— Я помогу тебе раздеться, ты не возражаешь?

— Я не знаю. — Растерянно посмотрела на него. Сказать ему, что у меня это в первый раз? Или пусть сам разбирается?

Но, кажется, он уже понял всё без слов и, прижав к себе, прошептал:

— Всё будет хорошо. Не волнуйся.

Я кивнула.

— Моя девочка…

И от понятного, как мне показалось, подтекста в его словах я покраснела.

Юбка снова оказалась на полу. Через несколько секунд блузка последовала за ней.

— Я сейчас умом тронусь, — прохрипел Смолин.

Его руки были везде. Гладили бедра, плечи, живот, а глаза непрерывно следовали за ними.

— Ты знаешь, как давно я мечтаю об этом?

Помотала головой отрицательно. Голос снова пропал.

— С нашего первого танца. Тогда, в «Капризе». А может, с того момента...

Он не договорил, замолкая, когда не без его помощи последние остатки моей одежды упали на пол. Сердце колотилось, ноги не держали. Его взгляд был совершенно чёрным, глаза неотрывно шарили по моему телу. Через минуту, показавшуюся мне вечностью, он встряхнул головой и, бросив: «Я после тебя», — резко вышел из ванной.

Оставшись одна, выдохнула. Что ж это делается-то? Ещё сегодня утром, проснувшись в своей постели, я и представить себе не могла подобной скорости развития событий. Но стоя совершенно голой в ванной шефа, поняла, что идти на попятную уже явно смешно. Да я и не хотела. «Сначала поговорим». Ага, как же! Тут бы язык не проглотить от страха и перевозбуждения, не то, что шевелить им, разговаривая. Кому нужны эти разговоры, когда у нас тут «логическое завершение» наметилось.

Копируя движение Смолина, встряхнула головой и резко открыла дверь душевой кабины. Включив воду и закрыв глаза, снова попыталась понять, как я оказалась здесь, в душе Смолина, в голом виде? Наверное, сошла с ума. Улыбнулась своим мыслям. Вера, ты влюблена, как кошка! Так почему же ты должна отказывать себе в чем-то? Не должна. Всё правильно! В голове мелькали не поддающиеся анализу сумасшедшие мысли, и я поняла, что мою мозговую деятельность в такие моменты точно нужно как-то блокировать. Эх… Валерьяночка бы сейчас точно не помешала. Быстренько завершив водные процедуры, вышла, обернувшись огромным махровым полотенцем голубого цвета. Смысла одеваться не видела. На голове тюрбан из другого полотенца, так как я умудрилась влезть под душ полностью, забыв про волосы.

Смолин стоял около большого окна, спрятав руки в карманы брюк. Он резко обернулся на звук открывшейся двери. Рубашки на нём уже не было. В полумраке комнаты мышцы под его кожей красиво бугрились, когда он начал движение в мою сторону. Я стояла и дико стеснялась под его жадным взглядом. А он сканировал меня сверху вниз и обратно, затем ещё раз. Подойдя практически вплотную, глухо произнёс:

— Я быстро. — И, проведя пальцем по моей влажной ключице, скрылся за дверью ванной.

Мне ничего не оставалось, как занять место Смолина около окна. Не ложиться же на кровать и не принимать чувственную позу, как Даная на картине Тициана в ожидании грехопадения? Репродукция этой картины висела у нас в сарае на даче с тех пор, как её выкинула туда бабушка, отобрав у деда.

Стояла середина осени, на улице уже было холодно и темнело по-зимнему рано. За окном раскинулся большой город, подсвеченный золотыми огнями уличных фонарей и фарами движущихся автомобилей. Яркие ленты огней заворожили меня, на несколько минут оторвав от волнующих мыслей.

Я вздрогнула, когда мне на талию легли руки. Я снова оказалась прижата к нему спиной. Знакомый запах окутал, окончательно оторвав от мира за окном этой комнаты. Всё моё существо отозвалось на его движения. Мы замерли в полной тишине, наслаждаясь этим моментом близости. Я не выдержала первой. Развернулась лицом к Смолину. Передо мной — широченная грудь, покрытая мягкой порослью тёмных волос. Капли блестели на коже. Ниже смотреть боялась, но понимала, что он совершенно голый. Подняв голову, поймала усмешку, промелькнувшую на его губах, и отвела глаза.

