Леона вот вроде бы легионер, но, увидев лужу крови, побледнела, словно мел. А ведь проходила подготовку не лучше и не хуже, чем все остальные рядовые в легионе.

Или… Или за этим диким поведением Гареи скрывалась более глубокая история, чем просто непримиримость к Аркадону.

Если это так, то даже пытки могут не привести к желаемому результату, а лишь усугубят ненависть к нам. И если она откинется, это также не добавит очков популярности легиону, да и мне. Хотя… Меня и так тут прозвали «Кровавым». Мне уже не страшно за свою репутацию.

Нужно пробовать другой подход.

Я посмотрел на Леону, которая стояла рядом, не зная, что сказать или сделать, чтобы помочь мне. Её беспокойство было очевидным, она боялась получить нагоняй.

— Леона, — начал я, — я хочу попробовать изменить подход. Надо попытаться поговорить с Гарей, когда она придёт в себя. Но без давления и угроз. Не подведи меня ещё раз. Следи за ней внимательней. Раз в полчаса смотри на неё через раздаточное оконце в двери. Понятно?

— Вы думаете, она заговорит? — с сомнением спросила Леона.

— Не знаю, — честно ответил я. — Но попробовать имеет смысл. Попросит пить — дай. Не попросит, залей в неё через силу. Вопросы?

— Всё ясно. Считайте, уже сделано.

Спустя несколько часов, после того как рунное заклинание начало действовать, я вернулся в каземат Гареи. Она была бледна и выглядела усталой, но её глаза оставались полны упрямства и ненависти. Я сел на её нары, стараясь не показывать ни угрозы, ни агрессии.

— Гарея, — начал я спокойно, — я не пришёл сюда, чтобы заставить вас говорить против вашей воли. Я пришёл, чтобы понять.

Пленная учительница молчала.

— Почему вы считаете нас врагами? — продолжил я. — Мы ведь ни захватчики, ни оккупанты. Наши враги — урги. Мы здесь из-за того, что нам нужно было оснастить бронетехнику на местном заводе. Это не мы на вас, а вы напали на Шестнадцатую Панцирную Роту…

Гарея, наконец, заговорила, её голос был слабым, но полным решимости.

— Вы — чужаки. Мы никогда не признаем власти, которая принадлежит вам.

Это я уже слышал и не раз. От других пленных, которые сидели по отдельным казематам. Этот разговор оказался бесполезным. Я так и не узнал, какие силы нам противостоят и как скоро нам ждать следующего удара.

Этой ночью меня подняли с постели громким стуком в дверь. Я стоял на плацу в периметре гранитных крепостных стен форта на Замковом утёсе, вглядываясь в причудливую игру облаков в далёкой глубине лилового неба Единства, пока выслушивал донесение посыльного. Рядом, со мной замер штаб-сержант, воплощая всем своим видом дисциплину, царящую в легионе. Его так же как и меня разбудили среди ночи, но в отличие от сонного меня, лишь накинувшего форменный сюртук на плечи, он был застёгнут на все пуговицы, чисто выбрит, аккуратен и выглядел орлом. Как у него так получается? Будь он Восходящим, я бы заподозрил использование Звёздной Крови. Рунные заклинания и не на такое способны, так нет же.

Прискакавший на цезаре гонец был ауксиларием из гарнизонных, делившихся на пехоту, защищавшую непосредственно Манаан и кавалерийскую центурию, занятую в основном патрулированием окрестностей. Сказать по правде, в гарнизонной кавалерии всегда был жёсткий некомплект. Всё же город, хоть и процветал, но как ни крути, стоял на границе освоенных аркадонцами территорий. Вести, которые он привёз, об этом живо напомнили. Уже только выходя на плац, я увидел порванный и окровавленный мундир кавалериста и понял. Нас ожидают проблемы. Так и произошло. Дурные новости быстро распространились среди скучавших на постах легионеров, вызвав тревогу и напряжение, разлившиеся в воздухе.

Вместо привычных скакунов кавалерия в Манаане использовала цезарей — великолепную местную породу нелетающих птиц, которые, к слову сказать, имели немалую стоимость. С ними я уже был немного знаком. Обычно отличительными признаками цезарей были пёстрая окраска оперения и короноподобный хохолок на голове. С последним признаком у местной породы было всё хорошо, а вот оперение было ярким, но однотонным. Их отличали от остальных цезарей глубокий зелёный цвет оперения и прямо-таки невероятная выносливость, что делало их полезными в мирное время и ценными союзниками во время боевых действий.

