Растерялась на секунду принцесса, не понимая, что та имеет в виду, и этой паузой немедленно воспользовалась невысокая и плотная рыжеволосая девушка:

— Без своих дружков семибожники не такие смелые! Все, что они могут, это толпой сжигать беззащитных!

— При чем тут семибожники? — возмутилась Линетта, — Последнего семибожника казнили еще десять лет назад!

— Смотрите, как ей мозги промыли! — обличающим жестом указала на неё блондинка, — Не знает, что в собственной стране творится!

— Вам-то откуда знать? — возразила принцесса, — Вы «в моей стране» хоть раз были?

— Мой муж под Исценой погиб! — вмешалась еще одна дама, укрытая черным вдовьим покрывалом, — И если вы не поклоняетесь Зверю, то почему же вы его убили?!

— Может быть, потому что Исцена — данаанская земля, куда асканийцы пришли с войной?..

Уже говоря это, Линетта поняла, что допускает фатальную ошибку.

— Вы все слышали! Данаанцы говорят, что хотят мира, но сами претендуют на наши земли!

— Они ненавидят нас! Они хотят уничтожить веру в Эормуна!

— Всю историю они желали нам зла!

Дамы говорили, перебивая друг друга, и Линетта не могла даже вставить слова. Она быстро перестала понимать, кому конкретно принадлежала какая фраза.

— Даже сейчас, говоря, что желают мира, они готовят новую войну!

— Данаанцы никогда не желали войны! — отчаянно возразила принцесса.

— Тогда почему вы убили моего мужа? Почему вы его убили?!

К тому моменту скандал привлек внимание широкой толпы. Чуть улыбнувшись, вдовствующая королева повела рукой, спуская элитных гончих. Темноволосая красавица, сидевшая в кресле рядом с ней, подалась вперед:

— Семибожие у данаанцев в крови! Это вы создали Правление Зверя, и ничего странного, что вы мечтаете вернуть его.

— Она даже не понимает, что при Правлении Зверя ее саму принесли бы в жертву! — рассмеялась немолодая женщина в соседнем кресле, — Им ведь не рассказывают о рабстве Беев и смертях Винов! Они считают, что при Звере были бы высшей нацией.

— Возмутительно! Да примешь чужака как брата…

— Их нация неспособна это понять!

— Служение Зверю у них в крови!

— Да не поклоняемся мы Зверю! — в отчаянии Линетта повысила голос, — Мы поклоняемся ШЕСТИ Богам!

— Вы все слышали! Она пришла сюда, в сердце Эормуна, чтобы осуждать нашу веру!

— Данаанцы всегда хотели запретить веру в Эормуна!

— Они ненавидят нас!

— Они хотят заставить нас служить Зверю!

— Новое Правление…

Исполненные животной ненависти голоса сливались в единый неразличимый гул. Изо всех сил старалась Линетта сохранять видимое спокойствие и не затыкать уши. Но с каждой попыткой её объяснить, что в Данаане поклонение Зверю запрещено так же, как и в Аскании, её собеседники сами все больше походили на демонов.

Казалось, еще немного, и их глаза засветятся синим.

— Вы всю историю стараетесь забыть, что Эормун освободил вас от Зверя! — обличающе воскликнула брюнетка.

— Мы почитаем Эормуна как героя! — возразила Линетта.

И тут женщина с вдовьим покрывалом подошла ближе, так что Линетта почувствовала на себе брызги слюны, когда она почти прорычала:

— Тогда почему вы пришли в Исцену убивать наших мужей и сыновей?! Почему?! Разве не ради того, чтобы принести туда веру в Зверя и восстановить его правление?!

И тогда Линетта совершила еще одну роковую ошибку. Увидев перекошенное от священного гнева лицо в некомфортной близости от себя, она рефлекторно попыталась оттолкнуть женщину рукой.

Эффект превзошел все ожидания. Взвизгнув, вдова отшатнулась назад и рухнула на пятую точку.

— Она меня ударила! Вы все видели, она на меня напала!

— Данаанцы опять пришли, чтобы нападать на нас! — откликнулся кто-то.

— Кто поверит, что они не хотят войны?!

А между тем, к громогласным женщинам добавился другой фактор. Несколько хелендов протолкались вперед, заслонив собою упавшую вдову. Стоявший впереди Леланд грубо ухватил Линетту за плечо.

