Ветер

— И чего ты попёрлась с этими? — спросила я осторожно, подавая Лизке чай.

Мы сидели на кухне в махровых халатах и куртках, поджав ноги от сквозняка. Пришлось открыть нараспашку все окна, чтобы выгнать этот мерзкий горелый запах. Так надышались, аж во рту горчило.

— Погулять хотела, — вздохнула та мирно.

Я поправила тюрбан на мокрых волосах.

— Давай уже закрывать, а то простынем.

— Угу.

И обе не сдвинулись с места. Хорошо было сидеть. Как в детстве, когда отключали свет из-за аварии, или ремонта. Только сейчас отключили не свет, а тепло, — думала я попивая горячее. — Но тоже уютно. За окном всё ещё моросит. Воздух свежий, как будто мы в парке сидим, где-нибудь в беседке. И беседуем.

— Ваня это ваш одноклассник? — спрашиваю, зевнув.

Рубит нащадно. После нервов, после беготни, после уборки. Лизка тоже зевает.

— О-а-ага… а Вадик его старший брат. Из десятого «Б». А Кэст — его лучший друг.

— Ясно.

— Они вообще-то хорошие ребята, почти отличники, зря ты не пошла. Прогулялись бы вместе.

— А тебя разница в возрасте вообще не смущает? — я осторожненько подвожу сестру к сути.

— Нет, — простецки пожимает она плечами. — Со старшими мальчиками даже интересней. Они не такие дебилы, как мои одноклассники.

— А Ваня? Он же твой одноклассник.

— Ваня с Веркой мутит.

— Мутит?

— Ну да, они встречаются.

— А чё он тогда бросил её? — не могу удержаться от колкости. Блин.

Лизка задумалась.

— Мда. Идиот. Я бы убила за такое. Но зато жив остался, — она сделала страшные глаза, — а тот мафиози, прикинь, если бы погнался за ними! Жуть, такой злющий был! Я не знаю, как я не убежала… ноги прям прилипли, я так испугалась. А ты?

— И я.

Прячусь в кружку.

— У нас во дворе вроде живёт, — продолжает сестра вспоминать. — Или похожий. Я на турниках, кажется, видела. Просто никогда так близко не подходила…

— Да? Не знаю, не помню такого…

— Да ладно, вот увидишь. Сразу вспомнишь. Такой он опасный, да?

— Угу.

— Такой крутой…

— Угу.

— Подумал, что мы в беде и заступился…

— Э! — возмутилась я, приходя в себя. — Мы и так были в беде. Подрастёшь, поймёшь. Пей чай скорей! Спать пора.

— Даш, ну правда, что такого…

— Даже не начинай. Просто поверь мне хоть один разочек, умоляю, Лиз. Просто поверь и не езди одна со старшими ребятами, ладно? — я чуть не сложила ладони в молитве — так хотелось достучаться до моей дурёхи. — У мальчиков в старших классах одно на уме.

— Ты про ТО?

— Угу.

— А мама говорит, что у одноклассников. Вас послушать, так мальчики только об ЭТОМ думают всю жизнь… — хихикнула сестра.

— Может так и есть, — не выдержала я и тоже глупо хихикнула. — Да и мы, девчонки, хороши!

— Короче, все думают, и всем нельзя, — подытожила Лизка вполне разумно.

Я заценила.

— Ну, вот и поговорили. Давай укладываться. Закроешь в нашей? Я пока бельё развешу. Уже достиралось. Во второй раз.

Глянула на часы: полдвенадцатого ночи.

Кое-как уложились к полуночи, а через час в прихожей зашуршали родители. Я слышала, как они обсуждают горелый запах и угорают над нашими с Лизкой кулинарными способностями. Ух, знали бы они, что тут творилось на самом деле! — жмурюсь я испуганно. — А, может Лизка права и ничего страшного не было, может мне показалось… может эти пацаны… нет! — я вспомнила бесстыжие обнимашки Вадика, или Вадима, как его там, глазастого, короче, и окончательно утвердилась — я всё сделала правильно!

Даже, если он Лизку не тронул бы, то влюбил бы в себя запросто, и эта дурная страдала бы. Не знаю, что хуже. «Это» или безответная любовь. Подростки такие непредсказуемые.

Утром я еле проснулась.

Алик написал.

«Доброе утро, Даш;)» — жужжукнуло под головой.

Чего он так рано, — сердито покопошилась я с одеялом. И уснула бы, если бы телефон снова не зажужжал. Раз. Два. Какой назойливый! Я снова разлепила глаз:

«Ты готова?»

«Как будешь готова, напиши, я заеду. Машина на ходу.»

