«Привет) Рада, что ты жив, Маньяк)» — пошутила глупо. — «Как дела? Есть новости по соседу?»
«Ага, жив пока)) Да блин, там с одной камеры не видно, а вторую записали уже сверху, идиоты. У них каждые сутки поверх записывает. Какой смысл… ладно, забей. Извини. Давай о чем-то приятном. Пойдём гулять?»
«Не могу, прости, сегодня дома. За сестрой присматриваю.»
«Могу помочь;)»
Я даже фыркнула от неожиданности. Алик! Ого! Неужели ты напрашиваешься ко мне в гости? — подумала я, — какой бесстыдник.
«Выгуляем её во дворе на площадке)» — добавил он, пока я удивлялась. — «Я не против детей, они весёлые.»
«Она сама кого хочешь выгуляет)))» — засмеялась я. — «Этой дылде уже 15))»
«Ого! Ну так, тем более, нафига за ней смотреть? Пойдём сами на площадку? Я тебя на качельке покачаю)»
«Какое соблазнительное предложение))» — отписалась я, заволновавшись.
Матвей! Матвей! — завопило воображение, как сирена. Я зачем-то выглянула в окно. Знаю же, что не туда выходит, но выглянула. От испуга, наверное.
«Я правда не смогу, Алик, прости. Сегодня целая куча домашних дел на мне.»
Моя куча дел жужжала в ванной. Одна куча мокрого белья — вот и всё мои дела на сегодня. Но Алику не обязательно знать. Вредно для здоровья.
«Жаль((так хотел увидеть тебя»
«Только увидеть?»
Я хихикнула, и набрала на автомате:
«Могу фотку скинуть)»
Алик надолго завис. О чём это он подумал?! — краснела я. Но отступать было поздно. Алик наконец прогрузился и застрочил:
«Соблазнительное предложение))» — ответил он моими словами. — «Но я всё-таки хочу тебя, а не фотку;)»
«Ты, наверное, хотел сказать выбираю?)» — всё больше краснела я.
«Не придирайся к словам)) ты поняла о чём я;)»
«Я подъеду. Выйдешь на полчасика? У меня для тебя кое-что есть» — добавил он, и моё любопытство вступило в яростную схватку с рассудком.
«О нет!) Не люблю сюрпризы, не надо, пожалуйста))» — написал рассудок шутливо, не желая обидеть, но помня про опасного соседа.
«Почему?»
«Боюсь их)»
«У тебя странные представления о сюрпризах))) Не бойся, этот тебе понравится, обещаю.»
«Ладно» — сдалась я. — «Только давай не во дворе? Там сестра тусит. С другой стороны моего дома, подойдёшь туда?»
«Да, конечно) Без проблем, Даш:) Через часик буду. Я звякну.»
А он неплохо держится, для человека у которого машину испортили, — подумала я с уважением и побежала готовиться. А то разлеглась, расслабилась совсем — уже обед на носу, а я в пижаме.
Приняла душ. Навела марафет — время пролетело незаметно, и я подскочила, когда под боком вдруг заорал телефон. Что, уже?! — подумала я в панике.
— Да? Привет. Окей, сейчас выйду, — ответила я с барабанящим сердцем.
Нацепила одежду попроще — джинсы, толстовку. Закуталась так, по-домашнему. Кроссовки бесшумно спустили меня со второго этажа, но на середине я всё-таки задержалась, высматривая в лестничное окошко Матвея. Во дворе его не было. Вроде как. И мотоцикла нет.
Я тихонько открыла подъезд и снова выглянула — чисто. Ну что за шпион недоделанный! — ругалась я на себя, заворачивая за угол. Я злилась, что приходится играть в эти «шпионские игры» из-за какого-то бандита, которому приспичило невзлюбить несчастного Алика. Какое ему дело?! — пыталась обманывать я себя, но, на самом деле, я знала КАКОЕ. Его рука всё-всё сказала мне вчера про его «дело» по имени Даша.
Как же мне защитить от него Алика?
Рассказать всё?
Не успела придумать — заметила свой «сюрприз». Алик стоял с огромным новогодним пакетом. Я засмеялась, подходя:
— Не рановато ли праздновать Новый Год?
— Это твои «три» шоколадки, — радостно подхватил он, показывая мне, что внутри.
— Деды морозы?! — я продолжала хихикать. — Это так неожиданно! Ну, серьёзно! Откуда ты их раздобыл? Ещё же рано!
— Секрет! Я называю это дедо-терапией. Работает идеально. Если вдруг почувствуешь себя плохо, вытаскиваешь деда, не глядя, — он показал как, — и без всякой жалости откусываешь ему бошку.
