Она закатывает глаза и упирает руки в боки.

— Роз, не драматизируй. Да, конечно, мои родители сначала рассердятся, да и родители Ромео вряд ли будут в восторге, но…

— Рассердятся?! Они никогда это не примут!

— Но они должны!

Ее глаза на мокром месте, но гнев и страх во мне слишком сильны, чтобы испытывать жалость. Я тычу указательным пальцем ей в лицо.

— Вы с Ромео, вы… Зашли слишком далеко! Тебе четырнадцать, Джульетта! И ты знаешь этого мальчика всего два дня! Два чертовых дня!

Она фыркает и скрещивает руки на груди, обиженно поджимая губы.

— Для настоящей любви не существует преград.

Я хватаю ее за плечи и толкаю на стул. Затем подтягиваю еще один и сажусь напротив. Глубоко вздыхаю. Нужно успокоиться, ведь мои гневные тирады сделают только хуже. А мне нужно, чтобы она меня слушалась.

— Джульетта, — начинаю я, стараясь звучать мягче. — То, что вы сделали, не что иное, как трагедия. Я тебе скажу, что будет дальше — Монтекки и Капулетти будут винить друг друга во всех смертных грехах, и вражда распалится с новой силой. Если хочешь всё исправить и прожить со своим Ромео долго и счастливо, держи всё в тайне так долго, как сможешь. У нас с Бенволио есть план…

— Что за план?

— Долгая история. Главное, пока я не скажу, что пора, никому не говори про ваш брак. Ты меня поняла? Никому!

Глава 18

Наступает долгая пауза. Затем Джульетта по-детски вздергивает подбородок.

— Я поняла тебя, Роз. Но и ты пойми — дело сделано. Мы с Ромео скрепили нашу любовь и наши судьбы клятвами. А еще…

Она закусывает губу, и ее поза смягчается. Румянец окрашивает щеки. Она судорожно сглатывает ком в горле.

— Я хотела… — продолжает она дрожащим голосом. — Я надеялась, ты мне кое-что объяснишь… Ну… В общем, про первую брачную ночь. Я не знаю, что делать!

Она выпаливает свое признание, а мне хочется биться головой об стену. О чем она вообще думает?

— Пожалуйста, Роз. Ты же учишься у целительницы и должна хоть что-то об этом знать.

Я горько усмехаюсь.

— Мне нужно понять, чего Ромео ждет от меня, — скулит Джульетта. — Что мне делать… и чего не делать?

Она звучит почти умоляюще. Я ерзаю на стуле, немного сбитая с толку ее просьбой.

— Ох, Джули. Я знаю, что будет происходить, но… Как тебе описать? Просто механику этой... процедуры? Я могу тебе объяснить, что, куда и почему, но это вряд ли имеет отношение к романтике и … к удовольствию.

Ее глаза вспыхивают, и она энергично кивает.

— Про удовольствие я знаю, да! Судя по тому, что я слышала от матушки и кормилицы, на брачном ложе можно получить массу удовольствия. Если поцелуй Ромео как-то похож на то, что будет дальше, то всё не так уж плохо.

Я вспоминаю про так и не случившийся поцелуй с Бенволио и ощущаю совершенно неуместный укол зависти.

— На самом деле, — говорю я, — тебе не о чем беспокоиться. Просто доверься Ромео, как бы дико это не звучало. Он знает, что делать.

— Ты думаешь?

— Ну, он красивый мужчина, в конце концов…

Джульетта в ужасе, и я мгновенно сожалею о сказанном.

— Хотя, возможно, он тоже девственник! — быстро лгу я. — Просто с мальчиками такие вещи обсуждают охотнее. Да и его друзья наверняка ему всё объяснили.

— А мне будет больно, ты не знаешь?

— Будет, но только в первый раз. И, если Ромео будет думать не только о себе, но боль может быть не самой сильной.

— А мы сможем зачать ребенка с первой попытки?

— Возможно. Это зависит от твоего цикла, уровня фертильности…

Джульетта широко улыбается.

— Младенец Монтекки в утробе Капулетти. Как это чудесно! Разве это не положит конец вражде?

Я молчу. Буквально что угодно могло бы положить конец этой вражде, но впереди всех нас ждет только бездна слез и насилия, если только мы с Бенволио не успеем всё сделать вовремя.

