Никому не нужны были слова эльфа, напротив, Лорду де Феасу нужно было, чтобы этот очаровательный паренёк заткнулся. И больше не болтал ничего о его сыне в городских трактирах, и не пытался нанять нездешний лихой люд для сведения счётов с его же, Лорда де Феаса, сыном.
Но одного понимая было мало, нужно чтобы эльф как следует запомнил.
Кастилл прошёл к стене, к той самой, к которой парнишка был обращён взглядом. Палач снял с одного из крюков замысловатый стальной инструмент. Длинный, гномьей работы. Представляющий собой стальной шест в полтора локтя длинной, на конце выпукло расползаясь в продолговатую форму. Инструмент сей гномы затейники назвали «Груша», в честь аппетитного фрукта, ведь конец был той самой замысловатой округлой формы. И на этой груше, сбоку у шеста есть рычажок, за который Кастилл слегка потянул, и груша раскрылась в стороны стальными лепестками.
В этот миг эльф замычал так, что чуть не проглотил кляп, а кожаные ремни, которыми он крепился к деревянным козлам заскрипели, но то были напрасные траты сил. Ремни держали прочно. Эльф был беззащитен. А Кастилл опустил грушу в одну из жаровен, и загрёб внутрь раскалённые угли. Груша закрылась, и светлый выпуклый металл на конце, слегка засветился алым, с каждым мигом разгораясь всё ярче.
Кастилл же неторопливо вернулся за спину эльфа, одной рукой в чёрной перчатке коснулся плотно сжавшихся ягодиц паренька, вдавил пальцы и растяну с силой в стороны, раскрывая проход.
В этот же миг Кастилл помотал головой и вперился взглядом грустных водянисто-серых глаз в глаза уставшего Лорда. Эльф верещал гортанно, как умирающий зверь, глаза выпучил бешено… он ждал муки. Не ведая, что палач за его спиной совершенно не собирается его больше мучить, а напротив, едва сдерживает слёзы и стыд в своей весьма мягкой душе.
Лорд де Феас печально улыбнулся. В его же душе сейчас усталость и горяч проблем нивелировали все остальные чувства.
— Хватит, Кастилл! — отдал он никому не нужную команду, а мастер сделал вид, словно нехотя прекращает работу, с весьма уловимым разочарованием в голосе проговорил:
— Да, сир… как скажете, сир…
Угли вытряхнули в жаровню. Грушу повесили обратно на стену. У трясущегося, всего мокрого от собственного пота паренька, вытащили изо рта кляп. Эльф взахлёб рыдал, боясь закрыть глаза, в ожидании нового удара… губы его кровоточащие тряслись жалобно. А Лорд де Феас задумался в этот миг совсем не о деле, и задал вопрос не тот, который хотел:
— А сколько тебе лет, паренёк?
Сломанный напрочь за эту душную ночь, эльф выдал без утайки, не переставая рыдать:
— М-мне… с-сор-ак… т-три… Л-лор-рлде..Феас…
Лорд непроизвольно вздрогнул. По сравнению с этим «пареньком» он сам был мальчишкой, ведь ему-то всего тридцать два, а Кастиллу едва-едва двадцать шесть минуло. Такой же шок и на лице палача отразился, жёсткие черты лица у мастера загрубели окончательно, превратившись в печатную рожу статуи, а не человека. Кастилл молча стоял за спиной своей жертвы и удивлённо качал головой.
Лорд же, опомнившись, вновь уставился на эльфа.
— А зовут тебя как?
— С-с…иамор… гос-па…дин.
— Сиамор… не знаю, что это имя означает на вашем языке, наверняка какое-то достойное качество…
— Сс-сметливость…
Лорд не смог сдержать усмешки. Кастилл же за спиной своей жертвы и вовсе закрыл лицо ладонями и отвернулся к стене, сдерживая хохот.
— Я искренне надеюсь, Сиамор, что это качество в тебе всё же есть… и ты сейчас внимательно выслушаешь меня и сделаешь ровно так, как я сказал, в ином случае… ну ты же понимаешь.
Лорд ненавящего кивнул в сторону висящей на стене стальной груши.
Сиамор бешено замотал головой, соглашаясь на всё, и стараясь в ту сторону не смотреть. Плакать он перестал, хотя его умильная эльфийская мордашка после слёз сделалась такой трогательной, с этими распухшими глазами… что Лорд едва сдержал руку, чтобы не потрепать эльфа по щёчке, вместо этого раскашлялся, и постарался подавить румянец, бурно расцветающий на лице.
— К-хе… так вот, Сиамор. Ты больше не будешь болтать ничего дурного про моего сына… ни в трактирах, ни на площадях, ни даже у себя дома в кругу родных… ты понял меня?
