— Спасибо, профессор. — Аня благодарно ему улыбается, но я знаю, что она все равно пойдет на занятия. Эта девчонка не знает значения слова «выходной».

Она подтверждает мои подозрения мгновением позже, после того, как профессор Мориари входит в класс, и Аня поворачивается, чтобы обнять меня.

— За что это? — Спрашиваю я, когда она отпускает меня.

— Спасибо, что всегда была такой хорошей подругой. Я не сомневаюсь, что ты сделала бы Николо евнухом, если бы он был ответственен за мое лицо. — Говорит она, и ее лицо расплывается в улыбке.

— Да, ну, я все равно его немного виню, потому что это были дети его разозленного бывшего сотрудника. — Замечаю я.

Аня хихикает, берет меня за руку и ведет в класс.

— Полагаю, это справедливо, но, пожалуйста, все равно оставьте его яйца нетронутыми.

— Ладно, — шутливо ворчу я.

Но история Ани действительно заставляет меня задуматься о ее ситуации и о том, почему это вообще произошло. И вдруг предостережения Ильи возвращаются ко мне с криком. Мне нужно признать тот факт, что его решимость сохранять профессиональные отношения и не проявлять эмоций между нами верна. Связь Ани и Николо подвергает ее риску, потому что его враги могут видеть, что она что-то для него значит. Если я не хочу оказаться в таком же опасном положении, мне нужно принять мое соглашение с Ильей таким, какое оно есть. Если я не хочу рисковать закончить так же, как его покойная мать, отправленная в раннюю могилу, я не могу влюбиться в Илью. И я не хочу умереть молодой. У меня есть мечта, к которой я стремлюсь.

Кроме того, Илья в любом случае не захочет связывать себя со мной обязательствами, выходящими за рамки нашего краткосрочного соглашения. Николо, возможно, и влюбился в Аню, но он опрометчив и спонтанен, у него мало самообладания. Полная противоположность моему старшему, более зрелому и невероятно дисциплинированному русскому. У Ильи может быть вспыльчивый характер, но он знает, как контролировать себя и других, гораздо лучше, чем кто-либо другой, кого я знаю.

Приняв факты, я присоединяюсь к Тренту на еще один день занятий балетом. И на этот раз я терплю пытку нелепой болтовни моего партнера, пытаясь отвлечься от своего решения. Потому что всякий раз, когда я слишком глубоко об этом думаю, в моей груди открывается рваная дыра.

24

ИЛЬЯ

Взволнованный последним звонком от Артема, я еду на заднем сиденье своего внедорожника с моими телохранителями Эриком и Ефимом, пока мой водитель везет нас на склад, указанный моим капитаном. Судя по звуку, я не буду рад тому, что найду, и скрежещу зубами, размышляя о том, кто может быть ответственен за взлом.

Когда машина въезжает на стоянку, я рад видеть, что солдаты Артема и Юрия уже активно осматривают территорию, выискивая любые следы, по которым мы можем идти.

— Говори, — командую я по-русски, когда Артем подходит к двери моей машины как раз вовремя, чтобы я успел выйти.

— Они срезали замки, болторезами, судя по всему. Мы не нашли пропавших охранников, но…

Я смотрю на своего капитана, пока он колеблется.

— Но что? — Требую я, пока мы идем к двери склада.

— Мы только что подтвердили, что у нас пропала часть продукта. — Губы Артема сжимаются в ровную линию.

— Сколько?

— Сто килограммов, даже больше. — Он вздрагивает, когда говорит это, его лицо искажается от дискомфорта.

— Блядь, — рычу я, хмурясь еще сильнее.

Я приседаю, чтобы осмотреть сломанный замок, оставленный в своем последнем месте упокоения на земле у двери. Я бы подумал о болторезе высшего качества, если они смогли перерезать замки, которые мы установили на этом месте. Открыв дверь, я направляюсь внутрь к суете деятельности, пока мои люди перекладывают большие пакеты с белым порошком, считая, что осталось.

