Вино уже открыто и ждет в графине, чтобы мы его налили, и я делаю это, когда мы усаживаемся на свои стулья, я во главе стола, Бьянка слева от меня. Через несколько минут после того, как мы сели, входит персонал кухни, неся тарелки с запеченной курицей с глазированными овощами и рисом, все идеально приправлено.

— Как дела в колледже? — Спрашиваю я, как только они поворачиваются, чтобы уйти.

— Хорошо, — говорит она, нетерпеливо отмахиваясь от моего вопроса. — Но ты не можешь начать с пустых разговоров, когда ты как сержант-инструктор набросился на меня по телефону этой ночью. Что происходит, Илья? Ты в порядке? Почему ты беспокоишься о том, куда я пойду?

Нахмурившись, я беру столовые приборы и разрезаю еду, объясняя.

— С нашим соперником дела становятся опасными. Они не хотят раскрываться и улаживать конфликт с честью.

— Разве нет какой-то поговорки о том, что «В наркотиках и на войне все средства хороши»?» — Поддразнивает Бьянка и отправляет в рот кусок курицы.

— Они убили Артема. — Говорю я прямо. Она упрямится, и мне нужно, чтобы она отнеслась к этому серьезно, даже испугалась — ради собственной безопасности. — И семерых его людей.

Рот Бьянки застывает на полуслове, а глаза расширяются. На ее лице проступает печаль.

— Как? — Выдыхает она.

Артем ей всегда нравился. Я видел это по тому, как она его поддразнивала. Я бы не сомневался, если бы она стала думать о нем как о почетном старшем брате. Черт, он был мне практически как брат. Мне больно видеть боль в ее выражении лица, но она должна знать всю серьезность ситуации, даже если я не собираюсь говорить ей, что его голову доставили мне в картонной коробке.

— Как — не имеет значения. Вот почему это так. Кто бы ни был тем, кто спровоцировал этот конфликт, он убил его в знак войны. То, что произойдет дальше, будет жестоким, безжалостным, и я не исключаю, что они используют тебя, чтобы причинить мне боль.

Бьянка ставит столовые приборы и выпрямляется, слушая меня теперь более внимательно.

— Я думаю, тебе следует взять отпуск на этот семестр. Тебе следует вернуться домой, где я смогу тебя защитить. Ты слишком уязвима в Роузхилл, на территории Маркетти. Я не смогу обеспечить тебе безопасность там. Было достаточно рискованно отправлять Ефима присматривать за тобой, когда это могло быть воспринято как игра во власть. Но на самом деле, одного человека недостаточно. Кто бы это ни был, у него есть ресурсы, чтобы убить восемь моих лучших людей. И я не сомневаюсь, что они готовы убить одну девушку, чтобы доказать мне свою правоту.

— Нет, — прямо отказывается Бьянка, ее тон ровный и убежденный. — Извини, Илья, но я не собираюсь откладывать учебу из-за какого-то конфликта, происходящего в твоем мире. Каковы шансы, что они вообще знают, что я с тобой связана?

— У нас одна фамилия. Это не так уж и много, особенно не учитывая, что в твоих школьных записях этот дом указан как твое основное место жительства всего несколько лет назад. Им не составит большого труда тебя найти, — рычу я.

Бьянка закатывает глаза.

— Никто не будет утруждать себя охотой за твоей никчемной сводной сестрой, когда они явно научились нажимать на твои кнопки, не тронув ни волоска на моей голове. К тому же, я дружу с близнецами Маркетти, и они не позволят, чтобы со мной что-то случилось.

Она говорит это с убежденностью, от которой мои глаза сужаются. Я не верю, что они одни могут ее защитить. Насколько я могу судить, они еще совсем подростки, склонные к незрелости, и я не верю, что они отнесутся к ситуации со всей серьезностью, не говоря уже о том, чтобы направить семейные ресурсы на защиту моей сестры. Нет, ей нужно вернуться домой. Я сделаю так, чтобы это произошло, чего бы это ни стоило.

— Позволь мне выразиться яснее. Это не предложение. Ты берешь семестр и переезжаешь домой. Я перестану платить за твое обучение, если это заставит тебя отнестись к этому серьезно.