— М-м-м, — сую Алика под подушку ещё на полчаса.

Жу-ж-ж-жу.

«Ещё спишь?) Засоня)»

— Пф-ф.

Засоня?

Ещё только… — смотрю на часы, — … Ого! Уже почти двенадцать!

Сон, как рукой сняло.

— Ничего себе мы поспать, — удивляюсь на кухне. Там зевает Лизка. Как будто так и просидела со вчера. Только уже без куртки. Тепло же.

— Ага-а. Папа вставал, попить, но ушёл досыпать. Чёт он какой-то зеленоватый, — хихикнула она из-за телефона, как всегда.

— Значит, хорошо гульнули.

«Привет, — написала я Алику, пока кипел чайник. — Прости, проспала. Вчера был сумасшедший вечер.»

«Я думал ты за сестрой приглядывала)»

«Ага) так она мне и устроила сумашествие, кулёма. Я же говорю, за ней глаз да глаз нужен)»

«Ммм) Интрига)) поехали? Расскажешь по пути)»

«Ок, дай мне полчасика собраться.»

Я выключила экран.

Если честно, ехать не очень хотелось. Но я понимала, что нужно как следует проветриться перед учёбой, прийти в себя после стрессняка. А природа — лучшее лекарство для испорченных нервов. А Алик… а что Алик? Хороший мальчик. Немного ленивый, но хороший. С ним весело. И деды морозы, вон… — я распаковала одного и задумчиво прокусила шоколадную шапку. — Алик. Хороший мальчик Алик.

Меня раздражало, что я думала о другом. О плохом.

Как банально, Даша-а-а…

Ну, хватит уже. Просто слишком много эмоций поймала вчера, вот и не отпускает. Всё! Покаталась и хватит.

Пора собираться! Я быстренько допила чай и привела себя в порядок, радуясь, что думать стало некогда. Джинсы, толстовка, плащ и белые кроссы — готово. Пока я умывалась и одевалась родители так и не вылезли из комнаты. Ух, как же хорошо они гульнули! — бодро миновала я лестничный пролёт. Выглянула в окошко, уже по привычке — на турниках никого нет. Побежала дальше: совсем забыла попросить Матвея не трогать машину Алика!

Почему мне казалось, что он послушает меня, и не станет приставать, если попрошу? Не станет. Что-то есть в нём благородное, несмотря на вспыльчивый нрав. Что-то есть. Ну вот, опять. Не думать!

Я выскочила и огляделась. Матвея нигде не было, а Ниссан Алика стоял в ожидании у подъезда, как карета для Золушки. И Золушка сдалась.

Пришлось рассказать Алику вчерашнюю историю, раз уж я пообещала. История вышла немного корявой, потому что мне пришлось на ходу вырезать из неё Матвея. По живому. А как бы я его оставила? Алик и так опасливо поглядывал по сторонам, когда ехал по двору, хватит с него переживаний. Без Матвея, в истории происходило слишком много «чудес», и такси приехало слишком быстро, и с Верхним озером я угадала слишком легко, как будто других мест в городе нет, и даже на озере я проявила невероятное чувство дедукции и, как первосортная ищейка, нашла пропажу по следу, даже под дождём. Нашла и вырвала из лап пацанов. Ещё и вторую дурёху спасла. Алик был восхищён. Он не уставал удивляться моей смелости и удачливости.

— Но, если вдруг сестра снова учудит такое, — предупредил он, когда я закончила, — сразу меня вызванивай, ладно?

— Ладно, — смущённо согласилась я.

На море было ветрено. Волны собирали белых барашков, и нещадно выбрасывали их на берег. С брызгами и аплодисментами. А по небу плыли пушистые кучевые облака и равнодушно глядели на это безобразие. Их не интересовали ни «барашки», ни аплодисменты. А гуляющих — очень интересовали. Люди радостно фоткались с бушующей солнечной стихией, снимали видосики в сторис, встречались на променаде, и мило целовались, смеясь, и безнадёжно поправляя на ветру волосы.

Несколько раз Алик брал меня за руку, задерживал в своей. А я не понимала, почему мне не приятно. Почему я ничего не чувствую от его прикосновения. Почему мне всё равно. Такой хороший мальчик, симпатичный, добрый, заботливый, так весело было бы в универе с ним, а я не могу расслабиться. Что изменилось? Я чувствовала себя снежной королевой, а Алика — Каем. Просто околдовала его, похитила, и теперь позволяю ему быть рядом. Играть с острыми кусочками стекла. Откуда, спрашивается, осколки? — задавала я себе вопрос. — Бессердечная.