Глава 19.Бенволио

За час до полудня я встречаю Меркуцио как раз по пути в «Землеройку» и не могу не восхититься его стойкостью. Он крайне убедительно делает вид, что пребывает в прекрасной форме — ведет пеструю банду своих дружков, которые толкают и проклинают каждого, кто подвернется им под руку.

Но живо я представляю, как кружится его голова после вчерашнего пьянства, а сердце жжет из-за того, что он отверг Розалину. Я, должно быть, ужасный друг, но будь я проклят, если не признаю, что благодарен ему за его дурость.

— Бенволио, а вот и ты! — кричит Меркуцио. — Отлично, тебя я нашел. А куда делся Ромео, черт его дери? Он так и не добрался до дома?

Я качаю головой.

— Нет, не добрался, я говорил с его слугой.

— Неужто наш друг всю ночь плакал под окнами прекрасной Розалины? — скалится Меркуцио. — Эта жестокая девчонка сведет его с ума.

На миг я сжимаю кулаки, рассерженный его небрежным тоном, но боль в его глазах настолько явная, что я смягчаюсь. Кажется, Розалина свела с ума вовсе не Ромео.

— Розалина не при чем, — отвечаю я. — Ему Тибальт передал записку…

— Записку? Это вызов, клянусь душой!

На этот раз я соглашаюсь. Тибальт узнал нас вчера на пиру и посчитал нашу выходку оскорблением. Хотел поубивать нас сразу, но старик Капулетти запретил ему портить вечер. Так что теперь Тибальт вызывает Ромео на бой.

Это было бы проблемой, если бы не наш с Розалиной план. Если мы сделаем всё вовремя, то в вызове не будет смысла. Даже такой вспыльчивый подонок как Тибальт не станет убивать родственника — гордыня ему не позволит.

Надеюсь, этот летний полдень станет началом конца насилия в Вероне.

— О, бедный Ромео, — наигранно причитает Меркуцио, кружась вокруг себя и меня. — Он ведь и так уже считай убит! Глаза белолицей девчонки сразили его насмерть! — он делает вид, что стреляет из невидимого лука. — Как же ему теперь справиться с Тибальтом?

Я устало вздыхаю.

— Умоляю тебя, Меркуцио, кончай паясничать. И давай удалимся с улицы, — я указываю на таверну. — День жаркий, Капулетти бродят рядом, не хочу с похмелья ввязываться в драку.

Он смотрит на меня налитыми кровью глазами. Его разум явно затуманен, но он всё-таки соглашается, и мы заходим в «Землеройку». Я немедленно ищу в полумраке Розалину. Ее пока нет, но я не сомневаюсь, что она уже в пути.

Мой взгляд скользит по залу, и в тени самого дальнего угла я замечаю фигуру, которой в любой другой полдень был бы несказанно рад. Но только не в этот.

О, не сегодня, не сейчас!

— Эй, Бен, ты чего застыл? — толкает меня Меркуцио.

— А вот и Ромео, — испуганно шепчу я.

Я просыпаюсь за час до полудня, когда косые солнечные лучи проникают в мою комнату. Потягиваюсь и подхожу к окну, где меня уже ждет крайне приятный сюрприз. Девушка стоит ко мне спиной, но я узнаю в ней служанку Розалины — ту, чье личико обрамлено очаровательными рыжими кудрями.

— Доброе утро, красотка, — приветствую я ее через окно.

Она вздрагивает и отворачивается от фигурного розового куста, пораженная близостью моего голоса. Мои комнаты расположены на первом этаже, так что я сейчас близок и к земле, к девушке.

Она приседает в поклоне.

— Доброе утро, синьор.

— Мария, не так ли?

Я складываю руки на подоконнике и улыбаюсь ей.

— Скажи, Мария, что привело тебя в мой сад?

Когда она поднимается из реверанса, ее локоны подпрыгивают, а густые ресницы трепещут.

— Меня послала к вам синьорина Розалина, чтобы передать срочное сообщение.

— Вот как? — я сладко улыбаюсь. — Надо должным образом отблагодарить кузину за то, что отправила ко мне такого очаровательного посыльного.

Я протягиваю руку и маню девицу к себе указательным пальцем. Она подчиняется и подходит к окну с широко распахнутыми глазами. Подмигнув, я касаюсь ее щеки и ловлю один из ее соблазнительных завитков.

— Моя госпожа приказала доставить сообщение в определенный час, — улыбается Мария. — Но еще не время, поэтому я решила подождать в саду, пока вы не проснетесь.