— Да мы же просто гуляем, — улыбается глазастый. — Пойдём с нами, будет весело. Даша же? Да? Ты, вон, совсем промокла… Кэст, дай даме куртку, — кивает он своему дружку.

— Без проблем, — тот стягивает с себя широкий бомбер. — Держи, — шагает ко мне с ним, как к дикому зверю с сеткой — вот-вот накинет.

— Никуда я не пойду, — возражаю, как можно уверенней, — и они не пойдут. Лизка, не смешно, домой! Вера!

Куртка неловко колышется рядом.

— Да пойдём, вон, чуть-чуть осталось, там козырёк есть, дождик переждём…

— Чё ломаешься?

— Даш, пойдём на минуточку, а? — подключается моя глупая сестра.

Я закипаю. Мне уже так страшно, что не смешно. Хватаю её за руку.

— Нет! Мы домой!

— Стой, — хватает её за другую руку глазастый. — Чё ты кипешуешь? Пройдёмся полчасика, подышим, и отвезём вас домой, да, Кэст? Тачка же есть!

— Конечно! — подключается верный друг, и я чувствую его куртку на плечах, вместе с его же лапищами. — Идём, Даш! Я сам всех развезу потом, — уговаривает он ласково, будто бы мы давно знакомы. — Полезно же перед сном подышать свежим воздухом!

Ага! Насчёт «свежего» я бы поспорила. Чувствую сигаретный дым.

— Нет! — отбиваюсь, — Лиза, идём! Такси ждёт, — вру отчаянно.

— Да-аш! Чё ты меня позоришь! Я не маленькая! Ещё только восемь!

— Родители сейчас вернутся! — тяну её.

Коза упирается всеми копытами.

— Пойдёмте под навес, — подталкивает меня Кэст заботливо, — там поговорите… Познакомимся. Не ссорьтесь, девочки…

— Чё тут у вас?

На голос повернулись все.

Спор оборвался, как трос под акробатами. И «артисты» ухнули вниз. Шмякнулись об арену. Я тайно порадовалась — он не ушёл! Если честно, я не представляла, что делать дальше, у меня уже мелькнула постыдная идея бросить тупицу-Лизку им на съедение, и смыться хотя бы самой. Как же она не поймёт?!

Пацаны напряглись. Я попробовала взглянуть на Матвея их глазами, но уже не получалось — я знала, что он меня не тронет. А они не знали. Я их понимала, я тоже не была уверена, «тронет» он их или нет. Надеялась, что нет. Он стоял, прислонившись к дереву, дымя, и равнодушно наблюдая за сценой.

Чёрт.

А эффектно выглядит.

Если даже мне страшно, то каково им?

— Всё хорошо, — махнул ему глазастый.

— Девочек отпустите, — Матвей затянулся в последний раз и отправил окурок по широкой дуге.

Он слишком много курит, — подумала я. И снова удивилась. — И что?! Какое мне дело?!

— Идём, — сердито вытянула я из лап глазастого Лизку. Та повиновалась, и встала рядом, косясь на Матвея.

Пацаны тоже переглядывались. Между ними толкалась ещё одна балда.

— Вера! — позвала я её. — Ты тоже! Идём. Такси сейчас подъедет.

Верка заартачилась:

— Не, я с мальчиками, Даш, они подкинут обратно. Идём, Вань, — потащила она за рукав младшего.

— Пошли, — позвал глазастого Кэст и они все стали пятиться. Матвей, громко выдохнул и вышел на свет:

— Ребёнка оставьте, придурки.

Он вынул из кармана что-то блестящее и демонстративно натянул на чёрные разукрашенные фаланги. Кастет! — ужаснулась я. — У него ещё и кастет есть! — Живот закрутило до тошноты. Я такое только в криминальных фильмах видела! Неужели он нападёт, и будет месить их в кровь прямо здесь, у всех на виду?!

— Не трогай их, пожалуйста, — попросила я слабым голосом.

Матвей поглядел на меня: «точно?», а любители малолеток, тем временем, очухались. Они бесцеремонно вытолкали к нам Верку:

— Э! На, забирай! Пацан, успокойся, ты чё?! — отступали они задом по дорожке. Ввязываться в драку с психопатом им не хотелось. — Мы ментов вызовём, урод! — лаяли они, увеличивая дистанцию.

— Пять…

Я удивлённо поглядела на спасителя. А он, не обращая внимания, продолжал устало отсчитывать вслед дерзкой компашке. Мокрый и злой.

— Четыре…

— Урод, ты чё?! Попутал?! — в ярости огрызались глазастый с Кэстом. Маты и неприличные жесты сыпались через край.

