— Ну нет! Цветы в горшках это уже слишком. Три дня они спокойно простоят без полива.

Тут я не выдержал.

— Когда найдешь на их месте гербарий, пеняй на себя. Я тебя предупреждал.

В итоге к первому чемодану присоединилась небольшая дорожная сумка и необъятных размеров цветок в горшке.

— Ты специально выбрала самый большой из всех, чтобы я надорвался? — кряхтел я по пути к лифту, стараясь удержать на плече сползающую лямку сумки и тяжеленный цветок в руках.

— Нет, просто именно его нужно поливать один раз в два дня.

— Вредина.

Подъехав к своему дому, сходил за консьержем, который и помог мне дотащить до квартиры этого зелёного монстра.

— Проходи. — Распахнул дверь и с замершим сердцем наблюдал, как Кислинка входила в мою жизнь.

Я не мог сказать, что ни одна женщина не переступала порог этого дома. Переступали, конечно, но не так уж и много, и точно не навсегда. Осознание этого заставило пульс разогнаться до предельных значений.

Кэт с интересом осматривалась, проходя вглубь квартиры.

— Ветров, ты меня удивил! Я ожидала тут найти мрачную берлогу.

Войдя в гостиную, она со смехом раскинула руки и покружилась.

— Это средиземноморский стиль. Я люблю воздух и много пространства.

— Очень круто!

— Я рад что тебе понравилось. Пошли дальше.

Придирчиво осмотрев кухню, соединенную с гостиной большой аркой, Кэт поочередно заглянула в каждую дверь, осматривая три оставшихся комнаты. И безошибочно определила мою спальню.

— Это твоя.

— Угу.

Бросив беглый взгляд на кровать, застеленную тёмно-синим покрывалом, Кислинка посмотрела на противоположную стену, где большую часть пространства, от пола до потолка, занимал фотопостер в тонкой белой раме. Изображение было чёрно-белым, и лишь красный всполох пера алел огненной вспышкой, притягивая к себе взгляд.

Кэт застыла не в силах вымолвить ни одного слова, прикрыв ладошкой рот в немом изумлении. Не сводя взгляда со своей фотографии, она сделала пару шагов назад и уперлась спиной в мою грудь. Дар речи вернулся к ней.

— Ты сумасшедший! — тихо прошелестела она.

— Я знаю. — Уткнулся носом в ее ключицу.

— Ты чокнутый!

— По твоей вине. — Провел языком от ключицы до мочки уха.

— Ты сведешь меня с ума.

— Похоже, это заразно, потому что я уже давно слетел с катушек.

Резко развернул ее лицом к себе и впился в приоткрытые губы. Кэт со стоном прижалась ко мне всем телом, сдаваясь под напором моих и своих чувств.

Нам повезло, что кровать была в одном шаге от нас.

Чуть позже, отдышавшись и вытянувшись в обнимку на кровати, мы снова рассматривали стену напротив.

— Ты уберешь ее.

— Нет.

— Да.

— И не мечтай.

— Влад! У меня с ней связаны не очень хорошие воспоминания.

— Значит, нужно будет их заменить хорошими, потому что Красный пушок навеки в моем сердце и на этой стене.

***

Проснулся утром по будильнику. Ткнув пальцем в экран часов, быстро вырубил его и тут же повернул голову в сторону соседней подушки. В груди дрогнуло сердце от невыразимой нежности, когда я увидел красные локоны, разбросанные по подушке. Почему-то вспомнилось утро, когда я, также проснувшись, наткнулся взглядом на чьи-то рыжие патлы. И вроде бы несколько месяцев прошло, а ощущение, будто годы. Это была не моя, а чья-то чужая жизнь, в которой не было места ни целям, ни стремлениям, ни мечтам, и даже радости в ней не было. И вот теперь, благодаря этой красноволосой красавице у меня все это было и даже больше. В моей жизни появился смысл, а с ним пришла и гармония, обещающая сделать каждый следующий день еще более наполненным и прекрасным. Возможно, с нашими характерами нас и не ждал вечный штиль, но со своей стороны я был готов прикладывать максимум усилий, чтобы моя Кислинка была счастлива и ни о чем не пожалела.

Осторожно встав с кровати, вышел в коридор, стараясь не побеспокоить Кэт. Быстро собравшись, на кухонном столе оставил записку, в которой сообщил, что у нее сегодня отгул.

