А Градов, оказывается, тот ещё сплетник.

— Что ж, чудесный вечер, — рассмеялась я.

— Я зашел узнать, не возникло ли у вас каких проблем? А то вдруг постесняетесь спросить.

— Пока всё в порядке, спасибо.

— Ну и славно! — Он оттолкнулся пятой точкой от моего стола. — Если что, заходите, не стесняйтесь.

— Обязательно! — Я проводила его взглядом, а через секунду только что закрывшаяся дверь снова открылась, и зашёл Смолин.

— Что здесь делал Градов? — Он начал сверлить меня взглядом.

— Зашел спросить, как мои дела, точнее, узнать, нет ли у меня каких сложностей. — Попыталась я выкрутиться.

— Надеюсь, у вас не нашлось сложностей?

— Конечно, нет.

— Очень хорошо. Кофе сделайте, пожалуйста. — И хлопнул своей дверью.

Фух. Что-то больно раздражен. Почему-то у меня сложилось ощущение, что Настя работала с другим человеком. Мне явно достался не её спокойный шеф, а злобный демон.

Я зашла в его кабинет с чашкой кофе, на всякий случай взяла блокнот с ручкой. Поставив перед ним чашку, на секунду зависла. Что делать дальше, уходить?

— Присаживайтесь, Вера Павловна, и расскажите, как прошел ваш первый самостоятельный день.

Я не могла понять его настроение. Голос был спокойным.

— День ещё не закончен, но в целом хорошо. Проблем не было. Я занималась почтой, отчетами, разобрала документы из канцелярии, вся корреспонденция у вас на столе. Сейчас перевожу один из двух договоров.

— Отлично. — Он откинулся в кресле, крутанулся, развернув себя к окну, а мне предоставив возможность лицезреть его профиль, и продолжил: — Звонки?

— Да, было несколько звонков.

Открыла блокнот, который так удачно догадалась захватить с собой.

— В одиннадцать сорок пять звонил господин Эрих. Ничего не передавал, сказал, перезвонит сам. В двенадцать тридцать звонила женщина, представилась Мариной, сказала, ждёт от вас звонка третий день. В тринадцать двадцать звонил Кравчук, я правильно поняла, это логист? — Подняла голову от блокнота. Он молча кивнул. — Так вот, он просил передать, что оборудование в машине с поставкой от «Дойчкар» через Польшу нуждается в дополнительной декларации для предъявления на белорусском кордоне, но там возникли проблемы с сопроводительными документами. В шестнадцать тридцать звонила Вероника. Ей нужно было узнать, в силе ли ваша договоренность на завтра, а мобильный вы не берёте. Она тоже ждёт звонка.

Я замолчала и внимательно посмотрела на него.

— Спасибо, Вера Павловна, можете быть свободны.

Я, конечно, не ждала комментариев, но любовниц всё же хотелось бы обсудить. Что мне делать в следующий раз с подобными звонками?

Уже подходила к двери кабинета, когда он остановил меня.

— Постойте, Вера Павловна! — Я обернулась. — По поводу нерабочих звонков. Прошу вас в следующий раз не вступать в диалог с людьми, которые звонят не по рабочим вопросам. Достаточно сказать, что меня нет, и повесить трубку. Вы поняли меня?

— Да, всё предельно ясно. — Как тут не понять. Он с тёлками своими говорить не хочет, а мне отдуваться.

— Под словами «меня нет» я имею в виду, что для подобных звонков меня никогда нет.

— Хорошо, — кивнула. — Я так и поняла.

Попятилась задом к двери и быстро вышла из кабинета. Как вообще его терпят бедные женщины? Тиран.

В начале седьмого отложила договор и решилась зайти в чат. Пролистала темы разговоров и не увидела ничего интересного. Но в конце списка одна тема меня всё же зацепила. «Кривые лица». Внутри шло активное обсуждение некоторых сотрудников, которые сегодня пришли на работу с помятым лицом, почти на бровях. Все упражнялись в остроумии.

«Кто видел ястреба, летящего по кривой траектории?» — написал ник Фантом, видимо, про Коршунова.

«А я видела курс доллара, рухнувший!» — хохотал Пупсик, явно намекая на Круглова.

И всё остальное в том же духе.

«А что за повод?»

«Так диверсантку же в немецкий тыл отправили, за немцами шпионить».

«А кто ж теперь на нашей территории амбразуру будет закрывать?»

«Нашлась, очень даже ничего так пулеметчица…»

«Без пулемета?»

