Мы стояли около лифта, и Вера нажала кнопку вызова.

— Нет, Олег Павлович, я пойду. Ещё нужно переодеться и собрать вещи. Автобус за нами приедет в час ночи.

— Успеешь. Я хочу, чтобы ты мне рассказала, что происходит. Что за тараканы успели завестись у тебя в голове за вчерашний вечер?

Стиснул кулаки в попытке удержать себя, так как желание схватить её и затащить в бар насильно становилось нестерпимым.

— Я сегодня не услышал от тебя и пары слов.

— Хорошо, если вы не можете никак понять, я скажу вам. И для этого не нужно идти в бар.

Внимательно всмотрелся в её лицо, хотел увидеть улыбку во взгляде, которой любовался ещё вчера, но её злющие глаза метали молнии. И всё же, даже такие эмоции на её лице будоражили меня до чёртиков.

— Я не хочу быть вашей любовницей, я не хочу вставать в очередь из ваших женщин, я не хочу быть вашей игрушкой. — Она буквально выплюнула из себя каждую фразу. — Я понятно объяснила и могу идти?

Смотрела на меня, не моргая. В глазах явно напускное безразличие. Степень же моего раздражения достигла максимума.

— Почему? Что могло произойти, что ты так кардинально сменила милость на гнев? — Я не хотел себе признаваться, но её слова больно задели меня.

— А вы всегда спите сразу с несколькими женщинами? — Ответила она мне вопросом на вопрос.

— Тебе не кажется, что ты выбрала не очень удачное место для выяснения отношений? Твой лягушачий наряд уже привлек внимание всех сотрудников и гостей. — Я многозначительно пробежал по ней взглядом. — Пошли в номер.

— Олег Павлович, я вообще не хочу с вами разговаривать. Это вы не отпускаете меня!

Лифт наконец-то распахнул перед нами двери, и я быстро подтолкнул её за голую спину в кабину.

— Не понимаю, почему я должен оправдываться перед тобой. К чему этот допрос?

— Это не допрос, а риторический вопрос. Я не жду ответа, он мне и так известен.

— Вера, у меня сейчас крышу снесёт. Это из-за Луизы? Из-за неё ты заговорила о толпе несуществующих женщин? Ты ревнуешь? Но это было десять лет назад!

— Ах, не существующих, десять лет назад? Марина, Вероника, Виолетточка, теперь ещё и Луиза, и это только те, кого я знаю.

— Но вчера ты почему-то про них не вспоминала, что же случилось на самом деле?

— Не вижу смысла в дальнейшей дискуссии, Олег Павлович. Прошу вас, давайте оставим эти препирательства и пойдём собираться.

Одновременно с её словами двери лифта открылись на нашем этаже. Мы молча вышли.

Я исподтишка наблюдал за ней. Мне нравилось, когда её волосы распущены. Сейчас они убраны за уши, поэтому длинная шея и высокие скулы были открыты. Я не мог сказать, что девушки с её внешностью раньше привлекали меня. Скорее наоборот. В ней нет ничего броского, её красота спокойная, без излишеств. Правильные черты лица, красивые губы. Глаза, пожалуй, только необычные: большие, зелёные. Но именно она, именно эта женщина волновала меня так, как ни одна другая до неё. Я замедлил шаг, чуть отставая, и мой взгляд скользнул с её шеи вниз. Изумрудное платье не скрывало красивую спину, округлые бедра, плавно покачивающиеся в такт её шагам, стройные ноги. Как долго моя Ягодка-царевна скрывалась от меня под вороньими нарядами!

Около своего номера она остановилась.

— Я всем сообщу, что сбор в час ночи у ресепшена, — быстро произнесла она, не оборачиваясь, и её дверь захлопнулась прямо перед моим носом.

На меня же накатило дикое чувство разочарования. Зашёл к себе, бросил пиджак в кресло. Ничего, Вера, это только небольшая уступка с моей стороны, но уже завтра я выведу тебя на чистую воду!

Возвращение в Москву прошло на нервах. Всю обратную дорогу я была вынуждена бегать от Смолина.

Ровно в час ночи все собрались на первом этаже. Крюкова пришла последней, таща за собой не один, а два чемодана.

— Наталья Петровна, — обратилась я к ней, — вы понимаете, что вам, скорее всего, придется доплачивать за перевес? Мне бы не хотелось задерживать из-за вас всю нашу группу.

