого клина отеля люкс «Фудзи-Хилтон», и проходило совещание. Председательствовали Ричард Крэндалл и Эллен Мэй Крэндалл.

Комната была погружена в полумрак. За столом перед огромным дисплеем сидели пятеро мужчин и женщина. Кроме них, за спиной Крэндалла во главе стола стояли ещё два эсбэшника МКВА. Мертвенный синеватый свет экрана заливал верхнюю часть противоположной стены до самой двери.