— Защищайте Сибиллу, не отходите от неё и от древа, но и не подпускайте никого к ним… вы отвечаете за это ни жизнью, а честью рода.
— Мы знаем! — выпалил парнишка эльф, у которого глаза грозно горели яростью. — Мы не позволим осквернить деда Аверакла!
Старый кобольд кивнул, гнев на его лице на миг разгладился в мутную, едва заметную улыбку:
— Хорошо, я рад, что вы знаете и помните.
Парнишка эльф в ответ кивнул низко и почтительно, его кивок отразился у собравшихся в точно такие же.
Старый же кобольд больше не говорил с ними, больше не смотрел на них, он вытащил из-за спины два кривых топора и пошёл вперёд, не оглядываясь, поводя руками, разминая мышцы плеч, он вращал топоры, нагнетая кисти, его глаза светились во тьме двумя горящими кратерами.
Процессия вдалеке на миг остановилась. Но рычащий окрик заставил их продолжить путь. Старый кобольд встал в тридцати шагах от древа, топоры висят в его руках книзу, поза такая, что опасно даже смотреть, каждый ремень, каждая мышца в теле огромного кобольда трещат от напряжения.
Джорджи видел учителя в таком настрое впервые, он буквально ощущал идущую от старого кобольда злость и желание убивать, хотя обычно тот умертвлял спокойно, равнодушно из надобности или из-за самозащиты, но тут, кажется, не было ничего подобного, вся его поза кричала на всю округу, что стоит подойти к нему… и умрёшь, причём жестоко, с дикой болью.
Процессия подошла достаточно близко, чтобы Джорджи различил первые ряды. Двое стражников молокососов встретились и быстро о чём-то переговорив исчезли с переулка, словно их тут и не было. А лязг металла стал громче, и в квартал эльфов зашли… орки. Джорджи сначала их не признал, во-первых он и не видел их до этого никогда, а во вторых – орки были одеты во всё то же обмундирование стражников Гришара. Серые камзол, на которые сверху надевались металлический нагрудник и щитки для ног и рук. В руках всё те же алебарды. Но в отличие от людской стражи, на головах этих были напялены закрытые стальные шлемы, с чёрным гребнем на макушке. Шлем закрывал головы почти полностью, оставляя лишь самый краешек подбородка и два чуть торчащих желтушных клыка. Помимо небольших отличий в экипировке, стражи-орки отличались от людских ещё и размерами. В росте на полторы головы выше, в плечах на локоть шире, руки немного длиннее, а ткань серых камзолов облегала массивные ручища в прорезях меж щитков. Окованные металлические сапоги, кажется, в два раза превосходили ноги людских стражников, и весь этот вид настолько кричаще вопил о мощи орков, насколько же говорил о слабости двух стражников парнишек из людского племени, что быстро ретировались из эльфийского квартала. Они сбежали так стремительно, что Джорджи задумался на миг… а куда один из стражников убегал ранее, не продались ли оркам два стражника, которые должны были защищать эльфов, а не звать орков в квартал, как случится что-нибудь… вроде огромного древа, что внезапно выросло посреди города.
Но людские стражники сбежали. А вот орочьи подошли. И пусть все они должны защищать Гришар от опасности и хранить в городе покой и порядок, однако… орки в квартале эльфов, этой ночью, и в таких количества намекали о нехороших вещах. Среди первой колоны возвышался один конкретный страж. Во-первых, камзол у него под защитой был не серый, а тёмно-алый, во-вторых, ярко красного цвета был гребень его закрытого шлема, в-третьих, в руках у него не было алебарды – руки были свободны, а пальцы одеты в чёрные кожаные перчатки с металлическими шипованными вставками на костяшках. И сбоку, на ремне в драгоценных позолоченных ножнах у этого стражника висел меч, обычный, одноручный… скорее декоративный на вид, с позолотой и несколькими драгоценными камнями, однако всё его снаряжение вкупе говорило о том, что он здесь главный. Капитан городской стражи. Один из немногих. Но… всё же не главный в процессии, что заявилась ночью в эльфийский квартал.
