Темноволосая девушка все еще излучает ту же свирепую персону, когда она подходит, чтобы поговорить с женщиной за столом, но, когда она говорит, ее тон гораздо более уязвим, чем я помню в тот день, когда я подошел к ней. Что-то в том, как он слегка дрожит, привлекает меня, и я не могу не подслушать, как Уитни подтверждает свое имя и излагает свои финансовые проблемы женщине в очках.

Настолько отвлеченный ее затруднительным положением, я едва замечаю, когда очередь доходит до Бьянки, и я позволяю ей вести разговор, продолжая слушать просьбу Уитни о рассрочке и о том, может ли школа предоставить ей еще немного времени.

Мои волосы встают дыбом, когда мужчина позади Уитни начинает ворчать, что она слишком долго, но прежде чем я успеваю что-либо сказать, Уитни бросает через плечо яростный взгляд, который останавливает слова мужчины. Я почти смеюсь вслух от силы ее взгляда. Я бы не удивился, если бы мужчина обмочился из-за этого. Она, безусловно, воплощает образное выражение «если бы взгляды могли убивать».

Наступает период молчания, пока секретарь регистратуры в очках берет трубку, и я изучаю Уитни более внимательно, замечая напряжение, которое поднимает ее плечи, то, как она агрессивно грызет ногти, как будто они лично ее оскорбили. Мне хочется взять ее руки и связать их, чтобы она не могла продолжать так беспощадно их терзать.

Эта мысль рождает в моей голове идею, и внезапно мне хочется узнать, как разрешится ситуация Уитни. Потому что, если она не получит необходимое ей продление, у меня есть план. Я уже несколько недель не встречаюсь с женщиной, которая могла бы удовлетворить мои желания, резко отпустив последнюю после того, как она начала намекать на более глубокие чувства и желание сделать наше соглашение более личным.

Это оставило меня сексуально неудовлетворенным, и мысль о том, чтобы объявить Уитни своей собственностью в обмен на оплату ее обучения, кажется мне выигрышной для всех сторон. Она может оставить свои финансовые проблемы позади, а я почувствую вкус той бойкой девчонки, с которой я начал флиртовать и которую пришлось так внезапно бросить. Мой член начинает набухать по шву моих брюк при мысли об этом новом соглашении, и хотя я знаю, что это жестоко, я молча надеюсь, что колледж откажет девушке в отсрочке, хотя бы для того, чтобы мое предложение звучало более привлекательно для нее.

Секретарь вешает трубку и снова поворачивается к Уитни.

— Хорошо, я поговорила с деканом, и я могу дать вам отсрочку платежа на неделю.

— Неделю? — Уитни звучит подавленной.

— Это все, что я могу вам дать, — бормочет женщина. — Надеюсь, это поможет.

— Большое спасибо. — Уитни натягивает на губы болезненно вымученную улыбку и начинает поворачиваться, пока помощница желает ей удачи.

И вдруг я застыл, уставившись на нее, когда ее темные, пленительные глаза встретились с моими. Они блестят от непролитых слез, которые окрашивают кончик ее носа в светло-розовый цвет, и в этот момент я понял, что ее отсрочка не поможет. Мое сердце неожиданно сжимается от сочувствия, в то время как моя грудь раздувается от молчаливой победы.

Она моя.

— Я сейчас вернусь, — шепчу я на ухо Бьянке, прежде чем выйти из очереди, чтобы подойти к Уитни.

Она останавливается на месте, словно ожидая услышать, как я заговорю, и я делаю ей одолжение, принимая свой самый очаровательный тон.

— Мне жаль, но я не мог не подслушать твою ситуацию, и я подумал, что мог бы поговорить с тобой об этом.

На лице Уитни проступает узнавание, как будто она собирает пазл и наконец видит, где совмещаются части.

— О, ну конечно. — Говорит она с придыханием, когда мой нос улавливает нотку корицы и восхитительных специй.

Движимый потребностью прикоснуться к ней, я обхватываю ее за бицепс и увожу ее от регистрационных очередей, пока мы не окажемся вне пределов слышимости других студентов и их семей. Глаза Уитни расширяются, когда моя рука касается ее, и я чувствую, как ее пульс учащается под кончиками моих пальцев. Из-за страха или влечения, я не знаю, но я могу работать и с тем, и с другим. Мои штаны сжимаются, когда мое возбуждение усиливается от этой мысли.

