— Это точно…

— М-да.

— Ладно, — поглядела я на часы.

— Пора?

— Ага, — я скромно улыбнулась. — Надо найти сестру и заставить её пообедать, а то до вечера будет голодная слоняться. Родители убьют, — пояснила я, отправляя деда мороза обратно в новогоднюю кучу. Алик торжественно вручил мне весь пакет:

— Смотри, чтобы она твоих дедов не съела, а то нечем будет стресс заедать.

Я засмеялась. Наши пальцы коснулись.

— Спасибо, Алик, это очень мило. Буду толстеть.

— Тебе это не грозит, — великодушно отмахнулся он и оценил мою припрятанную под одеждой фигуру.

Уши загорелись.

Он хотел притянуть меня, обнять, но не решился — а я воспользовалась его заминкой и быстренько отступила.

— Ну, пока! Побегу Лизу искать… спасибо за антистресс! — перехватила я пакет покрепче.

— Давай провожу?

— Не-не-не! Не волнуйся, занимайся машиной спокойно, — лихорадочно отступила я, и не давая ему догнать, перебежала дорогу. Побег удался. Подло — да. Но нельзя, чтобы они с Матвеем встретились. Мне надо сначала поговорить с ним. Не хочу больше бояться за Алика. Надо расставить все точки.

Лизка торчала с Веркой на качелях. Долго звать не пришлось, она ещё издали заметила нарядный пакет и уже мчалась на «приманку».

— Что это у тебя?! — восхищённо заглянула она вовнутрь. — Нифига-а-а, как много! Откуда ты взяла?!

— Подарили, — уклонилась я от допроса.

— И что за праздник? — сестра хитренько ухмылялась.

— Суббота, — я сунула ей пакет. — На, отнеси домой и поставь суп разогреваться. Я сейчас… — я заметила на турниках пацанов и хотела спросить их о Матвее. — Только не сожри ничего. Сначала суп, поняла?

— Ой-ой-ой, — заржала сестра. — Выключай мамку, Даш, тебе не идёт!

— Иди давай. А то не поделюсь.

— А вот это было низко!

— Угу. Топай.

— А ты куда? — крикнула сестра от подъезда. Я махнула в сторону магазина.

А сама свернула на площадку, когда подъезд за спиной хлопнул. Пацанов было трое и все самого отчаянного типа: спортивные костюмы, короткие стрижки, плевки, корты, маты через каждое слово и хохот. Чисто гиены. Я часто видела их тут с Матвеем, а самый старший как раз занимался с ним вчера на турниках.

К нему я и направилась.

Бритый, широкоплечий, и шрам на пол головы. Он развалился с телефоном на скамейке, отдельно от других. Жуть. Спина холодела от ужаса, когда я приближалась, но времени не было. Нужно найти Матвея до завтра, до «новых колёс» и разобраться, — говорила я себе строго.

— Извините, — обратилась я к парню дрожащим голоском.

Он поднял глаза. Неторопливо «изучил» меня. Я прочитала на лице справедливое: «чё за мамзель пожаловала», и смутилась ещё сильнее.

— Вы Матвея не видели? — торопливо спросила я, чтобы услышать любой ответ и поскорее уйти. Отступать было поздно.

Дружок Матвея удивился, но, теперь, ему, вроде как, стало понятней, «что я тут забыла» и «почему нарушила его покой». Он убрал телефон в карман:

— А зачем он тебе?

Оглядывает с ног до головы. Ухмыляется щербатым ртом. Бандюган. Самый настоящий.

— Поговорить…

— Поговорить?

— Угу.

— Я тоже могу поговорить. Давай со мной? Не бойся, не обижу.

Но глаза говорили об обратном.

— Спасибо, не надо… ладно, я потом… — промямлила я, отступая.

— Стой, — вальяжно распорядился он, — шучу я, трусиха. Не ссы.

Он нехотя повернулся к дружкам помельче:

— Эу, Косарь! Фуру не видел?

— Не. Уехал утром.

— Уехал, — снова поглядел парень с чертовщинкой. — Подождёшь его с нами? — похлопал по скамеечке рядом с собой.

Я нервно улыбнулась и пробормотала что-то в благодарность. Бежать! Бежать! — торопилась я по дорожке обратно и ругала себя на чем свет стоит: дура! Теперь они узнают из какого я подъезда! Может попетлять, а потом незаметно проскочить?

Какие мерзкие!

И это ЕГО друзья! Кошмар!

Друзья многое говорят о человеке!

«Скажи мне кто твой друг и я скажу кто ты!»

