— Да каких заслуг! — данаанка явно всплеснула бы руками, не будь те связаны за спиной, — Вы всего лишь пес, который сыграл свою роль. Вы всерьез считаете, что вас будут уважать за предательство?

Бранд скрипнул зубами. Всего лишь пес… Тот, кого никогда не признают за своего, только потому что в нем течет данаанская кровь. Она не знала, каково это.

Она не знала!

— Я заслужил почет и уважение, — твердо ответил он, — Я пожертвовал ради Аскании большим, чем кто бы то ни было. Я заслужил признание, даже если я…

— …Данаанец? — безжалостно закончила за него принцесса.

Бранд выдохнул.

— Даже если мой отец семибожник, я не он. И я доказал это тысячу раз.

— Ведь в том и смысл, разве нет? — тут же подхватила Линетта, — Доказать, что вы другой. Не семибожник. И это доказательство — единственное, что вас волнует на самом деле. Не мир во всем мире, не торжество Эормуна. Просто дистанцироваться от своего отца. Просто быть принятым теми, кто унижал вас за ваше происхождение.

Рыцарь глухо зарычал, и принцесса охнула, когда его пальцы больно впились в её тело.

— Ты не смеешь говорить мне такого! Ты не знаешь, через что я прошел! Никто из вас не знает!

Линетта попыталась ответить, но в его медвежьей хватке могла лишь что-то сдавленно пробормотать.

— Я больше не собираюсь вести споров с семибожницей! У тебя больше нет выбора, кроме одного! Ты дашь мне позаботиться о тебе, — или сдохнешь в придорожной канаве!

Чуть опомнившись, он ослабил хватку. Он не собирался говорить этого. Когда он планировал свои действия, то был уверен, что Линетта останется жива. Он хотел приложить все усилия, чтобы убедить её стать его женой. Или хотя бы любовницей.

Чтобы убедить её остаться с ним. В безопасности.

— Мне не нужна ваша забота, — твердо ответила девушка, — Вы обещаете мне спокойную жизнь? Я верю вам. Но только я никогда этого не хотела! Я принцесса Данаана, хеленд Бранд, и я рождена не для спокойной жизни. Все, что мне нужно, это по-настоящему делать мир лучше, и по-настоящему стремиться закончить войны.

Несколько секунд она молчала, глядя ему в глаза. А затем вдруг спросила:

— Вы слышите, хеленд Бранд? Прислушайтесь.

И лишь теперь обратил он внимание на звук, который до этого слышал лишь где-то на фоне. Отдаленный стук копыт.

Который приближался.

— Но как? — недоуменно спросил Бранд, — Ведь покров Эормуна укрывает нас!

Однако говоря это, он не забыл пришпорить коня. Рано, слишком рано снова переходить в галоп. Но и позволить догнать себя он не мог.

— Вас преследуют не демоны, хеленд Бранд, — пояснила девушка, — А люди. Взгляните правде в глаза. На усталом коне с двумя седоками вам не уйти.

И действительно, медленно, но верно стук копыт приближался. Погоня была все ближе. Рыцарь подгонял коня, но принцесса была права: с двумя седоками даже лучший конь не разовьет полную скорость.

— Хочешь, чтобы я убил тебя? — почти прорычал мужчина.

По уму это было самым простым и правильным решением. Ночные дороги опасны. Кто знает, на кого могла нарваться одинокая девушка, сбежав из поместья, где совершила убийство. Нашли бы её в канаве с перерезанным горлом, — и сказали бы лишь, что Эормун наказал её за предательство, а Зверь оставил, как делает это всегда.

Но почему-то не хотелось ему так поступать. Какая-то упрямая частичка верила, что Линетта не окончательно пропала.

Что её еще можно спасти.

— А что? — продолжала издеваться она, — Ради своего эго вы готовы убить тысячи, а то и миллионы людей. Чем я отличаюсь от них? Только тем, что вы хотите меня трахнуть?

— Перестань так говорить! — одернул её он.

— Ой, оставьте это эормингское ханжество хоть сейчас, — поморщилась Линетта, — Трахнуть-трахнуть-трахнуть!

Она говорила все громче, и с запозданием Бранд понял, что голос её слышен издалека. Что он помогает преследователям ориентироваться в ночи.

К сожалению, заткнуть ей рот, удерживая поводья, ему было решительно нечем.