Позади колоны стражи, численностью в пару десятков клыкастых морд, шли орки другие, на вид не менее, а то и более опасные, чем первые. Тоже в доспехах, но в тёмных, вороных. Тут доспех был полный, чем-то отдалённо напоминающий рыцарский, только с шипами на плечах, локтях и коленях, и со шлемами в виде звериных морд. У каждого из них оружие было разным, там были и молоты, и щиты с копьями, и те же алебарды, и длинные массивные клинки из тёмной стали, которые среди оружейников назывались «ятаганами». И вторая группа орков шла не идеальной колонной как стража, они шли чуть позади, на первый взгляд гурьбой… однако в центре их, защищённый со всех сторон латными спинами сородичей, шёл здоровенный орк. В тёплом, обитом снежным волком, плаще. С серебряным обручем на голове, во лбу которого сверкал зелёный драгоценный камень. Сбоку у этого орка явно висело какое-то оружие, но из-за спин сородичей было не разобрать какое именно, лишь виднелись ремни под тёплым меховым плащом. Чёрные волосы орка были заплетены в косу и убраны назад, там заткнуты каким-то здоровенным изогнутым клыком, непонятного и неизвестного Джорджи зверя.
Серая харя этого орка не отличалась особой красотой, однако отсвечивала напыщенной благородностью крови. Сюда явился кто-то из знати лично. А по праву руку от него шёл орк в чёрном балахоне, опиравшийся на скрюченный посох, ветвь какого-то старого болезненного древа. В верхушку шеста вставлен магический кристалл, Джорджи узнал его по прозрачности и чуть синеватому оттенку. Кристалл пульсировал внутри чем-то ядовитым и чёрным. А сам орк отличался старостью и седыми прядями, лицо его во многих местах было усеяно серебряными и золотыми кольцами, а клыки были аккуратно подпилены и только слегка выступали изо краешек губ.
Всё это Джорджи смог рассмотреть, потому что процессия подошла достаточно близко к нему, и в пятнадцати шагах от учителя остановилась.
В этот миг Джорджи заметил некую странность — в руках некоторых орков действительно были факелы, а ещё… некоторые из них держали глиняные горшочки с закупоренными верхушками. На вид это всё было невзрачно, но для Джорджи крайне подозрительно…
Вперёд из процессии орков вышел капитан стражи с красным гребнем на шлеме, и рыкающим гортанным голосом велел учителю:
— Прочь с дороги, верзила! Иначе именем славного града Гришара я закину тебя в яму к такой же мрази, что решилась ослушаться закона достопочтимого лорда де Феаса!
Учитель медленно улыбнулся. Но в улыбке этой не было радости, острые белые клыки мелькнули в чёрном провале его рта, а глаза, огненные очи почернели горящими углями. В этот же миг шаман орков положил костлявую руку на плечо своего благородного господина. Влиятельный орк возмущённо посмотрел на шамана, ещё не понимая, почему его прервали от представления расправы. И в этот же миг, старый кобольд сказал своё слово, тихо, даже ласково:
— Жоржик… — а дозорному не нужно было иного сигнала, он научился считать команды наставника за эту зиму, и больших слов ему не нужно было, чтобы начать действовать.
Тренькнул едва слышно Тихушник, это напоминало дразнящий любовный шёпот, что обещал ласки, но вместо них… расцвел кровавым цветком глаза орка шамана. И упал тот замертво с арбалетной иглой в черепе, ещё держась скрюченной лапой за плечо своего господина.
И в этот же миг золотой авантюрист Клавдий «Бесноватое проклятье» устремился в бой. Капитан стражи не успел выхватить меч, не успел отдать приказ, не успел даже оглянуться на выстрел и вскрик позади. А дед Клавдий уже взмахнул топорами. И косой X-образный разрез прорубил орку грудину вместе с доспехом. Сила удара была такова, что орка откинуло назад в несобранный строй орочьих стражников. Во все стороны полетели осколки доспеха и кривых лезвий двух топоров. Сталь разлетелась острыми кусками. И два топора в руках старого кобольда пришли в негодность, но это не остановило его ни на миг, он подлетел в пошатнувшийся строй стражи, что пытались подняться, осознать реальность, и откинуть в сторону умирающую тушу своего капитана. А Кобольд уже ломал древки топоров с кусками стали на них о закрытые шлемы орков, первые удары обрушились на ближайших стражников сбоку, срывая с их голов шлемы и орошая клыкастые рожи щепой сломанных древок. Головы орков, смятые в кровь, с раскрытыми переломанными челюстями и согнутыми набок носами, болтались из стороны в сторону, сами орки пытались прийти в себя. Некоторые из задних рядов ловко и быстро ударили деда Клавдий алебардами, острыми гранями протыкая поношенный дорожный плащ, и остальную одёжку, пики алебард увязали в массивной туше кобольда, но боль не остановила его, а кажется лишь подзадорила его злость. Он мял головы орков голыми руками, отправляя их валяться в лужах каменной мостовой, давя их лица массивной стопой. Кобольд в какой-то миг вытянул из-за пазухи два узких кинжала, и тут же вогнал один под шлем стражника, что имел неосторожность попытаться зайти кобольду за спину и подошёл слишком близко.