Сто килограммов — это больно, но это не конец света. Меня больше беспокоит послание, которое оно посылает. Кто бы это ни сделал, они более чем способны не только одолеть моих людей, но и имеют место, где распространять такой продукт. Три хороших парня пропали, их забрали где-то ночью во время караула, а это значит, что кто бы это ни был, он послал разведку и имеет достаточно людей, чтобы совершить ограбление.

Мой разум невольно переключается на Николо Маркетти, когда мне в голову приходит мысль, что это может быть его способом отомстить за то, что я отвел Аню в секс-клуб. Он мог бы трахаться со мной, и я бы почти посчитал это равноценной расплатой, если бы мои люди не пропали. Но когда на кону жизни людей, это перестает быть игрой, и я не верю, что Маркетти на самом деле настолько безумны, чтобы хотеть полномасштабной войны с Братвой Шулая. Не из-за чего-то такого мелкого.

Нет, что-то в моем нутре подсказывает мне, что это нечто большее.

— Ты думаешь, это один из наших пограничных союзников? — Спрашивает Артем, как будто выдергивая это предположение прямо из моего мозга.

— Возможно, — бормочу я, оглядываясь в поисках других признаков беспокойства.

Но тот, кто это сделал, был дотошен, брал только то, что искал, не оставляя никаких чрезмерных признаков разрушения, которые указывали бы на ярость или месть как на мотивы. Честно говоря, эта сцена смутно напоминает мне первые признаки того, что на нашу территорию проникает конкурирующая Братва, как в случае с моим отцом, когда он был паханом. Они начали с мелких взломов, чтобы забрать и переместить наш продукт до того, как наши инвестиции окупятся. Двойная прибыль для них, потому что им не нужно было платить за кокаин, и они получали рыночную стоимость, когда продавали его.

Я говорю вслух столько, сколько думаю о том, кто может попытаться открыть операцию в Чикаго. Я не слышал никаких слухов о каком-либо известном клане, желающем расшириться, а захват продукта указывал бы на более новую операцию, которая не может позволить себе накладные расходы на транспортировку собственных товаров.

— Ты же не думаешь, что это может быть та же Братва, не так ли? — Спрашивает Федор.

Я с сомнением качаю головой.

— Мы потратили больше года на охоту за каждым из них. Я доверяю нашим навыкам. Мы отслеживали каждый последний намек на их присутствие и истребляли их, как тараканов, которыми они и были. И с тех пор мы не слышали ни слова о Темкинских. Нет, кто бы это ни был, он может моделировать свою стратегию по образцу Темкинских, но я не думаю, что это может быть тот же клан.

Мои люди молчат, внимательно наблюдая за мной, ожидая моих следующих указаний.

— Мы докопаемся до сути, но пока никто не должен паниковать. Не начинайте искать призраков за каждым углом. Я хочу усилить охрану на всех складах. Утройте людей в каждую смену и убедитесь, что они вооружены и всегда готовы. Тот, кто это сделал, сообразителен. И удвойте усилия по маскировке наших схем торговли. Я хочу, чтобы никто не мог понять, приходим мы или уходим.

— Господин, — подтверждает Артем с поклоном, прежде чем повернуться и отдать команду своим людям.

— Я хочу полный отчет о пропавшем продукте, когда вы закончите. Как обстоят дела с поисками людей? — Спрашиваю я Федора.

Он качает головой, его губы сжимаются в тонкую линию, отчего его густая борода целиком их поглощает.

— Я хочу, чтобы их нашли, Федор, — рычу я. — Чего бы это ни стоило. Чем скорее, тем лучше, живыми, если возможно.

— Да, Господин.

Я коротко киваю ему.

— Тем временем я поговорю с Маркетти, чтобы убедиться, что с ними не возникло никаких беспорядков. Я не думаю, что это дело рук наших союзников, но я думаю, что пришло время мне узнать наследника Маркетти немного лучше, и сейчас самое подходящее время.

Что ж, до того, как Николо нашел своего питомца в моей клубной комнате, вероятно, было бы более подходящим временем, но я не могу из-за этого откладывать свои обязанности.

— Еще что-нибудь? — Спрашиваю я.

Федор качает головой.

— Я буду держать вас в курсе о местонахождения мужчин и того, что мы найдем в зацепках.