— Немедленно принесите даме извинения! — потребовал он.

— Извинения?! — возмутилась принцесса, — Меня здесь оскорбили, а не…

— Да она смеет оправдываться!

— Сама что о нас говорила!

— Твердила, что мы раненых добиваем…

И тут яростные речи асканийцев вдруг оборвал сильный мужской голос:

— Прочь с дороги!

Как будто тени зажили своей жизнью, шевелясь на грани восприятия. Неясный шепот внушал суеверный страх.

А народ уже расступался перед стремительно приближавшимся Ингваром. Синие демонские глаза, казалось, пылали от гнева. До побелевших костяшек сжалась рука на рукояти меча.

— Хеленд Ар’Леланд! Вы стоите неподобающе близко к тому, что принадлежит мне!

Медленно, демонстративно рыцарь выпустил Линетту, и принцесса поспешила шмыгнуть за спину мужу. В иной ситуации она непременно высказалась бы по поводу «того, что принадлежит».

В иной ситуации.

А Ингвар между тем продолжал:

— Вы оскорбили мою супругу, и это оскорбление смоет лишь кровь.

И здесь, впервые за весь разговор, вдовствующая королева подала голос:

— Я не позволю. Все видели: отважный Леланд защищал жизнь дамы. Повода для дуэли нет!

Но даже она запнулась, взглянув в бешеные демонские глаза.

— Это не вам решать, — припечатал кесер.

— Это не ваш дворец, кесер Ингвар Недостойный, — возразила Вин’Эдита, — Ваше Величество, не позвольте свершиться беззаконию!

Только подошедший король молчал несколько секунд и, кажется, мысленно проклинал тот момент, когда оказался меж двух огней. Затем негромко заговорил:

— Ингвар. Успокойся. Это лишь недоразумение.

Ответная улыбка кесера походила на звериный оскал:

— Недоразумение? Если ты так считаешь, брат, то я заранее сочувствую будущей королеве Бей’Ханне!

Отвернувшись от него, он вновь обратился к Леланду:

— Вам придется держать ответ за свои действия, хеленд. Как дворянину или как трусу.

— Ингвар! — Этельберт повысил голос, — Я запрещаю! Я твой король, Зверь побери, и я приказываю тебе оставить это дело!

— Ты мой король, брат, — согласился Ингвар, не оборачиваясь, — И я готов понести наказание за неподчинение. Но король не вправе заставить вассала отказаться от чести.

Леланд побледнел от гнева.

— Защищать даму — обязанность хеленда, — сказал он. И чуть помедлив, добавил:

— …но защищать супругу — обязанность мужа. Поэтому конфликт неизбежен, и я заранее прошу прощения Вашего Величества, что обязан принять этот вызов. Поединок здесь и сейчас. До первой крови из торса.

И почему-то от улыбки Ингвара Линетте стало жутко.

— Как пожелаете, милорд. Как пожелаете.

Вновь, как перед танцем, очистила толпа пространство в центре зала, — но на этот раз её ждало зрелище гораздо интереснее. Ибо во все времена ни одно зрелище не могло удержать внимание публики сильнее, чем льющаяся кровь.

Не желая стоять рядом с теми, кто только что оскорблял её, Линетта нагло заняла место между королем и первосвященником, — и никто не остановил её.

Всеобщее внимание было приковано к дуэлянтам.

Леланд вышел на середину площадки, обнажил свой меч и отсалютовал противнику. Никакой дополнительной подготовки ему не потребовалось: он явно был готов к дуэли. Ингвару потребовалось больше времени.

Он начал раздеваться.

С совершенно невозмутимым видом слуга-крыса принимал из рук хозяина камзол, затем рубашку и штаны. В первый раз Линетта видела собственного мужа голым, и несмотря на пережитый только что ужас, с интересом изучала литую, крепкую мускулатуру и семь застарелых шрамов, — два на груди и пять на спине. Отметила она и небольшую родинку рядом с левым соском, — наверняка в глазах асканийцев напоминавшую формой что-то максимально зловещее, но на её взгляд — просто круглую.

А затем принцесса опустила взгляд ниже и глубоко задумалась.

Но в силу стеснительности биографов и вездесущих правил приличия, ни детали увиденного ею, ни мысли её на сей счет в историю не попали.