Кто это сказал? Сократ? Платон? Ну, в общем, наверняка какой-то умный доисторический грек. За ними, кажется, уже все легендарные истины закреплены. Удивительно, — думала я, прячась за кусты, — мы совсем не изменились с тех пор? Раз ещё цитируем, — я обошла немного парковку, чтобы сбить пацанов с толку, и замерла у мусорки. Помялась с телефоном. Уже пять минут тут торчу. Лизка всех дедов слопала, чем же я стресс заем?! Что делать? Надо тихонько проскочить в подъезд.

Я снова вернулась к своим клёнам и дождалась, пока тот щербатый уткнётся в экран.

Бегом!

Железная дверь грохнула безопасностью. Вот, зачем ставят эти убогие металлические двери! В следующий раз, когда Манукян заведёт свою шарманку про красивые деревянные двери со стеклом, я с ним обязательно поспорю! Только не в мой подъезд, пожалуйста! Мне, пожалуйста, от хранилища установите, такую, с огромным вентилем, который двумя руками закручивают. Б — безопасность. Я выдохнула и стала подниматься.

Оставшиеся полдня мы болтались дома с сестрой. И Верка, конечно, завалилась. Куда без неё. Девчонки громко веселились на кухне, потом закрылись, посекретничали, потом растеклись по дивану смотреть какой-то сопливый сериал про мутантов и пролежали так до темноты.

Я переоделась в любимые пижамные штаны и активно тупила в телефоне. А могла бы гулять где-нибудь с Аликом, Славой и Ленкой. От экрана уже тошнило. Поворочалась на своём диване ещё полчасика и поплелась на кухню:

— Ужинать будете?

— Да-а-а! — заныли обе козы с голодухи.

Я цокнула. Как будто неделю не ели. Актрисы. Могли бы уже давно пойти и разогреть себе, как люди. Ну что за отношение? Что за дети бестолковые пошли? Я в их возрасте уже готовить умела, в магазин ходила, сама моталась через полгорода в художку. Пока я ворчала, в чёрное окно стучали мелкие капли дождя. А я стучала кастрюлей. Щёлкнул голубой огонёк, зашипела плита.

— Суп или макароны? — крикнула я из холодильника.

Девчонки оглохли.

— Лиз! Чё будете, а? Суп или макароны? — повторила я, сердясь.

Так сложно оторваться от сирика и ответить? Или мне и это за них решить?! А может мне и поесть за них?! Две балбески. Ну их!

— Идите и сами разогрейте, что хотите, — заглядываю в комнату — пусто…

Пусто!

— Лиза! — бегу в ванную.

Пусто!

И у родителей пусто!

Сбежали!

Я в ужасе глянула на тёмный провал окна, нырнула в кроссовки и выскочила в подъезд в чём была. Куда они попёрлись на ночь глядя?!

— Лиза! — внизу стукнула дверь.

Я бросилась в погоню, но когда вылетела на мокрую улицу — девчонки уже подбегали на парковку соседнего дома. Там их ждала машина. Волосы встали дыбом: старая, тонированная в хлам, бэха. Ничего хорошего от такой тачки не жди! А Лизка садится в неё! Садится по собственной воле! Дурная! Если её не убьют в этой развалюхе, я сама убью её! Собственными руками! О чём она вообще думает?! Скоро родители приедут! Что я им скажу?!

— ВЕРА! — окликаю безбашенную подружку, но та оглядывается, нахалка малолетняя, и тоже запрыгивает в салон! Машина трогается с места.

Не добегу!

— Эй! — Меня перехватывает Матвей. Он снова дымил у своего подъезда и заметил нашу суматоху.

— Сестра сбежала! — сокрушённо остановилась я рядом с ним.

Опоздала. Бэха вывернула со двора. Что теперь делать?! Что делать?!

— На той бэхе?

— Ага!

Бесполезно пялится! Номер! — вспоминаю я в панике, — надо хоть номер записать! — тыкаю в мокрый экран непослушными пальцами. Глаза тоже на мокром месте. Буквы расплываются.

— Идём, — Матвей куда-то тянет.

— Куда? — ничего не соображаю.

— Догоним.

Дым

— Надевай, — Матвей закутал меня в свою куртку. Чёрная кожа тяжело легла на плечи. Я начала понимать что он задумал. Стало ещё страшней.

— Подожди!

— Скорей, а то упустим, — пока я думаю, он нахлобучивает мне шлем, — наденешь мой. Будет болтаться, но хоть что-то. Дай застегну, — поднял мне подбородок по-хозяйски, нагнулся, подтянул затёжки под шлемом потуже. — Норм?