Заклинатель змей намеревался вновь потянуть за трос, но Кэр вовремя перехватил его рукой и, дернув со всей силы, заставил оппонента повалиться лицом в песок. Скиталец быстро поднялся вновь, все еще сохраняя на лице безмятежное спокойствие. Невозмутимость врага выводила Итана из себя, заставляя поддаваться шепоту хаоса, заполнившего его голову.

Стоит признать, что в этот раз Кэр не сильно противился охватившему его душу пламени. Из второго рукава скитальца вылетел очередной кинжал, и Итан сам не успел понять, как его рука сумела перехватить летящее лезвие прямо в воздухе. Острие клинка оказалось зажатым между обтянутыми перчаткой демона пальцами. Кажется, аурлийцу удалось произвести впечатление на своего оппонента. По крайней мере, тот явно утратил свою невозмутимость.

Итан не управлял кистью своей руки, когда та метнула кинжал в сторону его владельца. Вошедший по рукоять в ногу клинок заставил заклинателя змей повалиться на землю. Противник корчился на земле, а на лице Итана возникла хищная улыбка. Упиваясь страданиями поверженного врага, Кэр на несколько секунд даже позабыл о собственной боли и истекающем кровью Ричарде. Бросив быстрый взгляд на тело кордца, аурлиец убедился, что тот без сознания. В глубине души Итан надеялся, что Уайтхол жив, но часть его была рада, что Ричард не увидит того, что он собирается сделать.

Неторопливой походкой хищника Кэр приблизился к скитальцу и пинком ноги заставил того перевернуться на спину.

— Значит, вы называете себя скитальцами? Сколько вас, и где ваш лагерь? — В глубине охваченной хаосом души Итан надеялся, что ответа сразу не получит, и допрашиваемый сделал ему этот подарок.

Рука заклинателя дернулась вперед, но клинок аурлийца пригвоздил ее к земле. Тот сжал зубы, но не издал ни единого звука.

— Попробуем еще раз, — с этими словами Итан опустился на колено и ухватился за торчащую из ноги рукоять.

Прислушавшись к воцарившейся тишине, Кэр отпустил остатки собственного сознания, предоставив грязную работу сидящему в нем демону. Его собственная рука повернула рукоять кинжала по часовой стрелке, даря свободу истошному крику, готовому вырваться из груди истязаемого.

Когда Итан закончил, в лежавшем перед ним теле было практически невозможно узнать человека. Лейтенант был полностью покрыт кровью, а от представшей его взору картины его едва не вырвало. Тьма отступила, но допрос не привел к значимому результату. Больше всего Кэра испугало понимание того, что процесс оказался для него важнее результата.

Придя в себя, он тут же бросился к телу Ричарда, проклиная себя за слабоволие. Поднеся два пальца к его носу, Кэр убедился, что лейтенант Уайтхол еще дышит. Кэр перевернул его на бок и увидел, что из раны на спине, оставленной чуть выше поясницы, обильно течет кровь. Итан поднял голову. Его глаза бегали от одного тела к другому, пока наконец не опознали в одном из тел утларга. Подбежав к обожженному трупу своего подчиненного, Кэр беспардонно принялся обыскивать его поклажу.

Сердце забилось чаще, когда на поясе мертвеца отыскался мешочек с драгоценными травами. Вернувшись к Ричарду, аурлиец принялся пережевывать сухую и неприятную на вкус траву, пока не превратил ее в настоящую кашу. Получившийся бальзам он, как мог скоро, нанес на область раны, останавливая кровотечение.

Когда Кэр с трудом закинул его тело на телегу, лейтенант Уайтхол издал слабый стон. Демон покинул душу аурлийца, а вместо него вернулась вполне человеческая боль. Прежде чем пуститься в путь для поисков лекарей, способных спасти коменданта острова Хольта, Итан бросил взгляд на останки тела единственного убитого в этот день противника. Перебарывая отвращение, он собрал несколько частей плоти скитальца в небольшой мешок.

Рана на спине сильно досаждала, но Итан не был в состоянии самостоятельно ее обработать. Лениво перекатывающаяся телега несколько часов везла двух раненых аурлийцев до ставки лидеров мятежа. Кэр старался все время говорить хоть что-то, что могло помочь Ричарду Уайтхолу уцепиться за мир живых. В какой-то момент голова раненого безвольно упала на дно телеги, и Итан не знал, жив ли еще его товарищ или же отправился на встречу своей семье.