Всё смущение разом исчезло из Лорда, на конце стояла родовая честь. Эльф же с видимым усилием сглотнул, раскрыл рот, чтобы что-то ответить, но тут же на лбу его проступили новые капли пота, а взгляд сам собой метнулся в сторону стены… Сиамор кивнул, и ещё пару раз, чтобы окончательно убедить Лорда де Феса с его, Сиамора, согласием.
— Вот и славно! — Лорд де Феас жёстко улыбнулся и махнул рукой Кастиллу, что уже и сам тянулся к кожаным ремням. Сиамору шустро надели обратно штаны, опустили рубаху, завязали пояс, и освободили от всех пут. Эльф дрожащим потным призраком пятился к выходу из пыточной вслед Кастиллу, идя на этот раз без всяких цепей и кляпа во рту.
— И ещё, Сиамор…
Эльф вздрогнул всем телом и загнанно посмотрел в сторону кресла с сидящим на нём Лордом.
— Откажись от найма чужаков, мы разберёмся во всём сами… я лично накажу своего сына и всех причастных, это я тебе обещаю.
Эльф затравленно кивнул и вышел. Но Лорд де Феас отчётливо увидел в сметливом эльфийском взгляде сомнение и горечь. Ему никто не поверил. И это почему-то резануло по душе.
***
Лорд де Феас теперь сидел в кресле другом, гораздо более роскошном, в этом кресле его спина отдыхала после тяжёлой ночи, и он мог позволить себе пару минут задремать.
В дверь покоев постучались. Стражник на входе приоткрыл створку.
— К вам господин Зурдиас! — отрапортовали со входа звонко, по голосу сразу чувствуется, что страж недавно стоит на посту и успел за ночь хорошо отдохнуть. А лорд даже не заметил смены поста у входа в свои же покои… так можно и войну проспать.
— Впус-к-кай… — и голос его звучал до ужаса паршиво, неприятно самому было его слышать, а что в этот момент подумал страж, открывающий высокие створки двери и впуская вовнутрь покоев капитана гвардии? Тот-то выглядит как всегда бодро, опрятно, двигается резко и стремительно, грохоча по полу металлической стопой гномьего протеза вместо левой ноги.
— Доброго утречка, градоначальник Феас! — и голос у Зурдиаса был до неприятности бодрым, однако эта бодрость оказалась несколько заразной, и Лорд смог перенять её малую часть и размежить веки достаточно широко, чтобы не смотреть на мир полупрющером, и даже смог произнести хрипловатым голосом, с привкусом затхлой пыточной комнаты:
— Где мой сын?
Весёлость и бодрость разом слетели с выбритого красного лица. Взгляд морозных синих глаз смотрел на хозяина покоев отрешённо, и серьёзно, словно Зурд вспоминал что-то очень неприятное, и по тому, как поджались его губы, тысячник уже обо всём знал, и успел даже походатайствовать отчасти, пока его Лорд был занят делами куда более важными, чем семейные дрязги.
Зурдиас взялся за спинку бархатного изящного стула и посмотрел на Лорда с вопросом.
— Садись.
Зурдиас отодвинул стул, обошёл его, и аккуратно, не торопясь… чуть посмурнев лицом, стареясь не выдать боли в спине, уселся перед Лордом, став с ним вровень по росту, но не по статусу… впрочем, Зурдиас на статус и не претендовал. Для этого человека подковёрные игры были страшнее зубной боли, всегда и во всём он руководствовался честью, и только ей. Он не продавался за деньги и под шантажом, он был верным псом Феасов всегда и во всём, как его отец до него, и его дед и многие предки. Сам Зурдиас имел баронство и земли, богатые и плодородные земли, под три десятка рыцарей, и несколько сотен личных воинов несмотря на то, что командовал тысячей конных де Феасов, ему дозволялось иметь своих бойцов, ведь Зурдиас пользуется безоговорочным доверием и уважением.
Худощавый. Не очень высокий. Но крайне жилистые, однако под пурпурным кителем этого не рассмотреть. Он с виду кажется невзрачным. Короткая прическа, выбритое лицо, морозный синий взгляд под тонкими бровями предаёт ему слегка манеру франта, Зурдиас всегда нравился женщинам, а женщины нравились ему, до тех пор пока он не встретил свою жену, и породил на свет кучу отпрысков, которые правят баронством за место своего радушного отца. Лорд во многом завидовал Зурдиасу, тот мог позволить себе воспитывать детей как должно, жёстко и по совести, не боясь покалечить, не боясь ранить, опираясь на поддержку супруги в делах сердечных.
