И когда я наконец заканчиваю терроризировать свой кабинет, он выглядит так, будто по нему пронесся торнадо. Тонкая кожа моего кресла для чтения имеет большие порезы. Мой стол сломан и не подлежит ремонту. Ни один кусок стекла не остался целым. Моя грудь вздымается, когда я изучаю разрушения, которые я сотворил.

Моя истерика не принесла облегчения от гнева, пронизывающего мое тело, но, по крайней мере, она, кажется, очистила мои уши от звона, а мое зрение от красного. Я не могу отменить прошлое. Мне нужно смотреть в будущее, чтобы снова не оказаться застигнутым врасплох. Существует бесконечное множество способов, которыми они могут выбрать, чтобы причинить мне боль в следующий раз. Теперь мне нужно действовать, чтобы опередить их следующий шаг, прежде чем они уничтожат меня. Вытащив телефон из кармана, я набираю номер Бьянки. Она отвечает на втором звонке, и звук ее голоса немедленно снимает часть напряжения в моих плечах.

— Илья, привет! Как дела?

Провокационный вопрос. На который я не собираюсь отвечать прямо сейчас.

— Мне нужно, чтобы ты приехала домой на этих выходных, — прямо говорю я.

— О, эм, ладно. Конечно. Что случилось? — Ее тон тут же меняется на обеспокоенный, когда она читает мое беспокойство по телефону.

— Мы поговорим об этом, когда ты будешь здесь. Но, Бьянка?

— Да?

— Будь осторожна. Не рискуй понапрасну. Ходи в колледж и сразу домой на этой неделе. Никаких ночных тусовок, никаких покупок, пока мы не поговорим, — командую я.

— Ты меня пугаешь. Что случилось?

— Обещай мне! — Требую я.

— Хорошо! Увидимся в пятницу?

— Хорошо. — Я начинаю оттягивать телефон от уха, но неуверенный голос Бьянки возвращает меня обратно.

— Илья, пожалуйста, скажи мне, что ты в порядке, — почти шепчет она, и мне становится не по себе, когда я слышу, как она испугана.

— Буду. — Это лучшее, что я могу ей сказать, потому что я не в порядке. Ни на милю.

И когда я вешаю трубку, я знаю, что мне нужно что-то сделать, чтобы привести себя в порядок. Уже слишком поздно, чтобы я мог как-то продвинуться в поисках виновных в убийстве Артема. Мне нужно придумать план, как их выкурить, и учитывая, насколько скользкими оказались наши враги, я думаю, что пришло время испачкать руки. Начиная с завтрашнего дня, я присоединюсь к своим людям на поле боя. Я отказываюсь позволить этой раковой опухоли снова нанести удар по моей Братве, не без того, чтобы я не раскрыл их заговор. Даже если мне придется работать двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, пока я их не поймаю, я это сделаю.

Но сегодня мне нужна Уитни. Я набираю ее номер и поворачиваюсь, чтобы посмотреть в окно своего офиса, когда он звонит.

— Эй я уже начала думать, что сегодня тебя не будет. — Ее теплый тон успокаивает меня, заменяя мое внутреннее смятение на кратковременное облегчение.

— Кое-что произошло. Я пришлю водителя, чтобы он забрал тебя и привез сюда. Планируй провести ночь. Ты вернешься вовремя в колледж завтра.

— О, хорошо. Отлично, — говорит она с легким удивлением. — Скоро увидимся.

Повесив трубку, я подхожу к окну, чтобы посмотреть на темнеющее небо и тусклый пейзаж поместья моей семьи. Мой отец оставил мне впечатляющую империю, но в полном беспорядке, Братву, у которой за каждой закрытой дверью таились враги, готовые выскочить и перерезать нам глотки при первой возможности. Долгое время я винил своего отца, даже обижался на него за то, что он оставил мне такое бремя в столь юном возрасте. У меня было слишком мало опыта, и мне нужно было руководство, чтобы стать хорошим лидером. Конечно, я знал, что это не его выбор. Он не собирался умирать. Но я все равно винил его за это.

И теперь я начинаю понимать, что я так же беспомощен, чтобы остановить этот новый конфликт, как и он. Я не знаю, что правильно, как и он. Нет идеального набора инструментов, чтобы положить конец войне за территорию, нет четкого способа защитить моих людей. Все, что я могу им дать, — это свою убежденность сделать все возможное, чтобы искоренить этих ублюдков и заставить их заплатить. Опираясь ладонями на подоконник, я вглядываюсь в ночь, ища ответы, которые, как я знаю, не найду. Только я могу дать эти ответы, но какими они могут быть, я понятия не имею.

