– Хорошо, какой ты обычно берёшь напиток тогда?

– Обычно? Разный.

– Нет любимого?

– Нет. Я люблю пробовать новое. Сейчас, кстати, моя очередь спрашивать.

– Пожалуйста.

– Мне понравился вопрос про что-нибудь самое-самое. Как тогда, в субботу. Хочу что-нибудь такое же.

Те пару секунд, которые Макс взял на раздумье, Кира мысленно умоляла его не спрашивать про самый счастливый момент в её жизни: если он всё-таки про это спросит, то она точно выпалит «сейчас».

– Какое твоё самое большое разочарование? – спросил он.

– Хм. Ну это легко. Отец. Я про него рассказывала. А твоё? – вернула она под укол опасения, что его разочарование могло быть связано с его личной жизнью; в голове снова пронеслась спасительная мантра «чем меньше я знаю, тем лучше».

– Быстрый ответ, – Макс удивлённо поднял вверх одну бровь, – Моё… – протянул он, призадумавшись; он хотел начать что-то говорить (этот момент всегда хорошо заметен: слова как будто бы видно сквозь горло – видно, как они идут вверх, вытягивая позвоночник и чуть приподнимая голову, после чего на мгновение останавливают дыхание и приоткрывают рот перед тем как выйти), но передумал, – У меня есть только мелкие.

– Короче ты ушёл от ответа, – скептически констатировала Кира.

– А если это правда?

– Доказательство? – лукаво прищурилась она.

– Как я это докажу? – с лёгким негодованием спросил он.

– Ну, нет – так нет. Я думаю, мне уже пора идти. Наши перерывы, по-моему, стали слишком заметными. Не хочу задерживаться.

Она хотела спросить, встретятся ли они завтра, но побоялась быть слишком навязчивой и слишком считываемой – кажется, она выглядела недвусмысленно счастливой. На самом деле она хотела уйти, потому что боялась не справиться с порывом удовлетворить постоянно ноющее желание прикоснуться к нему – к примеру, дотронуться до ладони, плеча или волос. Сказав про то, что им пора было расходиться, она тут же подумала, что у неё могло получиться обнять его, замаскировав это под прощальный жест; она быстро передумала: это смотрелось бы, как переход установленных между ними границ. Прощания, следовательно, должны были быть предельно короткими.

– Мы встретимся завтра? – спросил Макс, задав ей вопрос, от которого она сама отказалась секунду назад.

– Случайно? – уточнила она, улыбнувшись, – Я не смогу случайно дойти до тебя. Я не хожу в твою сторону. Я даже не знаю, где ты сидишь.

– Далеко.

– Давай лучше ты до меня дойдёшь. Всё, я пойду, – подытожила она, сделала пару шагов назад, развернулась и быстро ушла.

Сегодняшний перерыв на ланч, как и все рабочие ланчи этой и предыдущей недель, она провела вместе с Тиной; в последние дни они выбирали кафе внутри здания (их было несколько), чтобы не выходить из кондиционируемого царства.

– Слушай, – немного неуверенно заговорила Тина спустя пару минут после начала еды, – Как я уже говорила, это не моё дело, но вы точно не встречаетесь?

– Точно, – веско ответила Кира.

– Понятно, – кивнула Тина, – Ладно, извини. Не моё дело, – она приподняла руки ладонями к собеседнице, – Сейчас столько разных типов отношений, что… – добавила она и выжидающе посмотрела на Киру; убедившись, что та решительно отказывалась продолжать, Тина оставила эту тему, – Кстати, насчёт отношений. Помнишь сеструню мою?

– Блин, конечно. Я же только вчера про неё спрашивала. Нина.

– Ну да, точно. Вчера у неё истерика была.

– Да? – удивилась Кира, – Из-за чего?

– Стенала, что любовная жизнь не складывается. Вещами швырялась…

– У неё… – осторожно начала спрашивать Кира, – проблемы с кем-то?

– Ни с кем, – покачала головой Тина, – Вот именно, что ни с кем. Это её и беспокоит, как я поняла. Боится, что ей уже слишком много лет.

– И… – снова начала спрашивать Кира: не менее осторожно, чем в прошлый раз, – чем всё кончилось?

– Я пыталась успокоить её: говорила, что, если захотеть, можно найти пути познакомиться. Приложения те же… Но ей не нужны были советы, по-моему. Ей просто хотелось выплеснуться.

