— Я сделаю это, только если ты сама последуешь своему совету?

Я вопросительно смотрю на нее.

— Меркуцио! — говорит она. — Пусть он тоже докажет тебе свою любовь.

Я смеюсь.

— Какая ты хитрая!

Мы еще немного молчим, и, когда всхлипы и рыдания немного утихают, я решаю, что можно оставить Джульетту и пойти выполнять ее завет. Если, конечно, Меркуцио уже не махнул на меня рукой.

Я встаю с кровати, снимаю сапфировое ожерелье и кладу его на столик, а потом направляюсь к выходу на балкон, откуда открывается чудесный вид на фруктовый сад. Джульетта забывает следует за мной.

Ее глаза округляются, когда я поднимаю юбки и перекидываю ногу над каменным выступом.

— Роз, ты чего удумала? Ты собралась прыгать?

— Упаси Господь. Я просто сокращу себе путь.

— Ты себе шею сломаешь!

— Ничего я не сломаю, Тибальт меня уже всему научил.

Тот вечер с бургундским не прошел даром.

Прежде, чем оставить Джульетту, я обнимаю ее за плечи одной рукой.

— Милая, не плачь больше. Такая прекрасная ночь! Проветрись, посмотри на звезды, отвлекись немного от мыслей о Ромео. Ни один мужчина ни в одном из миров не стоит твоих слез.

Она обиженно поджимает губы.

— Ромео стоит.

Я вздыхаю и больше не пробую ее переубедить. В любом случае, немного свежего воздуха ей точно не повредит.

— А ты куда? — спрашивает Джульетта.

— Пойду искать Меркуцио.

Через пару мгновений я уже стою посреди сада и спешу к воротам, задыхаясь от бега и приятного трепета внутри.

Она — Розалина, и ее любит Ромео.

Она неземная и мне кажется, что я тоже ее люблю, но увы… Ромео увидел ее первым. Ухаживать за ней было бы бесчестно с моей стороны. Бесчестно и бессмысленно, ведь она никого не желает так, как Меркуцио. Это глупо и несправедливо, ибо он не достоин ее, но что есть, то есть. Дама выбрала. Ужасный выбор, но мне придется с ним смириться.

Но мои сами собой руки сжимаются в кулаки, когда я представляю их вместе. О, Меркуцио, какой же ты… Счастливый ублюдок!

Дом Капулетти опустел, гости разъехались. Мы с Ромео скрылись от греха подальше, пока нас не поймал Тибальт. Затем мой кузен убежал, не сказав ни слова, а я решил вернуться и теперь слоняюсь вокруг вражеских садов в надежде еще раз увидеть Розалину. Хотя бы мельком.

Но пока я вижу только праздных гуляк, которые, шатаясь и икая, идут кто по домам, а кто по тавернам, чтобы продолжать веселье.

Справа от себя я замечаю какой-то движение. Это что… Ромео? Тоже вернулся? Да, так и есть — он мчится во весь опор к саду Капулетти. Я горько усмехаюсь. Несомненно, он тоже надеется шпионить за Розалиной, которой нужен только Меркуцио.

Мы с ним оба, Ромео и я, невыносимо жалкие в своей привязанности.

— Бенволио? — зовет меня осипший голос. — Бенволио, это ты?

Я кручу головой и вглядываюсь в темноту, пока не замечаю Меркуцио, сидящего в грязи у внешней стены сада. Он машет нетвердой рукой и невнятно бормочет:

— Подойди ко мне, друг мой. Отпей со мной вина, украденного со стола врага.

С тяжелым вздохом я присоединяюсь к нему и беру полупустой кувшин.

— Осторожнее, — предупреждает Меркуцио, — там теперь плевки, в основном…

— Дьявол!

Я бросаю кувшин, и он с грохотом разбивается о камень. Меркуцио хохочет, а потом стонет и хватается за голову.

— Это был Ромео, ты не видел? — спрашиваю я. — Мне показалось, он сюда бежал.

Меркуцио бросает на меня хитрый взгляд.

— Может, он сбежал от тебя, а? Увидел, как его любимый кузен забавляется с его подружкой…

— Я с ней не забавлялся, — выдавливаю я сквозь зубы.

— Но пытался, не так ли? — смеется Меркуцио.

— Лучше нам обоим сдаться, мне и Ромео, — холодно сообщаю ему я. — Розалине нужен ты, хотя я должным образом предупредил ее, что с тобой лучше не связываться. Но она полна решимости заполучить тебя…

— Как жаль, — говорит Меркуцио, глядя в пространство. — Она слишком хороша для меня.