— Замолчи! — потребовал Бранд без особой надежды, что она прислушается.

В одном она была права: оторваться от погони не выйдет. К счастью, еще до того, как подкинуть Линетте идею пойти в «Пляшущую Форель», он внимательно изучил пути к отступлению.

И знал, куда направиться.

Свернув с дороги, Бранд направил коня на поляну, где узловатые корни деревьев образовывали невидимые в темноте переплетения. Если не знать досконально, куда ступать, то любой лошади легко было бы переломать здесь ноги.

Лучшее место, чтобы держать оборону.

Выведя коня в центр поляны, чтобы своим храпом привлекал внимание, Бранд грубо стащил Линетту на землю. Спутал ноги, как лошади, и оставил лежать.

— Хоть одно слово, — предупредил он, — И видит Эормун, я засуну тебе кляп в рот.

— Риир Брайан, тут корни! — крикнула в ответ Линетта.

Хеленд зажал ей рот, но было уже поздно. Топот копыт остановился в небольшом отдалении от поляны, и Бранд услышал, как спешивается всадник. Риир Брайан, значит…

Когда Бранд обещал, что он падет от его меча, то не думал, что это случится так скоро.

В темноте данаанский рыцарь выглядел как едва различимый силуэт. Перехватив меч двумя руками, он атаковал, — решительно, размашисто. Первый удар Бранд пропустил мимо себя. Ко второму выставил меч на жесткий блок. К сожалению, не было у него сейчас при себе щита, — но асканиец умел владеть мечом и кинжалом одновременно.

Вновь столкнулись мечи, высекая искры. Сократив дистанцию, Бранд ударил, метя в сердце, но кинжал лишь скользнул по кольчуге.

Старик явно пришел подготовленным.

И вновь размашистые удары. Техника боя риира Очищающего чем-то походила на лесной пожар. Наступательная, экспансивная, она вынуждала противника поддаваться её натиску.

Однако тело Брайана было уже не столь быстро, как прежде, и два клинка в руках Бранда составляли ему достойный противовес. То уклоняясь, то парируя удары, асканиец успешно держался, компенсируя отсутствие доспехов, — и медленно, но верно изматывая врага.

Он знал, что старик ослабеет первым. И тогда он нанесет один точный удар.

В неверном свете луны сражавшиеся бойцы казались лишь силуэтами, но ударе на десятом Бранд вдруг осознал, что становится светлее. Кольцо синего пламени окружило поляну, наполняя окрестности призрачным, потусторонним светом. И в этом свете хеленд увидел темные силуэты всадников.

Проклятые тени пришли следом за проклятым семибожником!

Опасался Бранд, что сейчас они всем скопом обрушатся на него, — и тогда он не сможет одолеть всех в одиночку. Но видимо, не оставил его Эормун, и покров Его продолжал укрывать, защищая от демонских глаз.

Вновь столкнулись мечи. Крутанув оружие в ладони, Бранд прошел совсем близко к противнику, и на этот раз его клинок окрасился кровью. В странном синем свете красная кровь казалась пурпурной.

— Сдавайтесь, риир Брайан, — посоветовал хеленд, — Может, лет десять назад вы и могли победить меня, но не теперь.

В потустороннем свете демонских огней семибожник лишь криво осклабился:

— Вы правы, мне не победить. Но я выиграл время, и этого достаточно.

И в этот момент через полог колдовского пламени переступил еще один человек. Человек, которого Бранд меньше всего ожидал здесь увидеть.

Человек, которого он сам убил не более чем полчаса назад.

Метавшиеся по кругу проклятые тени как-то вдруг организовались, собравшись вокруг своего господина. Ингвар оглядел округу, и меч в его руках указал на Бранда, подобно железному пальцу.

— Вот он!

И будто наяву почувствовал асканиец, как прекращает укрывать его покров священной реликвии. Все разом, сколько их ни было, набросились на него проклятые тени, и не успел он даже разу взмахнуть мечом.

Обезоруженный, скрученный и поставленный на колени, Бранд мог лишь в бессилии наблюдать, как рушатся все планы. Вот Ингвар Недостойный, — живой, возмутительно живой! — подходит к лежащей девушке и одним движением клинка освобождает её от пут. Она пытается броситься ему на шею, но он отстраняет её, напоминая про раненные руки. Сам прижимает её к груди, — и прикрывает она глаза, тихонько всхлипывая.