Кира не знала, что на это ответить; Тина, судя по всему, и не ждала ответа. Спустя пару минут они переключились на другие темы и провели остаток ланча за лёгкими освежающими разговорами.

В эту ночь Кира впервые обрадовалась жаре – точнее, её замечательному свойству парализовывать сознание. Иногда в её голове мучительно продирала глаза мысль о том, что нужно было признаться в любви – прямо сейчас; точнее, первым делом утром; она тянулась к поверхности и, как раненый солдат на поле боя, пыталась со стоном выползти из-под груды других навалившихся на неё обескровленных и обездвиженных жарой мыслей. Приход в офис опасно переставил всё местами: мысль ожила и прибежала в первые ряды сознания; Кира начала часто поворачивать голову в сторону прохода между офисами: вдруг Макс появится? Спустя пару часов после начала дня он всё же появился; он как будто бы шёл напрямую к лифтам, но, поравнявшись с параллелью её стола, остановился и посмотрел в её сторону: такого приглашения было достаточно – она тут же встала с места и подошла к нему.

– Ты идёшь куда-то или ты случайно здесь? – спросила она без приветствия, лучась.

– Случайно, – улыбнулся он в ответ.

– Пошли куда-нибудь, чтобы не стоять.

Сказав это, она чуть было не взяла его за руку, чтобы увести на место отдыха, которое, как она знала, было сейчас свободно: она не зря всё утро посматривала на всех проходящих туда-сюда людей. Она просто пошла в ту сторону; Макс пошёл за ней. За перегородкой действительно никого не было: они сели на диван и, наклонившись вперёд и опёршись о колени, повернули друг к другу головы.

– Поиграем в вопросы? – предложила Кира.

– С ответами?

– Да, только без правил. Как вчера.

– Давай, конечно.

– Можно я первая? – спросила она и, дождавшись его кивка, продолжила, – Почему ты не пьёшь? Я знаю, что это так-себе вопрос. В смысле у пьющих же не спрашивают «почему ты пьёшь?». Просто я сама в своё время говорила, что не пью, и меня постоянно спрашивали, почему я не пью – так, из праздного любопытства. Раздражало, если честно. Я, конечно, тоже сейчас спрашивают просто так, но… я не знаю… это же ты, – улыбнулась она, – Интересно узнать.

«И что я хотела этим сказать?» – скептически подумала Кира, – «“Это же ты”. Кто мы друг другу? Друзья? Возлюбленные? Никто, если подумать», – безотрадно заключила она. Вслух же добавила:

– Я, к примеру, не пью, просто потому что пробовала и не зашло.

– Я – из принципа. Нам с Майей мама в детстве рассказывала про своего пьющего отца. Мы с ней решили, что просто не будем пробовать. И нормально, не страдаем.

– То есть вы там никто не пьёте?

– Мама да, тоже не пьёт. Папа хорошее вино любит. Опять мы сошли на семью? – разочарованно произнёс Макс.

– Тебя это тоже касалось, – весело заметила Кира, – Давай, покажи мне пример, как надо задавать вопросы, – задорно прибавила она.

– Я хочу опять что-нибудь про «самое», – задумался он, – Твой самый счастливый момент?

Улыбка Киры потухла настолько быстро, что стянула за собой всю краску с лица и оставила после себя заметный испуг. «Нет», – оторопело подумала она, – «Нет, пожалуйста. Не вынуждай меня». Она не могла понять, как Макс воспринял её реакцию; он продолжал пристально и серьёзно на неё смотреть; в его взгляде было какое-то сомнение; и что-то вопрошающее; и что-то удивлённое; и что-то даже растерянное.

– Ух ты, – неожиданно возник радостный третий голос.

Быстро направив глаза на его источник, они увидели Марка, который смотрел на них и весело улыбался. Его сын тут же встал.

– Мне пора идти, – бросил он, не обращаясь ни к кому конкретно, и поспешно ушёл.

– А я тут впервые за́ день нашёл время на кофе-бр… – начал Марк, обращаясь к сыну, но тот, не смотря на него, прошёл мимо; Марк вздохнул, – До вечера! – настойчиво крикнул он ему вдогонку, снова вздохнул и покачал головой, – Мне не привыкать, – добродушно сказал он Кире, – У него бывает. У вас тут ничего не случилось? – спросил он с внезапным сомнением.