— Три… — Матвей показал им три пальца, вместо одного, и стал загибать. — Два…

На один они побежали.

Рванули, не оглядываясь. У меня тоже возникло желание смыться. Я отвела девчонок за рукава.

— Спасибо… идёмте-идёмте…

Наше такси уже мигало на дороге.

— На здоровье, — Матвей спрятал кастет и проследил, чтобы мы добрались до машины. Я отправила девчонок на заднее, а сама запрыгнула вперёд — не хотела с этими дурочками. Лучше потерплю разговоры водителя. Я устала, промокла и замёрзла до дрожи. Таксист, поглядел на меня, как на больную, в этой мокрой пижаме, и завёл про ужасную погоду и опасность подхватить воспаление лёгких, как его кузен или тесть, не знаю, я не слушала. Я стучала зубами и глядела в боковое зеркало на догоняющие нас фары.

Чёрный мотоцикл скользил ненавязчиво, через пару машин от нас. Матвей бдил. А девчонки на заднем сидении ничего не подозревали и шептались про него:

— … на шее тату…

— Страшный…

— … да какой, ты чё, очень даже…

— Серьги видела?

— Нефор…

— Мафиози… крутой…

— … ствол под курткой…

— Прикинь, если бы такой парень…

— Опасный… всех убивать за тебя…

— А ты бы хотела?

— Тщ-щ… а чё, ты нет?

Я закатила глаза. Дурынды. И как таких уберечь?! Дома поговорю с сестрой. Постараюсь ей мозги вправить. Верке пусть родители вправляют. Хотя, там, похоже, всем всё равно. Эх, девчонки. Вообще не о том думают. Я в пятнадцать ещё в куклы играла. Ну, может не в куклы, но играла.

Мафиози.

Пф-ф… — чуть не цокаю вслух.

А дома становится не до разговоров — квартира в дыму! Вонища жуткая! Я залетаю прямо так, в кроссовках, на кухню, и вспоминаю про суп! Я же поставила его разогреваться и забыла выключить! Он, несчастный, тут целый час кипятился, а последние полчаса откровенно горел!

— Блин! Лизка, окна открой! Суп сгорел! — Ору сестре, хватая прихватками кастрюлю.

Лизка кашляет, бегает по квартире. Окна гремят. Заливаю горелое днище водой.

— А-а-а! Гадость какая!

— Фу-у! Дашка! Чё ты натворила! — нагло возмущается сестра, распахивая раму на кухне. — Ты чуть пожар не устроила!

Это я-то?!

— Дура! — вспыхиваю, уже не контролируя эмоции. Прихватка летит в сестру. Бошку срывает:

— Если бы ты не была такой тупой идиоткой и думала бы мозгами почаще, ничего бы не случилось!

— Сама ты тупая! Газ оставила!

— Заткнись и свали отсюда! Не беси! Всё родителям расскажу! Вот балбеска тупая! Отойди!

Лизка сморщилась, подбирая слова поострее, но не подобрала, а попросту разрыдалась:

— Не кричи на меня! Не кричи! Я не виновата!

— Сама не кричи! Не виновата! Что ты устроила?! Полюбуйся!

— Не рассказывай им, Да-а-аш-ш, — хнычет моя балбеска. — Не рассказывай им… ну Да-а-аш… я же на часик всего хоте-е-ла-а… — завывает перекошенный ротик, а из глаз текут целые реки. И откуда столько воды?

— Я бы вернула-а-ась! — уверяет сестра как будто бы искренне, но выходит наивней некуда.

Мне становится стыдно.

Глупая девчонка. Я и сама была такой. Наверное… но это не точно, — пытаюсь вспомнить себя, творила ли я такую дичь…? — Да вроде и нет. Но всё равно. Лизка ещё ребёнок, откуда ей всё знать, если никто не общается с ней толком? Никому нет дела до её воспитания. Родители на работе, я на учёбе, и всё, что ей остаётся — это постоянно зависать в телефоне… Танцульки, povы, мальчики, макияж… откуда взяться мозгам?

И я виновата. Отталкиваю её. Ревную.

— Ладно, — сжаливаюсь.

Запихиваю нытика в ванную:

— Иди первая мойся, не дыши этой гадостью. Я пока приберусь. Сделаем вид, что ничего не было. Ай, бли-и-ин! — вспоминаю про стиралку с бельём. — Бли-и-ин… весь день пролежало…

— Чё? — Лизка даже плакать перестала от любопытства.

— Ай-й, — я не могу сдержать нервный смех. — Чёт у нас всё сразу завонялось…

— Так чё?

— Бельё через плечо!

Лизка вылупилась и тоже прыснула.

Вот такие хозяюшки.