Щеки Бьянки краснеют от гнева под веснушками, а губы сжимаются в тонкую линию.

— Ты не посмеешь.

— Не испытывай меня, Бьянка, — предупреждаю я.

Моя сестра скрещивает руки на груди, откидываясь на спинку стула и надувает губы. Затем ее глаза загораются мятежным огнем, и она наклоняется вперед.

— Знаешь что? Давай. Останови меня. Если ты это сделаешь, я найду свой собственный путь. Я накопила достаточно денег, чтобы покрывать расходы достаточно долго, чтобы найти другое решение. Черт, может, я просто найду кого-то, кто заплатит за меня, как ты за Уитни.

Внутри меня вспыхивает разочарование.

— Я не позволю своей сестре продавать себя как обычной шлюхе! — Рычу я сквозь зубы, швыряя столовые приборы на стол.

Бьянка усмехается.

— Ты ведешь себя как идиот. Я знаю, что ты так не думаешь об Уитни, так что ты не можешь приписывать это мне, просто чтобы заставить меня чувствовать себя плохо. — Она грубо отталкивается от стола, встает тем же движением, глядя на меня. — Почему бы тебе не позвонить мне, когда ты закончишь пытаться устроить глупую поездку за властью? Мне жаль из-за Артема и из-за того, что сейчас все идет наперекосяк, но это не дает тебе права так со мной разговаривать.

Развернувшись на каблуках, Бьянка выбегает, оставляя меня безмолвным и вне себя от ярости из-за ее неуправляемого поведения. Я все еще застыл от ярости, когда хлопнула входная дверь. В довершение всего, она затронула самую суть моего замешательства по поводу Уитни. Не то чтобы я когда-либо признал правоту Бьянки, но все, что у меня есть с Уитни, выходит за рамки проститутки и ее благодетеля. Со стоном, я провожу пальцами по волосам и откидываю голову назад на подголовник стула.

Этот ужин прошел совсем не так, как планировалось.

29

УИТНИ

— Давай начнем сначала. — Говорю я, шагая в дальний конец студии и вставая лицом к Тренту.

— Да, мэм. — Он делает шуточный жест дразня. — Но дай мне сначала воды. Я ведь всего лишь человек. — Шагая через пустую комнату, он наклоняется, чтобы взять свою бутылку с водой, и делает большой глоток. По румянцу на его щеках и поту, стекающему со лба, я знаю, что он не притворяется.

Полагаю, что в последние несколько недель я была больше похожа на сержанта-инструктора, чем на партнера, поскольку я полностью отдалась нашему выпускному показу. Мы репетировали до поздних вечеров в колледже, когда все остальные наши одноклассники уже уходили домой. Но я полна решимости вывести наше выступление на новый уровень, поскольку это будет моя последняя возможность убедить охотников за талантами, что я достойна того, чтобы меня наняли в качестве танцора.

Это также оказалось единственным достаточным выходом, где я могу выплеснуть свою растущую боль и замешательство из-за поведения Ильи или, честно говоря, его отсутствия. Я вложила всю свою энергию в танец, пытаясь забыть о том, что я не слышала от него ни слова с нашей страстной ночи вместе. После ночи, когда он разнес свой кабинет в пух и прах, ночи, когда я поняла, что опасно близка к тому, чтобы влюбиться в него, Илья ни разу не послал за мной. Ни звонков, ни сообщений, кроме коротких сообщений об отмене наших обычных совместных выходных, потому что он занят. Это единственный знак, который у меня был, чтобы заверить себя, что он вообще жив. Кажется, что, хотя наша страстная ночь показалась мне моментом, изменившим жизнь, на самом деле это мог быть способ Ильи попрощаться. И теперь он просто закончил со мной, позволив часам нашего контракта истечь, пока он занят. Между тем, у меня не было никого, кто мог бы заполнить мой внезапно освободившийся календарь, потому что даже Аня занята тем, что влюблена и наслаждается своей новой семьей с Николо. Я не могу заставить себя оторвать ее от этого больше, чем необходимо, просто чтобы посмотреть, как я утопаю в страданиях. Я могла бы провести время с Пейдж и близняшками, но я не могу заставить себя пойти в клуб и расслабиться, когда я в таком эмоциональном смятении.