27

УИТНИ

К тому времени, когда водитель Ильи звонит, чтобы сообщить, что ждет меня у входа, я уже одета и готова выходить. Кажется, в последнее время мы с Иваном довольно хорошо познакомились, так как Илья его все чаще присылает за мной, чем приезжает сам. Когда я сажусь в черный внедорожник, Иван встречается со мной взглядом в зеркало заднего вида и вежливо здоровается. Мне потребовалось некоторое время, чтобы сломать стены чопорного, формального русского водителя, но мы наконец-то достигли того места, где он не обращает внимания на все мои невыносимые вопросы. Думаю, ему даже нравится моя компания в такие дни, но трудно сказать, когда он никогда не улыбается.

Сегодня вечером я удивлена, когда меня встречает не только Иван, но и один из личных телохранителей Ильи, Эрик. Он поворачивается на переднем пассажирском сиденье, чтобы кивнуть мне в знак приветствия, и я одариваю его улыбкой, когда сажусь на мягкое кремовое кожаное заднее сиденье и закрываю дверь.

— Привет, Эрик, — приветствую я небрежно.

— Барышня, — говорит он, — термин, который Иван объяснил, как вежливый способ обращения к молодой женщине.

Все мужчины Ильи называют меня так. За последний год мне удалось познакомиться с несколькими из них, с тех пор как Илья начал чаще приглашать меня к себе домой, а не сам приходить. И я была впечатлена их постоянным почтительным отношением ко мне. Это говорит о том, что мужчины Ильи, должно быть, очень уважают его, чтобы оказывать мне такое же уважение без вопросов. Потому что они, безусловно, достаточно внушающие, чтобы делать все, что захотят.

Одно я могу сказать с уверенностью: Братва Ильи состоит из горы мускул. Даже Иван впечатляюще массивен, и, насколько я понимаю, его работа даже не подразумевает поднятия тяжестей или необходимости сражаться. Я не знаю, является ли это общей русской чертой, частью организованной преступности или Илья просто случайно набирает крупных, мускулистых мужчин, которые могут легко разорвать меня пополам. Сначала было довольно пугающе осознавать, что Илья, которого я всегда считала исключительным по размеру, почти средний по росту и мышечной массе среди своих людей. Но за последние месяцы я настолько привыкла к ним, что даже осмеливаюсь иногда поддразнивать их, хотя они, кажется, не восприимчивы к моему юмору. Мне еще ни один из них не улыбнулся.

— Итак, что происходит? — Спрашиваю я, когда Иван выезжает на шоссе на юг. — Я имею в виду, не то чтобы мне не нравилась твоя компания, Эрик, — шучу я, — но ты обычно не присоединяешься ко мне и Ивану в наших вечерних поездках.

Глаза Ивана мелькают, чтобы встретиться с моими в зеркале заднего вида, и я вижу в них вспышку подтверждения, которая говорит мне, что что-то происходит. Но Эрик продолжает изучать дорогу через лобовое стекло, его лицо лишено эмоций.

— Это просто мера предосторожности.

Это наименее полезное объяснение, которое он мог дать. Я приподнимаю бровь, но ни один из мужчин не оборачивается, чтобы признать это. Как бы я ни старалась, я не могу заставить мужчин выйти из их угрюмого молчания, пока мы едем к дому Ильи и после десяти минут сосредоточенных усилий я сдаюсь. Думаю, мне придется спросить Илью, когда я доберусь до его дома. Но мысль о том, что что-то может быть не так, заставляет меня сжиматься. Илья не звучал по телефону как обычно. Он был резок, даже бесцеремонен и повесил трубку не закончив фразу.

Я терзаю губу, размышляя о возможностях. Я знаю, что в последнее время он испытывал сильный стресс, работая сверхурочно, пытаясь положить конец конфликту Братвы, о котором он мне немного рассказал. Так он объяснил, почему недавно позвонил мне и попросил приехать к нему, вместо того чтобы приехать ко мне. Сначала это было только время от времени, но особенно в течение последнего месяца или около того наши свидания постепенно становились все реже и реже, поскольку давление, которое он испытывает, кажется, усиливается.