«Пока не ясно».

Интересно, что это они имеют в виду. Пулеметчицей меня назвал некий Spy — шпион. Надо запомнить гада. Дальше беззлобные шуточки длились целый день, а к вечеру кто-то вернулся к моей персоне.

«Разведка донесла, пулеметчица без пулемета».

«Отлично, надо ей тогда свой подогнать», — написал Ромео, и все заржали.

Интересно, это прозвище закрепится за мной или нет.

Рядом опять бесшумно возник шеф. Я вздрогнула, когда в поле зрения попала его рука, держащая документы.

— Возьмите, Вера Павловна, это на завтра. Просмотрите, если будут вопросы, утром обсудим.

Он внимательно посмотрел на меня.

— А чем вы здесь занимаетесь? — Теперь подозрительно.

— Работаю, Олег Павлович, вот договор перевожу, — соврала я и при этом дико покраснела.

— А зачем покраснели?

— Жарко, наверное. — Пожала плечами.

— Ну-ну. Можете идти домой, Вера Павловна, проветритесь заодно. А то в такой блузке и правда задохнуться не долго.

Уже за дверью его кабинета я услышала тихий смешок. Ну не урод, а? Заметил всё-таки. Разве не этого он добивался?

Посмотрела на время — семь часов. И правда, пора домой, что-то я в чате засиделась. Но надо быть поаккуратнее, чуть не застукал.

К метро начала потихонечку привыкать. Погода прекрасная, и от метро до дома я решила пройтись пешком. Зашла в ближайший торговый центр, купила себе ещё две блузки, которые больше похожи на мужские рубашки. Одна черная, другая чернильно-синяя, как раз цвет blueberry. Добавила чуть укороченные брюки черного цвета. На размер больше, чтобы сидели более свободно. Ещё нашла чудесные черные слипоны на сплошной танкетке в два сантиметра. В итоге через час пулеметчица была к бою готова.

Дома поужинали с мамой. У дяди Бори сегодня дела, и она осталась одна.

— Верочка, мы с дядей Борей хотим уехать на выходные. Он пригласил меня за город, прогулка на теплоходе. Ты не против?

— Мам, ну ты что? Конечно, я не против, отдыхайте. И вообще, перестань спрашивать у меня, а то я ощущаю себя твоей мамой, а не наоборот. Просто ставь меня в известность и всё.

Мама засмеялась, но я видела, что сама она очень переживала, как я приму её отношения с чужим мужчиной. Ведь это её первый роман после смерти отца восемь лет назад.

— Я переживаю, что ты останешься одна. Может, поедешь с нами?

— Глупости не говори, только ребенка тебе там и не хватало. А потом, мам, я реально так устала за эту неделю, ты себе даже не представляешь как. Я думаю, что в выходные даже носа из-под одеяла не покажу.

— Ты кушать главное не забывай, а то с этой работай отощаешь совсем.

— Не переживай, тортик себе куплю.

Уже засыпая, подумала о маме. Всё-таки как хорошо, что в её жизни снова появилось такое понятие как женское счастье. И правда, чудеса! Вот только где же моё счастье завалялось?

Прошло три недели, я втянулась в работу. Приходила в семь сорок пять, кофе себе, кофе шефу, и я готова к рабочему дню. С шефом у нас установилось некое перемирие. Он не цеплял меня, а у меня не было необходимости защищаться. Правда, продолжались звонки от его баб, но тут я выкрутилась. К его приходу в почте всегда висело письмо с кратким отчётом по звонкам, и мне не приходилось обсуждать их с ним лично.

Работы было много, помимо текучки шла подготовка к конференции с участием иностранных партнеров. Смолин будет делать доклад, поэтому нужно подготовить презентацию с кучей различных данных. Она состоится в эту пятницу, и у меня начался новый виток мандража, явно ведущий к нервному истощению.

Также я потихоньку вошла в чат как участник. То в одной теме поболтаю, то в другой. Завелись пару виртуальных приятелей по переписке. Мне было важно, чтобы не возникло ассоциации с приходом Blueberry в чат и реальным выходом на работу Веры Кольцовой. По наблюдениям, в компанию приходили один-два новых сотрудника в неделю, да и старые периодически регистрировались. Так что практически одновременно со мной в чате появились Снежинка и Торнадо. С Градовым мои отношения становились всё лучше и лучше. Я бы сказала, мы подружились. Оказалось, он всего на два года старше меня, у нас много общих тем, и основная из них — это посплетничать про наше непосредственное руководство.