Им повезло, Гаеллу удалось отыскать достаточно быстро. Кэр настолько обессилел, что совсем забыл о пропитанном кровью мешке, оставшемся в телеге. Его первым гостем в лазарете стал Га-либ. Стоило монстру зайти в шатер, как Итан сразу заметил изменения в привычном взгляде каннибала. В нем впервые чувствовалась искренняя заинтересованность. Аурлиец быстро понял, что Га-либ все видел.

Лейтенант бросил испуганный взгляд на соседнюю койку, занятую Ричардом Уайтхолом, но тот все еще не пришел в сознание.

— Спасибо за подарок, — улыбнулся Га-либ, пододвигая табурет к кровати Итана.

— Я надеялся, что ты сможешь разобраться в том, кто на нас напал и как их найти. — Кэр старался не смотреть в проницательные глаза монстра.

— Что произошло?

— Я практически уверен, что это были скитальцы пустыни. Прикинулись безобидными караванщиками и устроили засаду, — сделал вид, что не понял вопроса Кэр.

— Мой вопрос касался того несчастного, что ты привез мне на обед, — Га-либ не отводил взгляда.

— В одной из телег были припрятаны порох и горючая смесь. Этот парень не успел отойти достаточно далеко. — Злость помогла Итану выдержать взгляд собеседника.

Он мог принять упрек в излишней жестокости от кого угодно, но только не от этого монстра. Аурлиец уже не сомневался, что Га-либ все знает. Тем не менее он вовсе не собирался произносить признание вслух.

— Спокойнее, мистер Кэрил. Я лишь хотел сказать, что в моем лице вы осуждения не найдете. В каждом из нас живет тьма, даже в госпоже Гаелле. Я рад, что вы изредка выпускаете свою, — оскалился Га-либ.

— Так ты выяснил, где находится их лагерь? — спросил Итан, когда каннибал уже стоял у двери.

— Разумеется. Король Олридж уже распорядился собрать воинов. Завтра от скитальцев пустыни останутся только воспоминания, — монстр наигранно оскорбился тому, что у аурлийца вообще мог возникнуть подобный вопрос.

Когда за спиной Га-либа захлопнулась дверь, Итан тяжело выдохнул и его затылок упал на подушку. Он не сомневался, что этот муэр сохранит его секрет, и на самом деле даже испытывал некое облегчение. Теперь он был не один.

Солнце практически утонуло в песках, отдавая свои последние лучи в дар одинокому страннику. Создавая вокруг его фигуры красноватый, едва заметно подрагивающий ореол, оно резко выделяло его из окружающего пейзажа. Путник слишком много времени провел в пустыне и прекрасно осознавал, что знойный день вскоре сменит беспощадно холодная ночь. Зная местоположение каждого оазиса и каждого колодца обоих герцогств, всадник целенаправленно двигался в сторону одного из бесценных источников.

Несмотря на сгущающиеся сумерки, путник сразу понял, что в появившемся на горизонте колодце свой бурдюк он наполнить не сможет. Разбросанные повсюду щепки и изуродованные тела вполне красноречиво говорили в пользу подобного умозаключения. Поравнявшись с тем, что осталось от каравана, путник легко спрыгнул на землю, заставив поднявшуюся в воздух пустынную пыль на секунду скрыть из виду часть его сапог.

Оставляя на песке слабо заметные, исчезающие меньше через мгновение следы, он подошел к ближайшему телу. Перевернув труп несчастного, странник оценивающе рассмотрел ожоги на лице стражника. Широкий платок, покрывающий голову стоящего мужчины, практически полностью скрывал его лицо. Лишь в глазах цвета стального клинка отражалась легкая усмешка. Человек не испытывал даже намека на волнение или страх. Мертвецов в своей жизни он видел едва ли меньше, чем священник, занимающийся отпеванием покойников уже не первый год.

Причина смерти была очевидна, но путнику было важно убедиться в своей догадке. Мало кто из жителей континента мог похвастаться тем, что ему удалось раздобыть настоящий порох. Старик был здесь, а значит, у этих бедолаг не было шансов на то, чтобы увидеть этот прекрасный закат. В этой войне он выбрал тех, кого знал не один десяток лет, и тех, кто, по его мнению, в меньшей мере способен навредить его пескам.