— Прям так? В фольге? — я взяла нарядную фигурку.
— Можно и в фольге, если сильно приспичит, — засмеялся Алик. — Зато знаешь, как помогает от стресса.
— Ну-у, спасибо, — я весело оценила размер пакета. — На пару дней мне, думаю, хватит!
Мы посмеялись и Алик переключился на заботливый тон:
— Ну правда, ты вчера была сама не своя. Что-то случилось?
— Нет, не волнуйся, всё в порядке, — я постаралась звучать непринужденно. — Просто перенервничала из-за просмотра, наверное, и машину твою жалко. Как ты сам-то держишься? Что по свидетелям?
— Есть один пацан с другого подъезда, вроде как видел, — почесал голову Алик, — Ну, я думаю. Когда подошёл и начал спрашивать, он так подозрительно переглянулся с друзьями, но рассказывать наотрез отказался. Понятно, он вроде кореш сына этого психопата. Я видел их в одной тусе. Не станет же он его батю сдавать.
Угу, — покивала я сочувствующе, а сама представила, как бедный пацан нарывается посреди ночи на Матвея с ножом. Да, пожалуй, не станет.
— Да они, небось, и проткнули, для бати, — пожал Алик плечами. — Не удивлюсь!
— А что полиция?
— Пока молчат. Они не найдут, ты что. Мелкая бытовуха их не интересует, ещё бегать ради этой фигни по подъездам? Спросили про камеры и больше я ничего от них не слышал. Не-не, рассчитывать приходится только на себя. Были бы доказательства… а так, дохлое дело…
Я побледнела.
Сказать или не сказать? Почему это злополучное имя застряло у меня в горле и никак не выходит? Почему я не могу произнести его сейчас?! Выдать Алику преступника. Выдать полиции. Чтобы зло было наказано. Чтобы справедливость восторжествовала. Почему не скажу?! — поражалась я. Я вообще-то считала себя хорошим человеком. Считала. Раньше. Но теперь… кто я на самом деле? Какой я человек, если не могу указать на преступника?
Я боюсь его?
Нет. Он не будет мстить мне. Почему-то я была уверена. Он не тронет меня.
Тогда что?
Боюсь за Алика?
Да. Боюсь. Это правда. Не хочу, чтобы Алик связывался с Матвеем, — сформулировала я и тихонько вздохнула. Я чувствовала свою ответственность за происходящее. Я оказалась «судьёй», которому видно сразу обе стороны, оба мира, оба мнения. И теперь мне предстояло выбрать. Кто прав. Но это оказалось самым сложным — потому что…
Эта горячая рука…
Она…
— … правда?
Я вздрогнула и поняла, что Алик всё время что-то рассказывал мне про машину.
— А? — переспросила я, чувствуя себя очень глупо.
Алик благосклонно улыбался:
— Завтра. На море. Ты же поедешь со мной, да?
— На машине?
— Ну да, сегодня я в сервис, переобую её в зимнюю. Раз уж такое дело. Мамка вроде не сильно расстроилась, вот, — он засмеялся, вспоминая, — а ты говоришь «половицы старые»! Видишь, куда все деньги уходят. А что поделать.
— Ну да…
— Так едешь?
— М-м, — я помялась, — ну ладно. Завтра?
— Ага. Опробуем новую резину.
— Ага…
Я вдруг с ужасом представила, как быстро может «кончиться» новая резина, и решила во чтобы то ни стало поговорить с Матвеем, чтобы больше не трогал машину. Нужно решиться. А то возомнил непонятно что… бедный Алик. Истратит весь семейный бюджет, и всё впустую… нет, так нельзя! Нужно найти этого бандита и предупредить, чтобы больше не трогал, а то…
Я задумалась.
А то…
А то что? Что я сделаю? Расскажу всё Алику? Полиции? Да. А что если и расскажу? Возьму и расскажу. Так будет правильно. Честно, — мне было не приятно, что из-за меня кто-то страдает, что я оказалась в центре этого скандала с машиной, в центре преступления, и не решаюсь положить этому конец. Не решаюсь открыть правду. Мне было противно от себя.
— А вдруг сосед снова возьмётся за нож? — осторожно спросила я, теребя нарядного деда мороза ногтями.
Алик нахмурился.
— Мама уже подняла вопрос насчёт камеры. Завтра будет собрание жильцов. Может, наконец, скинемся. Всё-таки давно пора поставить. У нас за пару лет успели стащить два велика из под лестницы, самокат и горшок с цветком, прикинь, кому-то горшок приглянулся. Не поленился же. А и ещё у нас царапали ключом соседскую тачку. Но он тот ещё му… кхм. Короче, есть повод задуматься о собственной камере, — подытожил он.
