И тут из глубин этого сверкающего чуда появился он. Кит. Огромный, величественный, словно он только что сошёл со страниц фантастической книги, которую с удовольствием перечитываешь в долгие зимние вечера. Его тело переливалось, как перламутр, а кожа блестела, будто на неё высыпали горстку звёздной пыли. Величественные плавники медленно скользили по невидимым волнам, будто кит двигался не в воздухе, а в самой ткани реальности.

Глаза… О, эти глаза! Они были настолько древними, что в них, возможно, отразилась история самой вселенной. Они смотрели на людей с глубокой, загадочной мудростью, которая, казалось, простиралась на тысячи миров. Кит плыл прямо над поляной, и его огромный хвост едва не задевал верхушки деревьев. Он двигался с такой грацией, что казалось, если бы он захотел, мог бы увезти всех присутствующих и весь Аргент в какой-нибудь неведомый мир.

Толпа замерла в благоговении, глядя на это чудо.

Удивление, восторг, страх — всё это смешалось в душе Тюрина, как ингредиенты странного зелья, результат которого был бы описан словами «полное восхищение и непонимание происходящего». Он не мог оторвать взгляда от этого чуда. Перед ним, словно ожившил древний миф.

— Вот это да… — прошептал Витя, его голос растворился в общем гомоне детей, визжавших от восторга, словно перед ними проплывал не гигантский кит, а огромный парящий кот, раздающий конфеты. Кит величаво сделал несколько плавных движений, его тело, будто касаясь самого воздуха, оставляло за собой тонкие полосы светящихся облаков.

— Как это вообще возможно? — наконец выдохнул Витя, его голос был полон одновременно благоговения и неверия. Он не сводил глаз с величественного создания, парящего над поляной.

— Это мировой кит, — спокойно ответила Рейна, как будто ежедневно наблюдала, как по небу плавали гигантские существа. — Они живут в Межмировом Океане. Плавают себе, как обычные рыбы, — она небрежно махнула рукой в сторону, словно это было не более удивительно, чем проплывающий мимо паром. Она краем глаза заметила, как Гримзл, окружённый восторженными детьми, показывал фокусы с монеткой. Монетка исчезала и вновь появлялась за ушами у детей, которые смеялись так, будто стали свидетелями величайшего чуда магии. Для них Гримзл был даже более интересен, чем гигантский кит над головой.

— Киты, — с важным видом добавил Борт, глядя на небо, — способны прорывать границы миров. Плывут себе через измерения. Их можно увидеть во многих мирах, но здесь… — он сделал паузу, будто нарочно подвешивая интригу, — здесь их можно увидеть только благодаря всем этим устройствам. — Борт указал на причудливые механизмы, разбросанные по поляне, и, кивнув, добавил с драматическим оттенком: — И только раз в году.

В этот момент из небесного разрыва появился ещё один кит. Он плыл так медленно и величественно, что казалось, время подстраивается под его движение. Этот кит был даже больше первого, его кожа мерцала на солнце оттенками фиолетового, синего и серебряного, переливаясь, как драгоценный камень. Каждая чешуйка на его теле выглядела как крошечная звезда, часть великого небесного полотна, по которому они плыли. Его плавники двигались грациозно, как крылья гигантской птицы, оставляя за собой тонкие полосы сверкающей пыли, которая развевалась в воздухе, как магический дым.

Витя смотрел на это зрелище, и в его голове мелькнула простая, но ужасно досадная мысль: «Жаль, что у меня нет моего блокнота». Он бы нарисовал всё это — каждый плавник, каждую мельчайшую деталь на коже этих гигантских существ, чтобы навсегда сохранить этот момент. И тут он услышал... музыку.

Мелодия, тягучая, мягкая, словно сам мир начал напевать нежную колыбельную. Витя услышал её ясно: глубокие, низкие ноты поднимались и опускались, как волны, омывающие далёкие берега. Это было что-то одновременно печальное и прекрасное, словно древняя песня, рассказанная ветрами меж миров. И мелодия исходила от китов.

— Вы тоже слышите это? — удивлённо спросил Витя, не отрывая глаз от парящих гигантов.