— Трусишка, — прошептал он и провёл рукой по моей голове, сбрасывая тюрбан из полотенца на пол.

Волосы тяжелой массой упали мне на спину, и я ничего не успела ответить, так как Смолин коснулся моих губ своими и поцеловал. Безумно нежно, растягивая этот момент.

— Вера, — простонал он мне в губы, — я сейчас умру от перевозбуждения.

Вновь потянул за собой уже к кровати и осторожно уложил, одновременно стягивая и отбрасывая в сторону полотенце с моего тела. Я не могла отвести взгляд от его глаз, он снова гипнотизировал меня, нависая на одних руках надо мной. Его же взгляд опустился ниже, пробежал по моему обнаженному телу. А я любовалась им. Крепкий, мощный, с чётко очерченными сплетениями мышц торс Смолина уже не был влажным. Наоборот, я чувствовала жар, исходящий от его кожи, нагревающий каждый миллиметр моего тела.

И снова, в который раз за сегодня, он погрузил меня в водоворот ощущений. Его руки и губы были повсюду. Он миллиметр за миллиметром изучал моё тело, обжигая поцелуями. Запрокинув голову, я потеряла связь с реальностью. Через несколько секунд открыла глаза и увидела над собой серьёзное лицо с капельками пота, стекающими по вискам. Олег внимательно смотрел на меня.

— Вера… — Он больше ничего не произнёс, а я поняла, что его выдержке пришёл конец, и настал тот самый момент, которого я так боялась и ждала одновременно.

Во мне бушевало море эмоций. Притягиваемая его взглядом, как магнитом, я приподнялась и жадно поцеловала его, пытаясь вложить в свой поцелуй всю гамму чувств, которую испытывала в этот миг. Волнение, любовь, нежность, доверие к этому мужчине, который открывал для меня в эти секунды новый мир. Голова шла кругом. И дискомфорт в моих ощущениях не мог пробиться сквозь марево остальных чувств, которые гуляли по оголенным нервам.

И в тот момент, когда наши тела стали единым целым, он выдохнул мне в губы: «Моя», целуя как сумасшедший. Спустя секунду наши взгляды скрестились вновь, и я увидела в его глазах отражение своих собственных еле сдерживаемых эмоций. Моё тело откликалось на каждое его движение, сердце колотилось как сумасшедшее в такт ответному, не менее сумасшедшему, стуку в груди Олега.

— Вера-а…

Шёпот Смолина. Его изменившееся дыхание.

Из груди Олега вырвался хриплый стон, и мы замерли на несколько томительных минут. Я протянула руку и убрала прилипшие к его лбу пряди. Смолин же перехватил её и, повернув голову, нежно поцеловал мою ладонь. На его губах играла легкая полуулыбка, теплый, светящийся взгляд блуждал по моему лицу.

— Всё хорошо?

— Очень хорошо, — прошептала я в ответ, надеясь, что при слабом освещении он не увидит, как я покраснела.

Не дожидаясь моего ответа, Олег лёг и перетянул меня на свою грудь.

— Теперь поговорим? — В его голосе послышались довольные, смешливые нотки.

— Завтра. На совещании, — пробурчала сварливым тоном, утыкаясь носом и губами в его шею под подбородком.

Смех моего любимого шефа мягкой волной прошёл сквозь тело, наполняя его теплом.

Я была абсолютно счастлива.

Он накинул на нас покрывало, и я незаметно для себя провалилась в сон.

Проснулась резко и несколько секунд не могла понять, где я. Но тут же услышала мерный стук Смолинского сердца под ухом, и на меня накатило приливной волной дикое счастье. Моя рука, до этого спокойно лежавшая на его груди, слегка подрагивая, начала блуждать по ней, поглаживая теплую кожу, пальцы путались в мягких завитках волос. Меня поглотил процесс изучения мужского тела. Я зажмурилась от удовольствия, не в силах осознать, что это реальность, а не мои глупые фантазии. Я лежала рядом с шефом и блаженно прижималась к его телу. Фантастика! Амплитуда моих движений увеличилась, и в тот момент, когда ладонь уже исследовала пространство в районе пупка, её резко перехватила мужская рука.

— Хочешь повторить?

Подняла голову и поймала его тёплый, смеющийся взгляд. Улыбнулась в ответ. Размечтался!