Их агрессивный нрав требовал от всадников терпения и мастерства в дрессировке, но эти необычные птицы стоили всех вложенных в них усилий. В бою цезари могли стать настоящим оружием, разрывая врагов своими когтями и бритвенно острыми клювами.

И вот сейчас осёдланный цезарь местной неприхотливой и двужильной породы стоял с открытым клювом и тяжело дышал, пока один из легионеров не принёс напиться и ему второе ведро воды. К первому надолго припал сам гонец.

Только после этого мы смогли услышать его доклад. Гонец сбивчиво сообщил, что наша кавалерия попала в засаду политропов — дикарей из Кровавой пустоши, которые время от времени пересекали реку Исс-Тамас на пирогах из шкур змееглавов, чтобы совершать набеги на фермерские угодья. Обычно наши всадники легко справлялись с такими угрозами, но в этот раз они были разбиты чуть больше, чем полностью.

Я посмотрел на Брогана, стоявшего рядом, но его выражение лица было не читаемым. Помощи в принятии решения от него можно не ждать. И я его понимал. Строго говоря, у нас другая задача, но местные ауксиларии — это тоже часть вооружённых сил, и они сейчас в беде, требуется наше немедленное вмешательство, если мы хотим хоть кого-нибудь из них спасти.

— Где это? — сухо спросил я.

— Плантация ван дер Блаз, офицер! — хрипло ответил гонец.

— Поедешь с нами, покажешь, где это…

— Не нужно, офицер, — позволил себе меня перебить Броган. — Я знаю, как туда добраться.

— Отлично, приведите себя в порядок и отдохните в форте, — изменил я свой приказ. — Броган, боевая тревога.

Через несколько минут раздался рёв боевого рога, выдёргивая легионеров из постелей. К тому времени, как бойцы построились, я уже успел привести себя в порядок.

— Легионеры! Кавалерийская ауксилия попала в засаду и ведёт неравный бой с варварами, переправившимися сюда с той стороны реки. Мы не обязаны им помогать, у нас иной приказ и другая задача. Но поддержать, тех, кто как и мы носит военную форму не для красоты, необходимо! — сказал я таким твёрдым голосом, какого от себя не ожидал. — Я могу приказать, но делать этого не буду! Мне нужны добровольцы!

Обведя взглядом застывших в строю легионеров, продолжил:

— Кто сейчас готов со мной отправиться в бой, сделайте шаг вперёд!

Внезапно добровольцев нашлось даже больше, чем я ожидал. Взял два гусеничных пулемётных броневика и сорок легионеров.

Брогана и Зееса, принял решение оставить в форте с большей частью сил, чтобы обеспечить его защиту. Через десять минут мы выдвинулись через Копейную рощу, готовые к встрече с врагом.

Утро выдалось ветреным. Но ветер нёс жару из раскалённой, словно сковорода Кровавой пустоши. Было достаточно тепло, и я потел под весом кирасы и шлема. В воздухе разливался свежий смолистый запах копейника и влажной земли. Птицы щебетали в кронах деревьев, создавая мелодичный фон. Внизу вдоль дороги, привольно извивалась река. Одним словом, пейзаж никак не располагал к кровопролитию. Даже не верилось, что это где-то происходит прямо в этот момент.

Мы сначала услышали выстрелы, а затем увидели дым пожара. Чем ближе подбирались наши гусеничные паромобили к плантации ван дер Блаз, тем заметней становилось, что там что-то весело полыхает.

Когда мы приблизились к полям, поредевший лес вокруг нас ожил. Крики и свистящие стрелы палитропов наполнили воздух, словно шторм. Легионеры огрызнулись огнём, пулемёты наших броневиков загремели в ответ. Голые, низкорослые, пузатые, но невероятно кряжистые дикари пытались нас атаковать, но копья и стрелы плохо работают против бронетехники. Я вызвал из Руны свой АКГ-12 и помогал отстреливаться от дикарей, установив в настройках режим максимального сегментирования боеприпаса. Палитропы были настолько крепки здоровьем, что проникающие выстрелы на них почти не действовали. В первого я засадил с десяток игл, прежде чем он упал и испустил дух.