— Да, так и есть.

— И слишком хороша для тебя, Бенволио, — он снова смеется. — Ты такой же бессовестный бабник, как и я. Твоя улыбка точно так же разобьет ей сердце…

— Не рассчитывай на это, — бормочу я. — Да и в любом случае, Ромео увидел ее первым. Даже если бы она хотела меня, ничего бы не вышло. Мы с ней друзья, не более.

Меркуцио фыркает и чуть не давится собственной слюной. Я хлопаю его по плечу.

— Ты пьян, дружище. Сидишь тут и хихикаешь, как девчонка.

Меркуцио подскакивает и пытается удержаться на ногах.

— Да, я пьян, но недостаточно! Давай найдем Ромео и приумножим моё ничтожное опьянение.

Я встаю, и он тяжело опирается на мое плечо.

— Позови его, ладно? — просит друг, икая.

— Ромео! — кричу я. — Кузен! Ромео!

Ответом нам служит только эхо моего крика. Меркуцио вздыхает у меня на плече.

— Должно быть, — говорит он, — наш романтичный друг уже сопит в своей кровати… молится на образ Розалины, а?

Меркуцио хватается за меня и издает противный звук — смех вперемешку со стоном.

— Возносит хвалу ее ярким глазам, — продолжает он, — ее алым губкам, изящным ножкам, дрожащим бедрам…

Мне не нравится путь, по которому идет его остроумие.

— Придержи язык, Меркуцио. Если Ромео тебя услышит, вы подеретесь.

Меркуцио хитро косится на меня. Проницательный плут наверняка понял, что меня заботит вовсе не гнев Ромео, а честь Розалины.

Он отпускает меня, пробуя устоять на своих двоих. Получается так себе, но в итоге Меркуцио обретает относительное равновесие, а я вдруг понимаю, что больше не хочу искать Ромео. В его глазах я увижу лишь отражение собственной глупости. Всё, чего мне хочется — это просто вернуться домой и провести остаток своих дней в уединении.

С фальшивой улыбкой я хлопаю Меркуцио по спине, и он спотыкается.

— Давай оставим Ромео, Бог с ним, — предлагаю я. — Найдет нас сам, если сам захочет.

Меркуцио молча соглашается, и мы идем прочь. Когда мы пересекаем мощеные улицы, я оглядываюсь на сад Капулетти еще один раз. А потом еще один. Потому что мне кажется, я слышу топот легких шагов, что догоняют нас. А вместе с ним… шорох тяжелого платья?

Мое сердце больно сжимается. Нет, это невозможно. Это лишь игра воображения, которую подстегивает моя влюбленность и выпитое вино. Я просто слышу то, чего так отчаянно желаю.

Я бежала через заброшенные и заросшие калитки, когда каким-то чудом наткнулась на Меркуцио и Бенволио, которые остановились у сада Капулетти, чтобы позвать Ромео. Тот не откликнулся, и его друзья ушли без него. А я последовала за ними, стараясь держаться в тени домов, чтобы меня не заметили раньше времени.

Меркуцио шатается, запинается и всю дорогу опирается на Бенволио. Кажется, он теперь пьян еще больше, чем был на пиру. Не самое приятное открытие. Пару раз он пытался завернуть в таверны, но Бен хватал его за шкирку и приговаривал, что пора идти домой.

Они пересекли пустующую рыночную площадь и свернули в тихий переулок, где дорога плавно поднимается наверх. Как странно, что такой неистовый и страстный человек, как Меркуцио, живет в таком милом и уютном месте. Здания здесь выбелены и, кажется, блестят в лунном свете, а с балконов свисают лозы ароматных цветов. Все окна темны, кроме нескольких.

Меркуцио и Бенволио останавливаются у широкой двери и желают друг другу спокойной ночи. Когда за Меркуцио закрывается тяжелая дверь, Бенволио колеблется и смотрит по сторонам. Он будто чувствует, что кто-то рядом. Я задерживаю дыхание и пытаюсь стать тенью, пока он не уйдет, оставив меня одну в этом приятном переулке.

Внезапно в окне на втором этаже мелькает маленькая золотая точка. Сияние плывет вперед, и через мгновение балконные двери распахиваются. Свет от свечи, которую держит Меркуцио, мягко струится в ночь. Он ставит ее на выступ балкона и поднимает лицо к небу.