— Ты Уитни, да? — Спрашиваю я, поворачиваясь к ней лицом.

Язык Уитни нервно танцует по ее нижней губе, и она тяжело сглатывает, глядя на меня. Затем ее маска опускается на место, когда ее руки скрещиваются на груди, и она с достоинством выпячивает бедра.

— И какое это имеет значение? — Требует она, приподнимая тонкую бровь.

Я отвечаю собственной предупреждающей приподнятой бровью, глядя на нее сверху вниз, заставляя ее извиваться под моим взглядом.

— Для кого-то, кто мог бы помочь облегчить твои финансовые проблемы, это может иметь значение, если бы ты потрудилась выслушать его договоренность.

— И какая это будет договоренность? — Спрашивает она, ее тон меняется на любопытный, хотя все еще с оттенком подозрения.

— Я щедрый человек. Я был бы готов полностью оплатить твое обучение, твои расходы на проживание, одежду, все, что ты пожелаешь, пока наше соглашение нерушимо, — начинаю я, внимательно наблюдая за ней, чтобы оценить ее реакцию.

— А взамен…? — Спрашивает она, ее любопытство сменяется глубоким скептицизмом. Она знает, как устроен мир. Никто ничего не получает бесплатно, и она хорошо разбирается в этом правиле. Я вижу это по ее лицу.

— Ты будешь моей, и я смогу делать с тобой все, что захочу. Я не буду вмешиваться в твою учебу или обучение, но, когда ты не на занятиях, ты будешь доступна мне. — Приятно обладать своей властью перед ней, возвращая себе мужское достоинство после того, как Лоренцо так беспечно подорвал меня. Сила моего возбуждения от того, что я так смело изложил ей свое предложение, делает мой голос резким, почти хриплым, и глаза Уитни темнеют, расширяясь в ответ.

Я ее явно привлекаю, хотя язык ее тела подсказывает мне, что она воздвигла стену высотой в милю. Но она не поворачивается и не уходит, чего я наполовину ожидаю, судя по выражению ее лица.

— Что именно ты хочешь, чтобы я делала? — Настаивает она, ее подбородок порывисто поднимается.

— Я не буду лгать тебе, moya feya, — бормочу я. — Мои желания могут быть довольно темными и греховными, но я обещаю, что научу тебя удовольствию, которое ты даже не можешь себе представить, если ты отдашь мне свое тело.

Дрожь вызывает мурашки по коже Уитни, и я вижу намек на ее твердеющие соски под укороченной футболкой, которая на ней, но насмешливое фырканье, которое она издает, противоречит реакции ее тела.

— Ты предлагаешь оплатить мое обучение в колледже, в обмен на секс? — Недоверчиво спрашивает она.

— Я заплачу за все, а взамен ты дашь мне больше, чем секс, — обещаю я. — Ты будешь моей женщиной. Ты будешь ходить со мной на ужины и мероприятия, приходить ко мне, когда я захочу, и да, отдавать мне свое тело так, как я этого пожелаю.

Я жажду снова прикоснуться к Уитни, показать ей, какое удовольствие она может испытать в моих руках, но я чувствую, что иду по тонкой грани между «да» и «нет», и любой контакт может отговорить ее от согласия. Это должно быть ее решение. Я читаю в каждой черте ее тела, что ей нужно чувствовать контроль над этим выбором, если она собирается быть мне полезной. Мне нравятся девушки с огнем в душе, а Уитни — бушующий ад мятежной независимости. Я не хочу ничего, кроме как разжечь этот огонь, пробудить его и увидеть, насколько наглым он окажется, чтобы вызвать ее сексуальное желание.

— Но я должен предупредить тебя, что выбор быть моей женщиной сопряжен с определенным риском. Конечно, ты будешь под моей защитой, пока будешь рядом со мной, но я опасный человек, и у меня много врагов.

Уитни закатывает глаза, крепко скрестив руки под своей дерзкой грудью, полностью игнорируя мое предупреждение.

— Я не боюсь небольшой опасности, — небрежно заявляет она. — Но проституция не стоит высоко в моем списке способов заработать деньги.

— Ты не будешь проституткой, — рычу я, мой акцент усиливается от раздражения. — Если ты примешь мое предложение, это будет означать, что ты будешь только моей. Ни один другой мужчина не будет допущен к тебе. Ясно?