В приемной Бражников уже сидел на своем месте, несмотря на то, что до начала рабочего дня еще оставалось двадцать минут. Он уставился куда-то в пространство с совершенно отрешенным взглядом, не заметив моего приближения.

— Доброе утро, — проорал ему практически на ухо, подойдя вплотную к его столу.

Степан вздрогнул, медленно моргнул и перевел на меня очень странный, полубезумный взгляд, в котором испуг резко сменился удивлением.

— В-владислав Ан-ндреевич?

— Ну да. А ты меня не ждал?

— Ждал. — Стёпа медленно кивнул головой. — Просто не так рано.

— Ты какой-то странный, Стёп. У тебя все в порядке?

— Д-да. — На этот раз он быстро закивал головой.

— Отлично. Жду тебя с чашкой кофе и рабочим календарем.

Через полчаса, распланировав с Бражниковым всю рабочую неделю, я выпроводил помощника и подошёл к окну.

Наблюдая с высоты птичьего полета за людьми, спешащими на работу, по привычке искал в толпе красную макушку. И лишь спустя пару минут осознал, что моя красная точка сейчас у меня дома, на моей кухне, а возможно, еще в постели или стоит под душем… Черт! Пожалуй, из меня сегодня нулевой работник. Мысли о Кэт никак не хотели покидать голову. Чем она сейчас занимается? Проснулась? О чем думает? Ждет меня? Скучает?

Тряхнув головой, попытался отогнать от себя эти навязчивые мысли. До начала координации было ещё два часа, и я решил заглянуть к Смолину. Тот в такую рань всегда на месте.

Олег и правда был у себя, сидел полностью погруженный в работу, когда я, резко дернув ручку, вошел в его кабинет.

— Салют!

— Здорово. Я тебя сегодня не ждал.

— Это почему?

Олег оторвал взгляд от компьютера и протянул мне руку.

— Думал, твои брачные игры затянутся на несколько дней.

— Хм. Мог бы черкнуть, что отпускаешь меня на пару недель. Я бы не дёргался.

— Сейчас. Размечтался. Ты сначала все рабочие вопросы закрой, Бражникова натаскай, любимок разгони, а потом можешь по своим свадебным путешествиям болтаться хоть месяц.

— Договорились. Ловлю тебя на слове.

— Ты в чат заходил?

— Нет. А что там?

— А ты зайди и увидишь. Меня сегодня Коршунов у лифта отловил и начал тараторить, что снимает с себя всю ответственность за найм новых кадров. Заявил, что уволится, если ты не остановишь это безумие.

— И о каком безумии речь?

— Повторяю. В чат загляни.

— Обязательно, но чуть позже. Хватит тянуть кота за яйца! Что там?

— Бунт, заговор, революция, восстание, смута, как хочешь, так и назови. Но около двадцати сотрудниц вчера сочинили петицию с требованием увольнения сотрудницы с ником Wild Cranberry. Также они требуют организацию совместного ужина десяти финалисток первого тура с тобой. В противном случае они то ли увольняются, то ли объявляют забастовку. Коршунов так визжал, что я мало что понял. Поэтому иди читай и успокаивай обманутых женщин, иначе вместо Петра Михайловича сам будешь набирать новые кадры.

Пока Олег пересказывал слова Коршунова, я скрежетал зубами. Легко сказать — успокаивай.

— Ну что молчишь, обманщик, — усмехнулся Смолин, видя мой слегка пришибленный вид.

— Прекрати глумиться. Это и правда похоже на серьезную проблему.

— Нечего было себя на Бражникова менять в последний момент.

Смолин как обычно был прав, тыкая меня носом в мои же идиотские ошибки. И это взбесило меня окончательно.

— Я, Смолин, чтоб ты знал, никого не обманывал! И даже частично выполнил свое обещание, вчера поужинав с победительницей зрительских симпатий!

Смолин завис, пытаясь вникнуть в смысл моих слов. Твою мать! Вот нахрена я это ляпнул! Идиот.

— Что? Ты сейчас намекаешь, что пропащий Красный пушек это твоя Кэт? Соболь, что ль?

— Я надеюсь, эта информация не пойдет дальше твоего кабинета.

— Офигеть! Ветров! Так вот почему ты так яро добивался снятия фотки с конкурса. Только не пойму, — он снова подвис, — зачем ты ее до зрительских симпатий-то допустил?