Борт, явно не ожидавший такого вопроса, резко обернулся, нахмурив брови и посмотрев на Тюрина, как будто тот только что сообщил, что киты умеют танцевать польку.

— Музыку… — пробормотал Витя, его лицо озарилось странной, блаженной улыбкой, как у человека, который внезапно открыл для себя великий секрет, но до конца так и не понял, что именно этот секрет значит. Он не мог перестать улыбаться, глядя в небо, словно был загипнотизирован этой неземной мелодией.

— Музыку? — переспросила Рейна, пытаясь понять, о чём идёт речь.

— Иногда, — тихо бормотал Борт, всё ещё задумчиво глядя на Тюрина, — говорят, что киты поют... Но слышать это могут только… — он не закончил, потерявшись в собственных мыслях.

— Чего вы там шепчетесь? — Гримзл подошёл к ним с таким видом, словно только что победил в какой-то важной магической дуэли, поправляя свою шляпу.

— Гримзл, смотри! — Витя с восторгом указал на гигантских китов, которые по-прежнему парили в небе.

— На это? — фыркнул гоблин, надувшись от гордости. — В моём мире такие стаями плавают! И никто особо не обращает внимания! — Он поправил шляпу, явно довольный своим хвастовством.

— А в моём мире нет, — Витя сказал это с ноткой грусти.

Борт ещё раз задумчиво посмотрел на Витю, словно пытаясь разгадать некий загадочный код. Но в этот момент его кто-то из родителей позвал. Витя, сев на траву, продолжал глупо улыбаться, глядя на великолепных китов, парящих в небе. Рейна, стоявшая рядом, бросала на него любопытные взгляды, явно не понимая, что происходит у него в голове. А Гримзл тем временем вернулся к своим восторженным зрителям, где новая группа детей требовала очередной фокус с монеткой.

Киты всё так же плыли по небу, медленно исчезая в глубинах Межмирового Океана.

Прошло пару дней с того момента, как в небе над фермой величаво проплывали киты, и жизнь вновь вернулась к своему обычному, слегка абсурдному ритму. Борт, как всегда, был в центре всех дел, раздавая поручения.

— Тюрин! — позвал он так, словно Витя был единственным человеком, способным решить проблему космического масштаба, а не обычным студентом. — Надо бы прибраться в кладовой.

Тюрин, хотя энтузиазма у него было примерно столько же, сколько у камня на краю дороги, всё же направился за Бортом.

— Ничего сложного, — уверенно сказал Борт, распахнув дверь в дом.

Тюрин кивнул, всё ещё пребывая в блаженном неведении. Его воображение рисовало обычную кладовую — может, с парой пауков и парой коробок. Но как только дверь открылась, его иллюзии рассеялись, как утренний туман.

Это была кладовая… в том смысле, что здесь, вероятно, что-то хранили. Но назвать это просто «помещением для хранения барахла» было бы всё равно, что назвать космос «достаточно большим местом». Кладовая больше походила на три разных места, соединённые вместе с минимальным участием здравого смысла и явно без согласия закона о сохранении энергии.

Прежде всего, это была библиотека — и какая библиотека! Повсюду, куда ни глянь, тянулись высокие полки, до самого потолка забитые книгами, свитками и пергаментами. Один из свитков, судя по всему, слегка дымился, что явно не добавляло Тюрину уверенности в безопасности всего происходящего.

«Это нормально? — подумал Витя, глядя на этот дымящийся свиток. — Надеюсь, это нормально».

На одной из полок он заметил огромную стопку книг, перевязанную верёвкой, с надписью: «Читать только если срочно. Очень срочно!» Эта надпись, как ни странно, не вдохновляла на чтение.

Дальше шла мастерская. На больших столах лежали детали от самых странных и замысловатых механизмов. Здесь был, например, половинчатый магноскоп, который выглядел как оптический прибор, а рядом — загадочная труба, явно магическая, но с намёком на то, что она могла взорвать всё в радиусе десяти метров. Над столами висели инструменты всех форм и размеров, некоторые из которых казались более подходящими для гигантов, нежели для людей.