— Я уверена, что никакого перевеса не будет, Вера Павловна.

— Ха-ха… — протянул кто-то за её спиной.

В автобусе я села на последний ряд, пройдя вперёд мимо заполненных коллегами кресел, чтобы никого не видеть. Плюс я понадеялась, что шеф останется в начале автобуса со Зверевым, так как всю погрузку чемоданов они что-то серьёзно обсуждали. Но мои расчеты не оправдались. Смолин не постеснялся и сел рядом со мной, выбрав из четырех кресел на заднем ряду ближайшее ко мне. И как только автобус тронулся, началось…

— Вера, заканчивай, — сказал он тихо, чуть склонившись ко мне. — Я могу извиниться за то, что ушел вечером неожиданно, но больше извиняться мне не за что. Я никак не мог отвертеться от встречи.

Он коснулся пальцами моего запястья.

— Ваши планы меня не касаются. Можете ничего не объяснять.

— Я был у родственников, они узнали, что я прилетел, и в ультимативной форме объявили, что ждут меня.

— Рада за вас!

Он внимательно всмотрелся в моё лицо.

— Тогда в баре, — он помедлил, — я же правильно тебя понял? Ты дала зелёный свет?

— Чему? Вашим домогательствам? — Я старалась как можно более безразлично пожать плечами. Отвернувшись к окну, посмотрела на пейзаж ночного Мюнхена. — Это была глупость с моей стороны. Я поспешила.

— Вера? — Его пальцы сжались на моём запястье. — Мне кажется, ты сейчас спешишь, отрицая очевидное.

— Что именно вам так очевидно? — Удивленно хлопая ресницами и изображая дурочку, я посмотрела на него.

— Мне очевидно, что ты, так же, как и я, хочешь продолжения наших отношений.

— Неформальных? Вы ошибаетесь. Я заинтересована только в рабочих отношениях.

— Та-ак. — Он убрал руку. — Я последний раз спрашиваю, что произошло? — Он смотрел на меня уже с раздражением.

— Олег Павлович, — потёрла отпущенное им запястье, — я не хочу обсуждать это.

— Почему? — Он злился. Ох, как злился. Брови сдвинул, желваки играют.

— Хотя бы потому, что мы не одни, а у Натальи Петровны ухо уже съехало на затылок, а за ним и глаз спешит! Вон, — кивнула головой в её сторону. — Посмотрите.

— Да даже если её уши отвалятся и сюда приползут, ничего интересного она не услышит, — ухмыльнулся он. — Ответь.

— Нет.

— Что нет?

— Мой ответ — нет. Я не буду ничего объяснять. Меня устраивают только рабочие отношения.

— Отлично.

Он наклонился очень близко. Я почувствовала его дыхание на своей щеке.

— Злая трусиха, — прошептал прямо в ухо. Гад.

— Я уже вижу второй глаз и брови Крюковой, ползущие за первым глазом по затылку.

— Да пусть хоть вся её голова сюда приползёт! — зарычал Смолин, отодвигаясь.

— Вы страшный человек, Олег Павлович!

В аэропорту я сделала вид, что хочу в туалет, а потом встала в другую очередь за посадочным талоном. В итоге сидела в самом хвосте самолета, далеко ото всех, а когда прилетели, болтала с Натальей Петровной, проходя паспортный контроль. Смолин не мог устроить мне разборки при всех, поэтому молча наблюдал за моими ухищрениями. В аэропорту повезло — мой чемодан был на ленте одним из первых. Схватив его, я как ошпаренная понеслась к выходу из терминала, прыгнула в первое же такси, даже не уточнив цену.

Дома была в восемь утра. Смолин звонил несколько раз, потом просто написал:

«Доехала?»

«Да», — ответила коротко и выключила телефон.

Слава богу, впереди день отдыха, а там только пятницу пережить и снова выходные. Убрала из чемодана колбаски Градова в холодильник и пошла в магазин за едой. Но вместо еды купила бутылку вина. Уже из дома заказала пиццу, а к моменту её прибытия допивала второй бокал. И это в десять утра! Страдания страданиями, а про женский алкоголизм нужно не забывать…

Заснула на диване, не раздеваясь. Сил просто не было, да и вино оказало снотворное действие.

Проснулась от того, что кто-то трогал меня за плечо.